Наваждение

   Полковник Миронов получил, наконец, перевод. Да поздно: птичка упорхнула!
   Эту новость Инга услышала в магазине. Где же еще делиться сплетнями гарнизонным кумушкам? И хотя говорившая стояла спиной к Инге, она была уверенна: эти слова произнесены специально для нее. Она не помнила, как собрала покупки и вышла из магазина.
   Инга шла по заснеженной улице мимо клуба, над дверью которого уже висел украшенный разноцветными лампочками плакат: «Поздравляем с Новым 1985 годом!», мимо школы, где второй год преподавала математику. Шла к дому, который, возможно, скоро уже не будет ее домом. Ну почему это случилось сейчас, почему не 8-9 месяцев тому назад? Тогда ей было бы все равно. Да нет, она порадовалась бы, что так быстро и безболезненно покончила с нелепым браком. А теперь все по-иному.
   В этот северный поселок Инга попала по распределению после окончания пединститута. В районном отделе народного образования ей сказали, что командование воинской части, базирующейся в поселке, выделило молодому преподавателю благоустроенную квартиру в новом доме. Однако ее поселили в ветхом домишке безо всяких удобств.
- Твою квартиру прибрал к рукам полковник Миронов, - пояснила Инге Татьяна Васильевна, преподаватель истории. – Его мадам решила, что в трех комнатах им двоим будет тесновато. Раз, и пробили двери из прихожей в прихожую. А ту,                что выходит на лестничную площадку, замуровали. И нет квартиры 24! Да ты не грусти. Эта хибара счастливая. Мы все с нее начинали. Больше трех месяцев никто не продержался. В гарнизоне полно холостых летчиков, а девчат в поселке раз-два и обчелся. Так что учительницы тут нарасхват. До настоящих морозов будешь уже жить в благоустроенной квартире вместе с мужем. Гарантирую!
   Но историчка ошиблась. Ни в октябре, ни в ноябре Инга замуж не вышла и даже не приблизилась к этому положению. В поселковой восьмилетке уже два года не было преподавателя математики, и пробелы в знаниях учащихся ужасали. Поэтому Инге приходилось много заниматься дополнительно, особенно с восьмиклассниками, которым на следующий год предстояло учится в районной десятилетке. Из-за этого она не ходила в клуб, а на попытки молодых офицеров завязать с ней знакомство прямо на улице, отвечала, что очень занята. В конце концов, новая учительница прослыла «синим чулком», и ее оставили в покое.
   И все бы нечего, да в бараке было по-настоящему холодно. Ложась спать, Инга клала к ногам горячий кирпич, укрывалась двумя одеялами, и все же к утру у нее зуб на зуб не попадал. А в начале декабря над поселком пронесся ураганный ветер. В домишке сорвало крышу, обрушился потолок. Инга в это время была на уроке, только это спасло ее от больших неприятностей.
   Командир полка был страшно сконфужен происшествием. Он послал двух солдат, чтобы немедленно перенесли вещи учительницы к нему в квартиру. В ту самую комнату, которую он своевольно захватил. Только теперь им приходилось пользоваться общим входом. Зато в комнате, которую хозяйка уже успела оборудовать как спальню для гостей, стояли удобная кровать, складной «московский» столик, и два стула. На стене висела полка с книгами, пол был устлан ковровой дорожкой. И все это любезно предоставили в пользование квартирантке.
   Лариса Петровна – жена Миронова – встретила девушку высокомерным кивком. Это была эффектная шатенка с колдовским взглядом зеленоватых глаз и белозубой улыбкой, которую можно было бы назвать обворожительной, если бы она не была так тщательно отрепетирована перед зеркалом. Впрочем, Инге она не улыбалась, а всякий раз, столкнувшись с ней в прихожей, досадливо сводила красивые брови.
   Однажды, когда полковник задержался на службе, она посетила Ингу в ее обители и с порога без предисловия спросила:
- Ты язык за зубами держать умеешь?
- А что? – растерялась девушка.
- Будет лучше, если ты не станешь разносить по поселку то, что увидишь в доме.
- Да за кого вы меня принимаете? – возмутилась Инга – я не занимаюсь сплетнями…
- Вот и хорошо, - оборвала ее хозяйка и, повернувшись, вышла из комнаты, оставив после себя легкий запах каких-то экзотических духов.
   Вскоре Инга поняла, что имела в виду Лариса, предупреждая ее о молчании. Всякий раз, когда Миронов находился в отъезде (а он нередко уезжал по делам то в райцентр, то в штаб округа, то в саму Москву), Инга, вернувшись с работы, замечала на вешалке в прихожей офицерскую шинель с четырьмя звездочками на погонах. У ее владельца был приятный баритон, и он частенько пел за стеной, аккомпанируя себе на гитаре. Разумеется, Инга никогда не упоминала об этом в разговорах с коллегами, но, кажется, ни для кого это не было тайной.
   - Так что, капитан Тарасов по-прежнему бегает к Лариске? – спросила однажды завуч школы Тамара Павловна, жена начальника политотдела.
- Я не знаю никакого Тарасова, - совершенно искренне ответила Инга.
- Да ладно тебе, я же сама каждый вечер его гитару слышу. Мы этажом выше живем. Ну и баба! Такого парня загубила! Я уж не говорю о полковнике. Миронов тоже ведь неплохой мужик. И семья у него была хорошая. Но жена умерла, дети выросли, отделились. Ему бы найти приличную женщину, да и жить себе спокойно, а он на Ларку клюнул. Подумать только: полковник увел жену у своего лейтенанта! Его тогда в звании понизили (это уж после ему звездочку вернули). А Тарасова от греха подальше в академию учиться отправили, благо он парень с головой. После академии сюда на край света упрятали. А наш полк в это время в Германии находился. И надо же, полгода назад мы тоже здесь очутились. Эти голубки опять встретились, и опять у них роман! Миронов подал просьбу о переводе в другую часть, но не так-то быстро все делается.
   Инга была поражена: мужчина завел шашни со своей бывшей женой. С женщиной, которая бросила его ради другого. Никакого самолюбия у человека!
   Она проснулась от легкого скрипа. Инга не запирала на ночь дверь: супруги Мироновы не нарушали ее уединения, тем более среди ночи. Она приподняла голову и, вглядываясь в темную фигуру, негромко спросила:
 -Что-нибудь случилось?
- Ничего страшного, - послышалось в ответ. – Я посижу у вас недолго. Извините, так уж получилось. Не беспокойтесь, я скоро уйду. Спите.
Она узнала этот голос, хотя мужчина говорил шепотом: Тарасов. Значит, полковник не вовремя вернулся, - догадалась Инга. Рано или поздно это должно было случиться. Только зачем они впутывают ее в свои дела? За стеной раздался громовой голос Миронова:
- Ты меня за дурака держишь? Чьи это сапоги под вешалкой стоят?
-О, черт! - тихо выругался капитан, - про сапоги забыл.
- Не ори! – властно скомандовала Лариса. Ты забыл, что у нас теперь соседка есть. Откуда я знаю, кто к ней ночами шастает?
- А вот мы сейчас пойдем и посмотрим, кто это и к кому шастает! – взвился полковник. – Мне надоело рога носить!
Звякнула гитара, скрипнули половицы. Тарасов, бесцеремонно отодвинув девушку к стене, улегся с краю.
-Вы с ума со…- начала было она.
- Тс-с! Потом будете меня ругать, - умоляюще прошептал он ей прямо в ухо.
Щелкнул выключатель, и супруги Мироновы ввалились в комнату.
 – Ну, кто это по-твоему? – полковник указал пальцем на лежащего в постели мужчину.
Инга со стыда готова была провалиться сквозь пол.
- Мы ведем себя крайне неприлично, - зло прошипела Лариса. – Инга взрослая женщина, не наше дело, с кем она спит. Пойдем отсюда, Петр!
- Нет, погоди! – кипятился Миронов. –Значит, у вас роман с учительницей, так, Тарасов?
Тот тер глаза, делая вид, что только проснулся.
- Простите, товарищ полковник. Что вы говорите?
- Я спрашиваю, что вы здесь делаете? И хватит претворяться. Вы скомпрометировали девушку. Готовы ли жениться на ней?
- Конечно. Мы с  э-э-э собираемся пожениться. Летом, во время отпуска.
- Нет, вы распишитесь завтра же! Или ты вылетишь из армии, как пробка от шампанского! Я тебе это обещаю!
- Простите, Петр Васильевич, - вмешалась Инга, - но завтра никак нельзя. А родители? А свадьба?
- А как посмотрит на ваше поведение педсовет, -парировал полковник. – А что об этом скажет заведующий районо? Вы ведь педагог, а не какая-нибудь актрисуля. Пример должны детям подавать. Завтра же!.. То есть, уже сегодня днем вас зарегистрируют. Я сам буду свидетелем.
 Он повернулся и решительным шагом вышел из комнаты. За ним последовала опешившая Лариса. Тарасов выскользнул из постели и, не глядя на Ингу, стал разбирать одежду, которую второпях как попало бросил на стул.
- Что же теперь делать? - робко спросила Инга.
- Придется расписаться, - неохотно ответил Тарасов. – Он теперь не отстанет. Мне очень жаль, что вас подвел. Поверьте, я ни за что бы не допустил этого. Но служба – единственное, что я по настоящему ценю в своей жизни. Сейчас развестись – пустяковое дело. Через месяц-два Миронова переведут в другую часть, и мы благополучно расстанемся. Ваши родственники и друзья ничего не узнают.
   Капитан Тарасов Алексей Прохорович жил в двухкомнатной малогабаритке. Инга заняла меньшую комнату, хотя он и предлагал ей поселиться в другой. Поначалу оба испытывали неловкость, сталкиваясь в тесной прихожей, на кухне или у двери санузла. Но человек ко всему привыкает. Со временем Инга перестала краснеть из-за того, что «муж» рано утром увидел ее в халате, непричесанную и без косметики. Стараясь загладить свою вину, Тарасов предложил Инге пользоваться холодильником, стиральной машиной и телевизором, что было весьма кстати: за время пребывания в поселке она уже подзабыла о существовании этих благ цивилизации.
   По выходным они вместе убирали в квартире, стирали. Как –то Инга угостила Алексея своей стряпней. С тех пор он отказался от казенных обедов, и стал брать довольствие сухим пайком. Приносил овощи, фрукты и разные деликатесы, которые нельзя было купить в сельпо. К тому же Инга, как жена военного, получила доступ в военторговский магазин, где приобрела сказочной красоты летний костюмчик и туфли на шпильке. Всё импортного производства. После чего она сделала вывод, что и в этой нелепой ситуации есть свои плюсы. 
    Хотя они никому ни слова не сказали о том, что произошло в квартире полковника, коллеги Инги и Алексея, похоже, догадывались (а может точно знали), почему им так спешно пришлось пожениться. Все понимали, что это фиктивный брак. И всё же приглашали их в гости как супружескую пару. На людях Алексей вел себя как внимательный муж: ухаживал за ней за столом, приглашал танцевать, подавал пальто, когда они уходили. А возвращаясь домой темными улицами, крепко держал её под руку.
   Иногда в свободное время Тарасов брал гитару и негромко напевал под ее аккомпанемент. Инге нравилось слушать его пение. Она и сама любили петь, но стеснялась, считая, что не обладает вокальными данными. А однажды, незаметно для себя, стала подпевать ему. Получился неплохой дуэт. С тех пор они часто пели вдвоем. Вслед за песнями пришли разговоры. О бардах, о книгах, фильмах, о политике. Ей было интересно узнавать его мнение и самой хотелось высказаться. Оба полюбили эти «вечера откровений». Как-то раз Алексей рассказал ей о своих отношениях с Ларисой.
   - Ларка – моё наваждение с пятого класса. Сколько раз я дрался из-за нее с пацанами! Мы встречались, хотели пожениться. Но тогда были еще слишком молоды. После школы я поступил в летное училище. С Ларисой мы договорились, что распишемся после второго курса, когда ей исполнится восемнадцать. На первых летних каникулах еще все было хорошо. А через пару месяцев узнаю: моя невеста вышла замуж. Я сбежал в самоволку, напился до чертиков. Чуть из училища не вылетел. Со временем успокоился, как-то сжился с этим фактом. И вдруг незадолго до окончания учебы получаю письмо: «Я развелась. Жду тебя».  Меня все убеждали, да и сам я прекрасно понимал: нельзя ей доверять. Но вернулся домой, встретились – и все мои благие намерения улетучились без следа.
   Поженились, приехали в часть, а тут Миронов – молодой вдовец. Ему тогда лет сорок пять, кажется, было. Но ведь ей всего двадцать один! Зато он полковник, того и гляди генералом станет. А я - лейтенант… Ушла! Я опять с ума сходил, чуть не подрался с Мироновым. Благо ребята удержали. Потом меня в академию учиться послали. И вот новая встреча, и я опять не устоял…
   Незаметно прошла зима, пролетела весна, промчался суматошный июнь. Наступила пора отпусков. Из поселка они уехали вместе, в райцентре расстались. Тарасов отправился в Приморье, где у него жила сестра, Инга - к родителям. Дома ее окружили любовью и заботой. Но девушка скучала, маялась, и, в конце концов, поняла, что тоскует о своем фиктивном супруге. Хотя они перед отъездом обменялись телефонами, она не решалась позвонить. И он молчал. Только в августе, накануне возвращения в поселок Алексей все же позвонил. Они договорились встретиться в райцентре.
    Первым, кого увидела Инга сойдя с поезда, был Тарасов. Он ринулся ей на встречу, приподнял, закружил, чмокнул в щеку.
   - А ты похорошела, - сказал он, восхищенно глядя на нее. – Похудела немного, но тебе идет.
   Позже, когда они ехали в автобусе, он обнял ее за плечи и горячо шепнул на ухо:
   - Я ужасно соскучился. Не хочу больше числиться твоим мужем. Хочу им быть. Ты согласна?
   Зардевшись, она кивнула.
   Следующие четыре месяца стали периодом безоблачного счастья. Правда, настроение немного омрачало то, что полковника Миронова все еще не перевели в другую часть. Иногда Инга сталкивалась где-нибудь на улице или в магазине с Ларисой. И что интересно: сначала та глядела на молодую учительницу с презрительной усмешкой. А после возвращения Инги из отпуска, Лариса при встречи сверлила ее злобным взглядом. И однажды прошипела ей в лицо: «Рано радуешься! Алешку я тебе не отдам!»
   Инга не стала бы придавать этому большого значения, но в последние дни Алексей словно отдалился от нее. А вчера он вернулся домой позднее обычного, и от него явственно пахло чужими, но такими знакомыми духами. И вот теперь эта новость, услышанная в магазине: «Миронов получил новое назначение». Это понятно. А что значит: «птичка упорхнула»? Лариса ушла от него? И теперь она с Алексеем?
   С кем же я буду завтра встречать Новый год? – тупо подумала Инга и чуть было вслух не рассмеялась нелепости этой мысли: вот уж действительно вычленила главное.
   Не помня себя, Инга взбежала на третий этаж. Как полюбила она в последнее время возвращаться домой! Как тепло и уютно стало в их маленькой квартирке. Я была счастлива, абсолютно счастлива! – думала она. А счастье не может длиться вечно.
   Комнаты были наполнены густым еловым запахом. Алексей, опустившись на одно колено, устанавливал стройное зеленое деревце в железном треножнике.
   - Лешка! – в восторге выдохнула она.
   Он обернулся. Увидел бледное лицо, непролитые слезы в глазах жены. Отложил топор, встал и подошел к ней:
   - Ты чем-то расстроена? Что случилось?
   - Я сейчас услыхала, что Миронов получил новое назначение.
   - И тебя это так огорчило? – улыбнулся он.
   -Я так  поняла: Лариса с ним не едет?
   - Я тоже так понял. Полковник, вернее, уже генерал Миронов, дал ей отставку.
   - Он дал? Не она?
   - Нет, не она. Но она хотела заткнуть образовавшуюся брешь хотя бы майором.
   - Каким майором?
   - Я не успел еще сказать тебе. Вашему покорному слуге присвоено звание майора ВВС.
   - Ой, - взвизгнула Инга, повиснув у него на шее. – Поздравляю, Лешенька!
   - Благодарю вас, мадам! – он обнял Ингу. – Так вот. Всю последнюю неделю Лариса атаковала меня просьбами о встрече. И вчера мы встретились.
   - И что? Что вы решили?
   - МЫ ничего не решили, потому что НАС больше не существует. Лариса считала, что стоит скомандовать «к ноге», и ее верный пес примет стойку.
   - Неужели ты избавился от наваждения? – несмело предположила Инга.
   - Теперь мне было несложно от него избавиться. Потому что одна симпатичная девчонка полюбила меня так же сильно, как я ее. Я прав?
   - Нет, нет! Она полюбила еще сильнее.
   - Ну, это вопрос спорный. Мы его решим как-нибудь на досуге. А пока у нас с тобой ровно сутки, чтобы подготовить вечеринку на пять – шесть пар. Завтра придут друзья обмывать майорские погоны, и Новый год встретить заодно. Так что к делу, товарищ Тарасова.