Поцелуй Иуды

    Я встретил его на одной из отдаленных аллей городского сада. Тех аллей, в которых даже в июльскую жару всегда прохладно, а по вечерам сыро. Солнечные лучи не могут проникнуть сквозь зеленый потолок, давно сплетенных в единый ковер вытянутых ветвей.  Старик сидел подтянув худые колени к  подбородку и обхватив их руками смотрел в упор на всех проходящих мимо редких прохожих. Его синий габардиновый костюм в тонкую полоску был изрядно помят и лоснился на рукавах, туфли из мягкой замши хранили следы вчерашней грязи и лишь белая сорочка была свежа и чиста.

    Он окликнул меня не вставая, лишь слегка махнув рукой. Обернувшись, я встретился с ним взглядом и узнал его. С этим человеком я когда-то учился в одной школе. Ему было от силы лет сорок, сорок пять. Даже  вспомнилась его фамилия - Клюев.

    Мы были шапочно знакомы, правда один раз он подвез меня домой на своей немецкой машине, которой скорей всего очень гордился, наверно поэтому и подвез. Было это примерно года три назад. . .

    - Присаживайтесь Александр Иванович, - Клюев кивком головы показал на скамейку, - давненько мы с вами не виделись. Уж не припомню и когда.

    Он вынул из внутреннего кармана пиджака кожаный портсигар и достал тонкую папиросу.Закурив и выпустив облако фиолетового дыма, рывком повернул ко мне старческое лицо...

     - Вы думаете я болею? - его взгляд карих, немного навыкате глаз с широкими, сросшимися на переносице бровями был липким .

     - Не знаю как Вам сказать, но выглядите Вы странно. . .

      Его рука дрогнула, пепел упал на штанину, размазываясь серым пятном...

     - Я расскажу Вам одну историю, в правдивость которой трудно поверить...

     Он замолчал на несколько минут, по видимому, был не в сил говорить от волнения...

     Пять лет назад,- наконец мой собеседник заговорил,- мы с соседом организовали совместное предприятие. Не буду рассказывать, чем мы занимались, но дела шли хорошо и однажды я понял, что наш бизнес стал слишком тесным для нас двоих.

     Мне порекомендовали опытного адвоката. Его звали Израиль Моисеевич,фамилию называть не буду если Вы помните он защищал интересы компании "Авва" в суде. Дело было мертвым, но Израиль Моисеевич его вытянул, после чего надолго уехал работать и жить в Швейцарию...


     В нашем разговоре опять наступила томительная пауза. Клюев достал носовой платок и не глядя на меня, стал тереть ладони, то ли они вспотели, то ли какой-то зуд настиг их в этот момент. При этом его тускловатый голос окреп и в нем появились визгливые нотки...

    - В суде было много эмоций, - Клюев искоса посмотрел на безмятежное синее небо, словно боясь, что оттуда свернет молния и поразит его немощное тело...

   - Вы решили разделить бизнес? - я чувствуя некую тревогу, поднимающуюся в груди,попытался вопросом упростить повествование...

   Он с неприкрытым удивлением посмотрел... Ни на меня, ни в мою сторону, а так, прямо перед собой, упершись взглядом в потрескавшийся серый асфальт... повел плечами:

   - Простите, а что там было делить?- Клюев наконец перестал терзать ладони, - я уже сказал, что в суде было много эмоций, они ( ну то есть противная сторона), не могли понять, что у меня к ним нет никаких претензий, можно было сохранить и дружеские отношения...Но они сами все усложнили.

  - Как же Вам не стыдно,- мне стало противно его слушать,- Вы предали и обманули своего партнера. Я  слышал эту историю, Вы разорили его... Подите прочь...

  - Нет...нет...нет,- он схватил мою руку,- сейчас начнется самое интересное.

 
 
  Минуло полгода, я возвращался домой из столицы. Возвращался поездом, знаете как-то не очень люблю суету аэропортов, тесные кресла самолетов, всякие там досмотры...

  В поезде все по домашнему, можно скинуть надоевший костюм, одеть тапочки. Чайку попить, и не из пластмассового стаканчика упираясь локтями в соседей, а полулежа, не спеша, попивать чудный напиток  разглядывая из  окна проплывающие пейзажи...

  Клюев сдержанно вздохнул и продолжил...

  В купе (всегда беру СВ), к моей радости никого не оказалось. Вечерело, лучи заходящего солнца ложились на оконные занавески, освещая стены лимонным светом. Провожающие на перроне махали руками, подпрыгивали, пытаясь разглядеть своих близких...И кричали...кричали...

  Мне довольно неприятен человеческий крик, хочется закрыть уши руками и зажмурить глаза. 

Раньше я был терпимее, но на том злополучном процессе, жена моего партнера вела себя очень не сдержано. Позднее оказалось, что она на тот момент была в положении, ну а Вы же знаете, что женщины на ранних сроках беременности всегда взвинчены...

  Задернув занавески, я не стал смотреть как уплывает вдаль перрон Казанского вокзала, как бесконечные московские улицы исчезают в вечернем тумане и поезд набирая ход, устремляется на восток, навстречу наступающей ночи. Под шерстяным одеялом, пахнущим хвойным лосьеном, мне было тепло и уютно, вытянув натруженные за день ноги я заснул...

  Мой сон всегда крепок, меня не беспокоят сновидения и ночные кошмары, поэтому было удивительно, что около полуночи я проснулся...

  Поезд стоял...сквозь сизую темноту можно было разглядеть деревянную, потемневшую от времени платформу и одинокий темный столб, с горящей лампочкой наверху... Ветер путал тени и человек идущий вдоль вагонов напоминал застигнутый штормом бриг, его длинный плащ трепало как порванные паруса грот-мачты. Вот он поравнялся с моим окном и поднял опущенную голову,я отпрянул назад...

  Раздался лязг ключей, невнятный тихий говор проводника, шаги, осторожный стук в дверь...
 Я лег на спину, вытянув руки поверх одеяла и притворился спящим...Незнакомец прошуршал плащом и сел напротив...

  Некоторое время ничто не нарушало тишины, сквозь полуприкрытые веки я видел белеющее в темноте лицо и отблеск слабого света в глазах...Потом опять тихий шум и наконец
 шорох от рисования карандашом по бумаге... Это длилось долгие полчаса, от неподвижного лежания у меня затекло все тело, я не ощущал ни рук, ни ног. Еще немного и я бы не выдержал...Но тут шорох прекратился, пару раз стукнули деревом по дереву и незнакомец поднялся. Шелк плаща лег на мою руку, пробежал вдоль неё, оставляя легкий запах кумарина, мелькнул в проеме двери и исчез... Уткнувшись в холодное стекло, я видел уходящую фигуру, исчезающую в темноте...

  Проспал я дольше обычного. Часовая стрелка подбиралась к одиннадцати, пора было вставать...

 Проводник старательно шумел в коридоре, хлопали двери купе, скоро уже и конечная...
  Ночное происшествие было почти забыто и списано на выходку неизвестного сумасшедшего. Да и что собственно такого произошло? Некоторые нестыковочки, которые лезли в голову, я давно научился выбрасывать...

  Остатки сна улетели... выпростав ноги из одеяла я бодро вскочил. Заправляя майку в трусы, поискал взглядом заброшенные вчера носки, но вместо носков на противоположном диване лежал холщовый кисет размером с кулак, перевязанный поверху суровой ниткой...
  Самообладание покинуло меня и я упал на колени больно ударившись руками о край дивана. В воздухе запахло кумарином...

  Но Вы представляете мою радость,- тут Клюев победоносно взглянул на меня,- когда я развязал мешочек, внутри оказались деньги.
  Серебряные, неправильной круглой формы, они приворожили меня... В иступлении я поцеловал каждую монету наслаждаясь их красотой...

  - А сколько было монет? - меня порядком утомили восторги Клюева и я решил его перебить.

  - Их было ровно тридцать штук. Вы представляете Александр Иванович, тридцать штук,- глаза моего собеседника загорелись, - даже для меня, далеко не бедного человека, это были хорошие деньги.

  На вокзале меня встречал исполнительный директор...Преисполненный желания рассказать последние новости, он переминался с ноги на ногу дожидаясь моего появления...
  Первый раз за много лет, мне было не до него. Быстренько отправив его назад в офис, я с шофером поехал к знакомому антиквару...

  - И вот дальше,- Клюев достал очередную папиросу,- начинается самое непонятное. Какая-то неразрешимая загадка. Я знаю Казимира Львовича еще с советских времен, мое увлечение нумизматикой насчитывало к тому моменту несколько лет. Собирать деньги это мое давнишнее увлечение. Наши отношения были более, чем деловые. Мне частенько приходилось обращаться к нему за советом и я не раз сиживал в его уютном доме на Нижнесадовой. Впоследствии он увлекся картинами и наши интересы немного разошлись. Но на тот момент я мог довериться только ему...Вопрос с монетами был очень деликатный...

  - Заходи мой дорогой, заходи,- Казимир Львович взяв меня под локоть повел в гостиную.-Давненько ты не заглядывал. Что за беда привела тебя?

  Он усадил меня в глубокое кресло и сам уселся напротив. Я огляделся, многое изменилось за мое отсутствие. Исчезли многочисленные шкафы и полки, пол украшал тяжелый цветной ковер,  стены были увешаны картинами.

  - И чем я могу быть полезен?- глаза Казимира Львовича круглые серые пуговицы смотрели на меня с вопросом.

  - Вот! - только и смог вымолвить я. Развязал кисет и высыпал несколько монет на низкий столик перед антикваром.

  - Позвольте...позвольте,- Казимир Львович достал из ящика стола большое увеличительное стекло. Разглядывая монеты, его лицо  поменяло свой цвет. Он несколько раз ошеломленно взглянул на меня и высыпав монеты на стол, по одной сложил все в кисет...

  - Казимир Львович,- мне не терпелось узнать цену,- сколько они стоят?

  Антиквар еще раз взял лупу и сквозь неё посмотрел на меня...
 
  - Если это тетрадрахмы, а я в этом не сомневаюсь, то где-то 2-3 тысячи евро, но если это пунические тетрадрахмы то и 10 и 15 тысяч евро за монету, - антиквар скрестил руки на груди, - я могу приобрести всю партию, если Вы не возражаете?

   Да разве мог я возражать. Мы сразу договорились об окончательной цене и антиквар вышел в соседнюю комнату за деньгами...

   Вернувшись с толстой пачкой евро в руках, он с хитринкой посмотрел на меня:

  - Не в моих правилах, но все таки. Как это очутилось у Вас?

  - Никаких секретов, Казимир Львович! Никаких... И я в двух словах рассказал про ночь, поезд, одинокий полустанок и сумасшедшего художника, забывшего кисет с деньгами.

  - Ну, голубчик. Вы не правы, возможно он станет великим живописцем и Вы навеки останетесь в его картинах...

   И вот тут его голос осекся...
Круглые глаза вылезли из орбит и стали совершенно  безумными...Казимир Львович остекленевшим взглядом смотрел за мою спину...

   Я следуя взгляду антиквара, испуганно оглянулся...На стене висела большая, почти в человеческий рост картина...Со страха мне не удавалось понять, что же там изображено...
 Какие-то люди в железных доспехах окружили двух мужчин или трех... Я уже ничего не понимал и не видел...Я видел только себя на картине...Мое лица с выпуклым лбом, мясистым носом...Это было ужасно...Но самое страшное это то, что я пытался поцеловать в щеку Его...

  Антиквар держась за сердце, ткнул пальцем в картину:
 
  - Это Караваджо "Взятие Христа под стражу." А ты...- он стал задыхаться,- ты...Иуда...
 Вон!- он продолжал иступленно кричать, и кинул в меня кисетом с деньгами,- забирай свои тридцать сребреников...Иуда...

  Я выбежал из дома, прижимая мешочек с деньгами...

Клюев щелчком отбросил давно потухшую папиросу, поднимаясь с скамейки и заканчивая свой рассказ...

  - А монеты, мой дорогой Александр Иванович я продал, в тот же вечер,- он с некоторым  превосходством посмотрел на меня, - и все бы хорошо, но каждый год на страстную пятницу, мне присылают открытку с той самой картиной, после чего я все больше и больше превращаюсь в старика...Прощайте...


  Клюев уходил не оборачиваясь, еще некоторое время я мог разглядеть его сумерках   аллеи, но вскоре он полностью пропал...