Рефлексия. История начинается

Назрела острая необходимость рассмотреть рефлексию в качестве отдельного метода познания реальности. Но сперва нужно немного погрузиться в исторический дискурс того времени. Не столько на уровне имен и цитат, сколько в масштабах настроений и “общественных неврозов” того времени.

Приближенно можно выделить период классической метафизики, от Декарта до Гегеля, XVII – начало XIX. На фоне полёта философской мысли: череда войн, хаос народных волнений. И кульминация: жесткое подавление в 1848 социал-революционного восстания во Франции. Стремительно набирающие влияние либерально-буржуазные силы оказались ничуть не менее решительны в борьбе за власть, чем их феодальные предшественники.

И массами, и элитой овладело глубинное ощущение безысходности, упадка, несбыточности надежд на справедливое общество. Этот “экзистенциальный кризис” общества оформился к началу XX, получив название Fin de siecle. Конец эпохи сопровождался чувством тоски, пессимизма. С одной стороны, мир не заслуживал теперь того, чтобы находиться в фокусе созерцания. С другой, внешнее крушение устоев удивительно соответствовало внутреннему ревизионизму. Эти и другие причины, возможно, привели к тому, что обратить взор на собственные чувства стало удивительно легко, особенно для ранимых и склонных к философствованию натур. Философия из закрытой сокровищницы тайн мироздания превратилась в аптеку для истощённых душ.

Пересмотр собственных установок, поиск новых философских концепций привёл к интенсивной критике классической метафизики. Из этой узловой точки исходят такие направления, как 1) марксизм, 2) позитивизм, 3) феноменология и герменевтика, 4) философия жизни и иррационализм, 5) экзистенциализм, 6) структурализм.

Все эти главные направления отрицания классической философии объединяет целенаправленно поворачивание к субъекту, который вдруг ощутил себя брошенным посреди враждебного бытия и ищет пути противостоять ему (для позитивизма это утверждение справедливо лишь в малой степени: оно связано с бессилием логики против изначально бессмысленных высказываний или непроверяемых гипотез).

Рефлексия для этих течений философии — осознанный, желаемый шаг, продиктованный естественным развитием мысли и общества. Этого совершенно нельзя сказать о психоаналитической рефлексии, которая не является и не может являться достоянием субъекта. Фрейдизм (психоанализ) имеет клинические, а не философские истоки, хотя интерес Фрейда к бессознательному и был «заслугой» лекций Франца Брентано. Психоанализ не мог базироваться на чисто философской рефлексии, так как субъект анализа ещё не был “открыт”, еще не показал себя. В этом смысле психоанализ генетически ближе к науке, чем к философии: его становление связано с накоплением объективных фактов, которые не могла объяснить классическая наука.

К счастью, пациенты не нуждались в дополнительном приглашении к рефлексии. Изучение собственного разума было их единственной надеждой на самоисцеление. Так, нулевая пациентка психоанализа, Анна О. (Берта Паппенхайм) фактически навязала своему психиатру (доктору Брейеру) методику лечения. Её клинический случай, равно как и судьба, заслуживают отдельного рассказа.

На этом, очертив границу между классической метафизикой и рефлексирующей философией, мы пока что остановимся.