Чудо в пустыне
Другие иллюстрации см. на сайте http://olgutsol.livejournal.com/2016/04/30/
Мы долго ехали по раскаленному Марракешу. В окна такси виднелись сплошные голые стены кирпичного цвета. Ограды, за которыми скрывалось что-то, что не положено видеть непосвященному. Скрадывая унылое впечатление вдоль этих стен цвели кусты роз и кое-где давали резную тень пальмы.
Такси остановилось возле одной из таких непримечательных глухих стен. Я до сих пор жалею, что не сфотографировала ее. Через крохотное окошко в этой стене продавались билеты. Мы купили их и зашли за ворота.
Через небольшой дворик ( бредбанник?) с фонтаном посередине прошли в следующий проем в точно такой же красной стене. И здесь…
Я остановилась, как вкопанная. Через минуту почувствовала, что в глазах щиплет. Я быстро- быстро стала моргать, чтобы не увидели люди. Ведь никому же не объяснишь, что тебе плакать хочется от красоты. Она нахлынула вдруг так внезапно, что показалась невыносимой, невозможной и слишком совершенной в этом выжженном и безводном мире.
До сих пор сад Мажореля в Марокко для меня остается одним из самых сильных впечатлений жизни.
Французский художник Жак Мажорель в 30 лет заболел тяжелой формой туберкулеза, врачи прогнозировали не более двух лет для его жизни. Но он предпринял попытку вылечиться и для этого уехал в Маррокко с его сухим, жарким климатом, которое тогда было французской колонией. В 1924г. приобрел участок в Марракеше и построил на нем виллу. Вокруг дома разбил сад. Видимо, туберкулез отпустил его, так как он смог увлечься ботаникой, спонсировать экспедиции и много путешествовать. Из каждой поездки он привозил ценные экземпляры растений и обменивался ими с другими коллекционерами. Так что в его саду оказались собраны растения с разных уголков земного шара. Естественно, только те, которые могли расти в пустынном климате северной Африки.
Через 30 лет его сад открылся для посетителей. А в начале шестидесятых Мажорель попал в автомобильную аварию, от которой уже не смог оправиться. Для лечения он вернулся во Францию, где и умер в 1962 году в возрасте 56-ти лет.
Территория его любимого сада постепенно пришла в упадок, и виллу предназначили под снос. Но в 1980 году сад с домом увидел известный модельер Ив Сен-Лоран со своим другом Пьером Берже.
Mногие постройки к тому времени пришли в негодность, редкие растения погибли, цвета потускнели. Но все же, видимо, что-то оставалось в саду и доме, что очаровало этих людей. В 1980 году они купили его и начали восстановительные работы.
Их усилия увенчались успехом.
И вот сейчас этот сад как удивительный оазис в пустыне поражает чистыми цветами виллы, вазонов, водоемов. Тот синий насыщенный цвет, который смотрится грубо у нас в Сибири, в Марокко потрясает своим вкусом и совместимостью с вечно безоблачным небом. То же самое можно сказать и о желтом цвете.
А сочетание белого дна в фонтане с синими бортами производит впечатление воздушности и бездонности. И надо очень сильно вглядеться, чтобы заметить, что воды в фонтане совсем чуточку.
Но больше всего, как я уже вычислила позже по фотографиям, поражает в саду тонкая перекличка форм и деталей между растениями и зданием виллы. Ее голубоватые тонкие колонны перекликаются с высокими кактусами, а завершения этих колонн – с веерами пальм.
Мелкий дугообразный орнамент на арках и тень от зубчатого навеса над ними своим узором напоминает узор, который образуют колючки на кактусах.
«Как же я раньше не замечала, что кактусы тоже красивые растения?» - думала я, глядя на это буйство растительных ежиков.
«Как же я не замечала, что в марроканском стиле есть своя прелесть?», удивлялась я, уже забыв, что ничего подобного пока в Морокко не видала.
И только вернувшись в Сибирь, я алгеброй поверила свои тогдашние эмоции и догадалась, что все открытия, которые я сделала подсознательно там, были хорошо продуманы талантливыми людьми. А кто внес в эти придумки больший вклад – художник Жак Мажорель или дизайнер Ив Сен - Лоран, а может и еще кто-то, чье имя не зафиксировано в истории, я не знаю: популярные тексты не пишут об этом, а до поисков каких-то особых, естественно, у меня дело не дошло.
Но может быть этого и не нужно? Пусть этот сад останется неразгаданным, таким вот чудом в пустыне, шедевром, которое резко подняло для меня планку искусства, которым занимаюсь и я. Ведь нет-нет, да и подумаю: если в пустыне можно сделать такое, то чего ж можно добиться в сибирском климате? Ведь после марроканского кажется очень даже и очень. Пригодным для жизни. Удачным для творчества. Ждущим своих, особых, только Сибири свойственных, но еще не созданных здесь шедевров.
Опубликовано в журнале "Проект Байкал № 42 в 2014г.
Свидетельство о публикации №216043000515