Крестная ч. 1 Глава 26

               
  Машины были готовы тронуться, но с небольшой часовни на окраине города  набатом загудел колок. К зданию администрации стала приближаться большая толпа людей, одетых в рабочие спецовки. Кое-где виднелись плакаты и лозунги. Оба выезда оказались перекрыты. Шествие что-то скандировало. Чиновник вышел из машины и подозвал стоявшего поодаль полковника.

  Оксана не слышала, о чем говорят наделенные властью мужчины, их голоса перекрывал взволнованный рев толпы: «Крестная. Крестная. Крестная».
 
  Плотный вал людей оттеснил полицейских к самому подъезду, и они
еле сдерживали напор. Становилось не безопасно, но Оксана не беспокоилась, полагая, что чужие страсти не должны ее касаться.

  Вынесли небольшое, в две ступеньки, деревянное сооружение для оратора. Как только полковник стал подниматься, толпа единым хорошо управляемым хором начала скандировать: «Порядок. Порядок. Порядок».

 - Успокойтесь,- зычно, прогремел голос офицера и люди притихли.– Жизни Баринова ничто не угрожает. Он идет на поправку. Преступники сами себя наказали, перестреляв друг друга. Требую немедленно разойтись.

  Оксана заметила молоденькую девушку, которую высокий худой парень пытался оберечь от выставленной вперед дубинки полицейского. За спиной Наташи несколько мускулистых ребят сдерживали натиск толпы. Оксана бросилась к пропавшей наследнице, за ней скользнул приставленный телохранитель и помог молодым людям выбраться за оцепление.
 
 - Наташа, это ты? Я так беспокоилась.

 - Откуда вы меня знаете?- с подозрением спросила девушка.

 - Твой отец показывал мне фотографию, где тебе было шестнадцать, но ты ничуть не изменилась.

 - Вы знали моего отца? Странно. Он редко с кем-то общался. Но сейчас не об этом, мы просим вас стать крестной.

  Оксана посмотрела на детское личико наследницы и перевела взгляд на костлявого парня.

 - Ты в положении?

 - Нет, что вы! Он так, просто помогает. Мы передаем просьбу Татьяны, они с Глебом ждут ребенка,- глаза Наташи по - детски засверкали, как будто она открыла перед Оксаной волшебную шкатулку.

  Будущая крестная с трудом понимала, о чем идет речь. Сердце кольнула боль утраты, а затем обдало сильным пламенем. Она невольно повела взглядом по гудящей толпе, в надежде обнаружить снившиеся сотни раз теплые глаз Глеба. Их не было, но ей, наконец, удалось рассмотреть плакаты.
 
  - Это все он,- тихо прошептала Оксана.- Хорошо придумал.

  Какое-то время, интуитивно чувствуя фальшь, она пробовала собраться с мыслями, но под натиском молящих глаз Наташи с ее губ сорвалась:

 - Я согласна.

  Наташа от радости подпрыгнула и хлопнула в ладоши.

  Тем временем глава администрации с пеной у рта распинался, заверяя рабочих, что выделен льготный кредит, деньги уже на комбинате, и зарплату можно получить. Люди на мгновение  перестали шуметь, переваривая информацию, но затем начали грозно требовать освободить крестную.

  Кто-то дотронулся до плеча Оксаны.

 - Вам нужно выступить.

 - Мне?

  Девушка посмотрела на гудящее море людей. Ей никогда не приходилось говорить при большом скоплении народа. Оксана немного стушевалась, не зная, что сказать, тем более что ухоженный столичный красавец был рядом и, безусловно, за ней наблюдал.

 - Девочка моя, прости,- шепнула она Наташе,- Я сейчас распоряжусь твоим наследством.

  Голоса стихли, раздались одиночные возгласы поддержки. Оксана достала носовой платочек, обтерла запыленные туфли и шагнула к возвышенности. Люди оценили оказанное почтение и ответили громом аплодисментов.

 - Я благодарна вам за поддержку и свободна,- Оксана вскинула руки к небу, показывая, что она без оков и мысленно перекрестилась.- Простите меня. Я только что вместе с собственником комбината приняла решение построить современное производство. Придется туже затянуть пояса. Фонд не будет выделять денег на затыкание дыр. К сожалению, часть рабочих попадет под сокращение. Молодые, чтобы освоить автоматику, сядут за учебники. Все, кому за пятьдесят, невзирая на заслуги, будут отправлены на пенсию.

  Оксана выдержала паузу, замечая, как поникли угрюмые лица, и твердым решительным голосом продолжила:

 - Так жить больше нельзя!

  Наступило тяжелое молчание, все понимали, что комбинат выживает на пределе возможностей, но люди не хотели терять то немногое, что сегодня имели.

  Лица чиновников побледнели, они только что погасили волнение и насторожились в ожидании всплеска негодования.

 - Простите меня, люди,- закончила выступление Оксана и неспешно начала спускаться с трибуны.
 
  За ее спиной раздались отдельные хлопки в ладоши. Кто-то выкрикнул: «Слава крестной, слава». И толпа подхватила единым  искусно управляющим хором: «Слава крестной». Она подошла к Наташе, краем глаза заметив, как красавчик садится в машину и сказала девочке:

 - Не беспокойся, твой капитал не пострадает.

 - О чем вы говорите, у меня ничего нет.

 - Это не так, Николай Ильич владел крупным инвестиционным фондом. Ты наследница и по сегодняшним меркам безумно богата.

 - Мой отец был уважаемым и достойным гражданином. Он не бандит, а простой бухгалтер,- выпалила молодая девушка, и, пятясь, отступила, вплотную прижавшись к стоящему за ее спиной удрученному парню.

 - Успокойся, Наташа. Никто не сомневается в порядочности твоего отца. Как ты могла такое подумать?

 - Мне ничего не надо, я не хочу об этом слышать. Почему, как только мама умерла, все надо мной издеваются?- наследница поджала пухленькие губки, на глазах заблестели слезы.

 - Я знаю, что тебя обидели, возможно, в этом есть доля моей вины. Ты попросила меня стать крестной, значит, уже простила Глеба. Разве не так?

  Наташа молчала и все плотней прижималась к остолбеневшему Игорю, как будто искала защиты от новых бедствий.

 - Я хочу рисовать, а деньги, если они имеются, оставьте себе.

 - Ты полагаешь, что мне приятно заниматься чужим капиталом? Выкаблучиваешься, а я по твоей просьбе сквозь слезы должна спасать чьи-то брачные интересы. Нет уж, дорогая, мы дали слово и должны его держать, как бы нам этого ни хотелось,- Оксана качнула головой в сторону лимузина, который, гудя клаксонами, пытался прорваться сквозь разбредавшуюся толпу. Рабочие не спешили уступать дорогу, желая хоть малым насолить высокому начальству.

 - Все нормально? - спросила блондинка, любуясь своим ярким изображением на обложке глянцевого журнала.

 - Почти по нотам, местные, как всегда, шарканьем ног  перестарались,- ответил столичный чиновник.

 - Ничего, скоро они взвоют. Как только девчонка переведет деньги в подконтрольные нам банки, от города даже воспоминаний не останется.

 - Думаю, это перебор. Баринов и жители достаточно настрадались.

 - О нет, они не знают, каково быть изгоем, когда в детском садике тебя обзывают ублюдком. Отец откупился от меня старенькой иномаркой, даже не поинтересовался, кто появился на свет, мальчик или девочка. Ни разу не вспомнил о моей бедной маме, не позвонил и не спросил: «Все ли в порядке?»  А эти, как ты говоришь, настрадавшиеся люди, его почитают, возносят до небес. Мы бежали от нищеты и унижений, а каждый камень этого захолустья кричит: «Слава Баринову!»  Я снесу ненавистный город и комбинат до основания, и никто меня не остановит.

 - А Барон?

 - Его интересуют только вложения фонда в высокотехнологичное  североамериканское производство. Может, ты думаешь, что девчонка о чем-то догадалась?

 - Не исключено, - ответил с грустью красивый мужчина.

      Конец первой части.