Хрупкая Лилия

Лилия везла меня в своем красном субару сквозь горящий электричеством город. Только что небо ещё было светлое, и вот уже со всех сторон подступила темнота. Этот момент неуловим, как не пытайся определить границы дня и ночи.
- Ты и это успел, а дети есть у тебя? Задала вопрос Лиля, на мой фрагментированный рассказ о своей жизни, после того как очередной фрагмент окончился разводом.
- Да, у тебя действительно очень интересная жизнь!
- А я говорил. То, что произошло у нас с тобой, тоже приключение.
- И оно ещё не закончилось. Рассмеялась Лиля. Ты ещё приедешь крепить мне бардюр на столешнице.
- Конечно, а ты, хоть и не ешь мяса, будешь готовить мне мясо.
  В понедельник в три часа я вошел в квартиру номер 77 на Беломорской улице. Я и предположить не мог, что выйду из неё в пятницу вечером. На сборку кухни я расчитывал потратить один день. Хозяйка, девушка лет тридцати, ничем особенным не выделялась из вереницы всех тех девушек, у которых мне доводилось работать. Я собрал каркас кухни, повесил шкафчики, распилил столешницы. Лиля в это время ездила по магазинам, искала тумбу и раковину в ванную. Приехала вечером, отдала мне ключи от квартиры и я довольный ходом работы, всё сложится как я и планировал, завтра ко второй половине дня, уехал домой, довольный ещё и тем, что тяжёлый рюкзак не будет резать мне плечи. Проснувшись в шесть утра, я решил не использовать для сна оставшиеся два часа, собрался, и в девять уже начал работать, вместо обещанных одиннадцати. Вот тут-то всё и завертелось, через два часа работа остановилась, короткие шланги для смесителей, и ещё куча мелочей, которые нужно купить. С этого момента наша с Лилей работа стала совместной, она на машине ездила, стояла в пробках, в Химки за всем, что я просил привезти, я ждал, привозила не то, что нужно. Снова пробки, я ждал. И не смотря на ожидание, работа не иссякала, я находил ещё какую-то мелкую работу, которую нужно сделать в квартире после ремонта. Почему в этой квартире я чувствовал себя хозяином, и делал всё так, как хотел бы, чтобы было сделано в моем доме, ведь в предыдущей квартире я бросил всё, в момент, когда работа остановилась из-за отсутствия каких-то материалов? На этот вопрос я могу ответить только сейчас, когда всё закончилось. В предыдущей квартире мне не доверяли, пытались доказать мне, что я бестолковый мастер, что таких мастеров в шею гнать надо. А здесь верили каждому моему слову, и каждый раз говорили спасибо. В моменте происходящих событий я пытаюсь анализировать свои чувства, эмоции, свои действия, но почему я не бегу отсюда, я не могу себе ответить, хотя очень хочется, так работать я не привык, и не хочу. Если чего-то не хватает, я сам иду и покупаю то, что нужно, а отправлять женщину за такими покупками... Невозможность сделать это самому, меня раздражает. День снова погас, и я понял, что мой план рухнул. Я остался ночевать в квартире, бросил на пол новый матрас, Лиля принесла из машины плед, нашлась и подушка. Утро началось в шесть. Шуметь в такое время нельзя, поэтому я делал то, что не создавало шумов. Лиля, привезла раковину и тумбу в ванную. Когда раковина заняла своё место, я увидел на передней её части небольшой скол. Паника овладела всем моим существом, в голове носились мысли спасательного характера. Как сделать так, чтобы не было видно. Страх наказания порализовал своей неизвестностью. Что делать? Надо спасатьтся. Замазать герметиком... Пальцы слипались от белой массы, герметик разлезся по всей пятерне, но ничего не выходило, было заметно. Воображение рисовало картину возможных последствий, если преступление будет обнаружено. А преступлением это происшествие становится в момент, когда я его скрываю. Ведь по сути ничего страшного не случилось, откололся кусочек раковины, бывает. Я поймал себя на мысли, что часто веду себя так, как сейчас. А что будет, если...? Я вытер герметик, очистил руки.
 - Сколько стоит раковина? Спросил я у трубки, когда на другом конце услышал голос Лили.
- Что случилось?
- Откололся кусочек, на видном месте.
- Я привезу раковину, не расстраивайся, только поздно.
В половине первого ночи Лиля привезла раковину. Стала любоваться готовой кухней.
- А почему столешница короче?
- Всё как на схеме.
- Ну я не хочу так, что теперь делать? Лиля чуть не расплакалась. Вся история с ремонтом её вымотала, и я чувствовал, что срыв не заставит себя ждать.
- Я куплю новую столешницу, и сделаю всё как ты хочешь.
- Как же так, она очень дорогая, мне тебя жалко, ты ничего не заработаешь.
- Надо решать задачу, Лиля, жалостью и словами мы ничего не сделаем.
Эта ночь была бы тяжелой, если бы не усталость, которая заставила меня спать беспробудно до восьми часов. Калейдоскоп мыслей и эмоций во мне кружил густым водоворотом. Но я отпустил всё, просто отдавшись потоку происходящего, с любопытством жаждя заглянуть за край. Куда всё это меня выведет. Мало того, что я не заработал, мне ещё пришлось вложить свои деньги. Столешницы 10 000 и раковина 4 000, а заработать я должен был 11 000.
- Как же теперь, мне нужно на работу, я три дня там не была, я не смогу поехать за столешницами?
- Я сам со всем разберусь, езжай отдыхай.
- Спасибо!
В Икею я попал быстро, несмотря на вечно стоящую на въезде в Химки ленинградку.
- Посмотри, пожалуйста, там есть такая же столешница, только темная. Что скажешь?
- Неплохо смотрится.
- Какую выбрать?
Лиля полагается на меня, я это почувствовал, не может сделать выбор, а может просто не хочет. Может быть она впервые чувствует себя женщиной, которой не нужно ничего решать, не нужно ничего делать самой.
- Я заказываю тёмную, мне она нравится больше.
- Хорошо, спасибо тебе!
Позавтракав в кафе Икеи сырниками с кофе, и какой-то витой загогулиной с корицей, я смотрел в окно на движущиеся и стоящие машины, и там, за окном, казалось был их мир, мир машин, их было гораздо больше, чем идущих между ними людей, как будто люди стали вымирающими существами. Мне было так горького, слезы лились сами, и мне казалось, беспричинно, однако, появились они после слов Лили:
- Как ты?
 Я уже и не помню, слышал ли я их когда нибудь в тот самый момент, когда я чувствую нужду в поддержке. Да, я мужчина, я хочу научиться быть сильным, со всем справляться, и я не хочу, чтобы кто-то переживал за меня, переживал от того, что мне сейчас тяжело, что мне плохо, поэтому не делюсь, считаю это жалостью к самому себе. Всё пройдёт, так зачем близких расстраивать? Это видимо и отличает взрослого мужчину от мальчика.
Теперь, оглядываясь на всю свою прожитую жизнь, я вижу, что самые страшные для меня ситуации, были страшны в момент их проживания, а на самом деле, это были самые лучшие приключения моей жизни, пройдя которые, я мог бы стать мужчиной гораздо раньше, если бы не делал из своих невинных случайностей, преступлений...
- А ты и в самом деле все можешь, я очень довольна тем, что ты мне помог!
Красный субару катил между огромных, скалящихся горящими окнами, троллейбусов.
- Маникюр мне сделали не очень, а у меня скоро день рождения.
- Давай я тебе и маникюр сделаю.
Лиля залилась озорным смехом
- Да, я знаю!...