Мэри

Дни для неё тянулись одинаково и скучно, поговорить было особенно не с кем. Люди приходили в почтовую лавку, хлопали дверью, покупали или глазели и уходили, не сказав ей и слова. А она все ждала. Его. Он должен был вот-вот появиться, точно, как в романе, который хозяйка лавки, Клэр, читала на днях, смакуя вслух самые романтичные моменты и не стесняясь её — Мэри — присутствия.
А Мэри впитывала информацию как губка и легко поддавалась романтическим бредням, о которых кричали страницы дешевого издания малоизвестной писательницы. В голове зародилась и крепко засела мысль, что уж кто-кто, а она-то заслужила своего самого настоящего возлюбленного, с трепетом прикосновений, вздохами под луной, и даже какой-нибудь промежуточной трагедией… Например, негодяи разобьют объекту любви голову, и именно она, Мэри, неустанно и самоотверженно заботясь о трясущемся в лихорадке возлюбленном, вылечит его. И когда он придёт в себя и откроет глаза, то точно влюбится в неё. И потом они будут жить очень долго и непременно счастливо. И, может быть, даже умрут в один день.
Проходили дни, а принц все не являлся юной мечтательнице на глаза, да и Клэр уже изрядно надоел роман, и она все реже читала полюбившиеся отрывки вслух. Мэри уже начала терять надежду, закрадывалась гадкая и липкая мысль, что в этой самой лавке, видимо, и встретит несчастная свою старость, а может и смерть, так и не узнав, что такое любовь.
В один из обычных дней, Мэри обратила внимание на странного посетителя — он долго и пристально изучал ассортимент. Казалось, он даже принюхивался к газетам и баночкам с сургучом. Тщательно осмотрев практически все, что имелось на прилавках, посетитель направился прямо к Мэри. Подойдя, он молча взглянул девушке в глаза или, как ей самой показалось, даже в самую душу. Мэри почувствовала приятную волну тепла исходящего от него. И, с присущим ей лбопытством, попыталась рассмотреть удивительного посетителя из-под полуопущенных ресниц. Это был молодой мужчина приятной наружности, которую портило разве что старомодное пенсне с толстыми линзами. Собственно, через эти самые линзы он и заглядывал Мэри в страждущую любви душу. И Мэри, почувствовав легкое головокружение, подумала, что это ощущение, наверняка, то самое, о чем мечталось. Но вслух, конечно, ничего не сказала. Неожиданно незнакомец, резко повернувшись на каблуках своих блестящих сапог, зашагал в сторону Клэр и приятным, с хрипотцей, голосом сказал ей: "Будьте любезны, свежий выпуск Таймс, баночку сургуча и три почтовых марки: вот эту, эту и ещё вон ту."
Мэри замерла, внутри у неё пробежал холодок: "Неужели у него есть уже любовь, и он собирается написать ей письмо… О, бог мой, я этого не переживу. А, может, письмо матери или какой-нибудь тетушке?"
Незнакомец взял покупки, расплатился и вышел. А Мэри оставалось лишь печально смотреть ему вслед.
Странный посетитель стал заходить в лавку Клэр каждую неделю. Его звали мистер Фред Мэйсон. Мэри слышала, как он представился, когда Клэр предложила оформить ему скидку, как постоянному покупателю. Все чаще мистер Мэйсон подходил к Мэри, и долго смотрел на нее, отчего щеки девушки, как она предполагала, точно становилась пунцовыми, а Клэр неодобрительно качала головой.
И вот однажды он, наконец, заговорил с Мэри: "Здравствуйте, юная леди, Вам кто-нибудь говорил, насколько Вы прелестны?" И, хотя это была неслыханная дерзость, Мэри это внимание отчего-то понравилось, но из-за стеснения она не могла вымолвить в ответ ни словечка.
Мистер Фрэд Мэйсон приходил все чаще, и, также, все чаще разговаривал с Мэри, рассказывал о погоде, о том, что автомобилей стало так много, и извозчикам все труднее сдерживать испуганных лошадей на Веркен-Стрит, и еще про любовь к ней — Мэри!!! А она слушала его и тонула в голубых глазах, спрятанных под тем самым старомодным пенсне. И ничто не могло нарушить этого взаимного блаженства...
Как-то раз, придя в лавку, мистер Мейсон долго что-то обсуждал с Клэр, но Мэри никак не могла расслышать, что именно, и немного ревновала. В конце обсуждения Клэр радостно и оттого громко сказала: " Прекрасный выбор, Мистер Мэйсон. Это единственный уцелевший экземпляр из всей коллекции. Конечно, цена высока, но оно стоит того."
Затем Клэр метнула взгляд в сторону Мэри, и та поспешно опустила глаза, а потому так и не увидела, что именно приобрёл мистер Мэйсон.
Лишь услышав приближающиеся шаги, Мэри осмелилась поднять взгляд. Возлюбленный подошёл к ней, и прошептал: "Теперь я, наконец, смогу забрать тебя отсюда, милая!"
Мэри готова была разрыдаться от счастья. Вот оно! Свершилось, настал день, в который сбываются мечты! Не существовало больше ничего, только, она, он и любовь.
Мистер Фред Мейсон под радостным взглядом Клэр взял с полки ту самую марку, запечатанную в специальный прозрачный пакет, о которой мечтал уже очень, очень давно. На мгновение он задержал взгляд на лице изображенной на марке девушки. Ему показалось даже, что он увидел слезы счастья в её глазах: " Бред, конечно," — подумал он.
"Ах Мэри, Мэри Картшильд! Единственная из коллекции знаменитого старика Картшильда и единственная на всем белом свете, наконец ты моя..." — Прошептал мужчина, унося с собой счастливую и влюбленную Мэри — девушку, изображенную на безумно дорогой почтовой марке со странным названием "Мэри Картшильд".