ЗУБ

У сержанта Гениталенко заболел зуб. Левый, коренной, сверху. Да так, что спасу не было. Помаялся Гениталенко, полечился любимым лекарством - водкой с чесноком - и подался в поликлинику. А там ему облом вышел. Стоматолога отправили повышать квалификацию на курсы марксизма-ленинизма.
- Приходите в понедельник! – говорят, - Будет вам стоматолог.
Какой понедельник, ежели сегодня четверг, а зуб болит, зараза, так, что даже водка не помогает?
Преодолел Гениталенко свою гордость и пошел к дантисту Краснеру через дорогу. А Краснер его не принял.
- Частной практикой, согласно закона, не занимаюсь! – ответил. А сам подумал:
а) что с этого Гениталенко возьмешь?
б) ежели, что и возьмешь, то это, учитывая милицейскую должность Гениталенко, боком может выйти!
В общем, повторяю, не принял.
И пошел себе Гениталенко, имея, кроме больного зуба, еще и зуб лично на Краснера.
А тут Гениталенко повезло!
Во дворе он встретил сыночка Краснеров  двенадцатилетнего Борю, которого даже в детской комнате милиции слегка побаивались. Боря трудолюбиво связывал хвосты двух котов, решив, видимо, определить, какой из них сильней и другого утянет. Коты, почему-то возражали и орали скверными голосами. К моменту встречи с сержантом Гениталенко, Боря уже приступил к самому эксперименту, но коты по заданной программе действовать не захотели, а, объединив усилия, обратили свои когти против Бори, попортив ему и так довольно паскудную физиономию.
Надо сказать, что Боря неоднократно замечен был в глумлении над животными, за что бывал бит, даже палкой. Но не родителями, а окружающими соседями по улице. В числе активистов насчет поколотить Борю была замечена даже тетя Маруся.
Итак, Гениталенко застал Борю при очередном издевательстве над животными. Вернее, к тому времени, уже животные издевались над Борей, но Гениталенко это проигнорировал и предварительно сделал Боре замечание. Мальчик на замечание сразу отреагировал, сказав сержанту такие слова, которые можно знать, только регулярно посещая общественную уборную на Греческой площади и внимательно читая на стенках все новинки.
Гениталенко с удовольствием повысил бы свое образование, но не с помощью этого отпетого рецидивиста-антикошатника. Тем более, зуб, зуб!
Гениталенко за ухо изъял Борю со двора и отвел в опорный пункт милиции. Заперев Борю в кладовку, обозначающую КПЗ, Гениталенко углубился в изучение Уголовного кодекса, подыскивая для Бори наиболее приятную статью. За этим занятием застала его мамаша Бори Краснера, общеизвестная по поводу черного рта, Слава Львовна.
Увидев Славу Львовну, Гениталенко слегка струхнул и рефлекторно поправил пустую кобуру на поясе.
- Где мое дите? – взревела Слава Львовна, простирая к Гениталенко сжатые кулаки.
- Сидит, голубчик, - хвастливо сообщил Гениталенко, - а подберу ему статью, вообще в колонию пойдет!
Слава Львовна тут же сообщила Гениталенко куда пойдет он, сержант, и что будет с его глазами (лопнут!), печенью (тоже лопнет!) и прочими гениталиями, если он немедленно не освободит страдальца-натуралиста Борю.
Гениталенко жутко обиделся за судьбу своих органов, перенес все это на органы государственные и пообещал воссоединить семейство Краснеров, но уже в камере. В доказательство он стал накручивать телефон, норовя дозвониться до райотдела. Убедившись, что Гениталенко тверд, как халва Одесской кондитерской фабрики, Слава Львовна перешла на внятную речь в которой превалировал вопрос:
- Сколько ты хочешь?
Но Гениталенко вдруг ощутил себя честным, как пионерская клятва, и предложения Славы Львовны отверг.
В это время из кладовки-КПЗ разнесся душераздирающий вопль – это на отдыхающего Борю наступила мышь.
Не выдержав криков собственного ребенка, мадам Краснер решила упасть в обморок. Но не совсем представляла, как падают в обморок разжиревшие слонихи. На всякий случай, она испустила вопль:
- Убивают!
Обрадованные этой приятной новостью, соседи из ближайших дворов пошли посмотреть. И не прогадали, ибо посмотреть действительно было на что, а еще и послушать…
Ободренный наличием большого числа свидетелей, Гениталенко продолжил исследование уголовного кодекса и остановился на многообещающих статьях – «сопротивление при аресте» и «оскорбление органов». Теоретически навесив на Борю и мадам Краснер года по три, он возликовал и обнаружил, что зуб прошел. Это еще больше добавило Гениталенко уверенности в своей государственной правоте.
В это время в опорный пункт ворвался разгневанный дантист Краснер, прослышавший о том, что его семья репрессирована. Отдохнуть какое-то время от Бори и Славы Львовны он, конечно, был не против, но четко знал, что за арестом всегда следует обыск. А этого мероприятия он боялся панически.
Вид у Краснера был такой, что Гениталенко сходу ощутил: есть с кем разговаривать!
Подробности разговора с Краснером Гениталенко скрыл даже от супруги, что говорит о высочайшем уровне их секретности.
В результате, семейство Краснеров воссоединилось.
Что до Гениталенко, то, некоторое время спустя, он стал охотно улыбаться, демонстрируя желающим золотой зуб на месте бывшего хворого. Правда, злые языки утверждают, что Краснер слегка смошенничал, впарив участковому вместо золотого зуба обычный булатный.