Глава 31. Кенуры

Штайн был прав, на Атлантиду опустились сумерки. Сегодня было пасмурно и сыро, днём шёл дождь, и теперь туман, поднимаясь от тёплой влажной земли, стелился молочными волнами.

Алина любила туман. Ей всегда хотелось зайти в самую гущу, такую, чтобы собственных рук не было видно, но обычно это не удавалось. Туман ускользал, недоступный, почти как линия горизонта.

Рэй потряс головой, отгоняя воспоминания и вновь подступающее сонное оцепенение. Странно, что он так крепко спит. После всего, что случилось… Кажется, кто-то ещё говорил ему о крепком сне. Да, Дэвид Ли говорил, что его мать, он сам и брат крепко спали. И, кажется, не только они…

Рэй поднял голову. Небо было затянуто лёгкими облаками, тоже напоминающими туман. Сквозь него пробивалось нежное мерцание первых звёзд. Под пение ночных птиц торжественно поднимался розоватый спутник Фрайма, омываемый приглушённой лиловостью неба, прикрытый струящейся, переливчатой облачной вуалью.

И вдруг птицы замолчали, и Рэю показалось, что вздрогнули деревья и даже розовая луна остановилась, прервав свой величественный подъём и испуганно глядя вниз. Где-то, пока негромко, подал голос кенур, ему ответил другой, и они завели свою жуткую песню, к которой скоро присоединятся другие, разрывая тишину и спокойствие ночи в мелкие клочья.

Не размышляя о том, куда идёт и зачем, Рэй двинулся к окраине посёлка. Он думал, удалось ли ему сегодня добиться хоть каких-нибудь результатов. Это казалось почти невероятным, но Левенталь уже многих убедил, что в посёлке орудует маньяк, имя которому — Рэй Дилано.
Даже родители Алины смотрят на него с подозрением и страхом.

Действительно, кому ещё могла их здравомыслящая дочь открыть дверь среди ночи, когда вокруг такое творится? Был только один человек, которому она точно открыла бы в любое время. План Левенталя отлично работал, и сейчас его, наверное, уже посадили бы под замок, если бы братья Ли не уничтожили записку. Этого Аст не ожидал. Остаётся надеяться, что жизнь приготовила ему и другие неожиданности.

Поселение осталось позади. Невысокие предгорья чернели на фоне неба, по цветущей равнине, утонувшей в сгустившихся сумерках, стелился — колыхался туман, придавая кустам и редким группам деревьев таинственный и обманчивый вид.
Рэй осторожно приблизился к одиноко стоящему дереву и плотно прижался спиной к его широкому надёжному стволу.

В нескольких метрах впереди, примерно там, откуда доносился один из кенурьих голосов, что-то задвигалось. Высокая трава качалась из стороны в сторону, словно тот, кто там находился, в нерешительности топтался на месте. Но это продолжалось недолго. Вскоре трава раздвинулась, и на Рэя глянули горящие зелёным огнём глаза.

Облака разошлись, и большая розовая луна Фрайма осветила зверя, стоящего совсем близко — между ним и человеком было не больше трёх метров. Это был крупный кенур, вероятно, вожак. Он смотрел прямо, и в нём не было заметно ни страха, ни злобы.
Рэй и раньше видел кенуров. Иногда он уходил на два-три дня, чтобы наблюдать за животными: это было одним из его увлечений. Теперь оно сыграло на руку Левенталю. Рэй усмехнулся. Увидеть кенура, хотя бы издалека, на большее ему не приходилось рассчитывать. Чтобы приручить их (если это вообще возможно) нужны многие месяцы, а скорее — годы упорного труда. Ему даже в голову не приходило обдумывать подобную возможность, а Левенталь сделал из него прямо-таки кудесника!

И вот теперь он видел кенура совсем близко. Кто-то, желая коротко описать внешность этих животных, сказал: "Кенур — это такая здоровенная полосатая собака". И, пожалуй, лучше не скажешь.

Как передать словами красоту их мощных тел, грацию уверенных движений, неповторимый рисунок белых полос на голубовато-сером мехе, который кажется таким мягким, что нестерпимо хочется погрузить в него руки, забыв о стальных челюстях и когтях, оставляющих борозды на базальте. Как описать гордую посадку головы и особенно — глаза — глубокие тёмные глаза, наполненные жизнью и мыслью, горящие в ночи зелёным огнём.
А песни кенуров… Не тот жуткий вой, которым они уже несколько ночей терзают Атлантиду, а неповторимые переливчатые рулады, которыми они известны на всю Галактику.

Прежде Рэй восхищался ими, но теперь, глядя на этого зверя так близко, он сжимал пригревшуюся в руке рукоять бластера и пытался увидеть в его полосатой морде, в его загадочных глазах черты убийцы.

— Ты… — едва слышно выдохнул человек, — почему?.. — кажется, его глаза тоже горели в темноте.

Перед ними вставали страшные картины: разорванное горло деда, Алины, их холодные, неподвижно застывшие тела… Урны с пеплом на блестящем столе… Таком… нестерпимо блестящем… Всё, что ему осталось…
Он пытался представить их кровь на этой морде, увидеть, как зверь бросается на беззащитных людей — без всякого смысла, просто для того, чтобы убивать, наслаждаясь агонией своих жертв. Пытался — и не мог.

— Ну что же ты? Давай, прыгай! Чего ты ждёшь? Это ты убил их? Ты?!

Кенур смотрел на него, не двигаясь с места, смотрел прямо, не отводя глаз. Рэй не заметил, как стих вой с этой стороны поселения и как закачалась трава, расступаясь перед несколькими полосатыми телами. Он увидел их только тогда, когда они возникли перед ним, как внезапно сгустившийся туман, как духи ночи.

Кенуры окружили его полукругом, и тот, что пришёл первым и стоял прямо перед ним, сел, слегка склонил голову и снова поднял её — высоко и гордо. Он долго и пристально посмотрел на бластер, который человек выставил вперёд, направляя в его голову. Зелёный огонь его глаз погас, и когда взгляды зверя и человека снова встретились, в их тёмной глубине была обида и понимание того, что может сейчас произойти, и не было страха.

Рэй медленно опустил оружие.
— Хочешь сказать, что это не ты? Не вы? Тогда кто? И что вы здесь делаете? Что вам тут нужно?! Уходите! Убирайтесь прочь!!!

Кенур-вожак не шелохнулся. Он смотрел спокойно и печально, он не собирался уходить.
Тяжело дыша, Рэй прислонился затылком к прохладному шероховатому стволу. Всё происходящее могло быть только сном, из числа тех, что при пробуждении кажутся одновременно пугающими, странными и смешными.

Зуммер телефона, внезапно нарушивший напряжённую тишину, — такой реальный, такой будничный, — был так же неуместен здесь, как трубный клич слона в "каменных джунглях". Рэй даже не сразу сообразил, что это такое, а когда понял, медленно поднёс запястье к лицу, продолжая внимательно наблюдать за кенурами.

Телефонный звонок нисколько их не взволновал. Некоторые даже повернулись к человеку спиной, всматриваясь в ночь, бока их раздувались, когда звери жадно втягивали порывы ветра, приносившие далёкие запахи.
Вожак несколько раз тявкнул — негромко и повелительно. Один из членов стаи-семьи отошёл в сторону и громко взлаял. Другие семьи, окружавшие посёлок, незамедлительно отозвались. Выслушав эти рапорты, один из которых заметно отличался от остальных, кенуры насторожились, тревожно подёргивая пушистыми хвостами.

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/05/01/1348