Препаратор. Глава 3. Запах женщины

Жизнь Гриши висевшей над бездной ночного города была связана с телом девочки маленьким рыжим волоском. И вмиг чужой погреб превратился в массивный каменный собор. Устремленные ввысь вытянутые окна, плоские рельефы, глухие аркады.

Он ощутил себя парижским звонарем, у ног которого нашла последний приют очаровательная цыганка. Голодное, грязное тело преобразилось. Гриша почувствовал в душе цветущую сирень, ласку матери, заботу отца. Предательски засвербело в паху. На ум пришли слова матери: «У порядочных мужчин отношения с женщинами складываются тяжело». Гриша был уверен в своей порядочности. Легко у него складывалось только с мертвыми женщинами.

Уложив девочку на траву, он лег рядом. Битый кирпич карябал спину. Ногу уколол осколок бутылки. Затылок намок. Нащупав холодную руку девушки, Гриша нежно сжал ее пальцы. Голова без труда повернулась на бок. Пахнуло спермой. В стеклянных глазах отражалась луна. Лицо было в ссадинах. Под разорванной верхней губой торчали осколки выбитых зубов.

— Это хорошо, что кожа сохранила упругость,— провел рукой по безжизненному телу Гриша,— нет зеленых пятен на груди и животе. Нет запаха разложения. Мама будет довольна.

Запах женщины был единственным наслаждением Гришиной жизни. Любая найденная вещь носила яркий отпечаток ее владелицы. Порванный следок пах старыми туфлями, грибком, руками маникюрши.

Каждый сантиметр чулка сводил с ума по-разному. Район стопы — розовой пяткой, мытыми полами, кошкой. Коленей — откинутой головой, раздвинутыми ягодицами. Резинки — прелыми губками, капелькой крови и мужским семенем. Выброшенная из окна лайковая перчатка — двумя женщинами сразу. Большой пальчик — анальной вмятиной, указательный — влагалищем.

По-особому источала аромат блуза. Грудь — набухшими сосками, молозивом, мужской слюной. Пупок — детством, дыханием ребенка, бабушкиным малиновым вареньем. Зимние шапки пахли первым снегом, кремом для рук, сигаретами.
Грише хотелось наслаждаться бесконечно естественным ароматом, утешающим больную душу.

Умершие утром ему казались солнечными, легкими, пахли зубной пастой и чистотой. Вечерние напротив — сложным букетом ароматов: пота, работы, вражды и разврата.

Лишь парфюм смешивал выделения, цементируя романтические привкусы. Не давая женщине источать в течение суток специфические запахи определенного часа, места, действия.

Собака лизнула спутника в щеку.

— Ревнует,— подумал бездомный философ,— а ведь у неё течка.

Грустные глаза питомца источали преданность и страх.