Погоныши

«Уить… уить… уить… », – доносится со стороны болотца. «Уить… уить… уить… », – раздаётся от озерца. Неужто те самые курочки, одну из которых на днях дети приносили на станцию юных натуралистов, чтобы там помогли снять резинку для волос с клюва? Нет, скорее не курочки – петушки, май же на дворе. Как же их-то звать-величать? Кажись, погоныши*?.. Да, точно, погоныши.

Пара таких скрытных «птиц», оживляющихся только в брачный период, некогда побывала и в Алёнкином доме. Одаривали обещаниями, манили перспективами, тем временем ловко перераспределяли финансовые потоки, решали свои проблемы и под «капанье воды» исчезали в кудрявых зарослях, чтобы затихариться. Нет, если шугануть, как следует, голос прорезался снова, но уже не тот – резкий и надрывный. Одним словом, погоныши.

Впрочем, никаких претензий Алёнка к ним не имеет: мужчина стоит ровно столько, сколько стоит его слово. Вернее, сколько женщина готова за это слово заплатить, – не обязательно деньгами, чаще терпением, прощением, заботой и любовью. Но когда эти "инвестиции" уходят, как вода в зной...

...Уить… уить… уить… Ишь, как старается, наверное, не только на окраине слышно, но и в соседнем посёлке – там, где жила эта сухонькая и странная, как казалось тогда Алёнке, старушка. В тёплое время года она каждый день, после полудня, усаживалась на скамейку у ворот напротив их дома и ждала, когда Алёнка, размахивая авоськой, выскочит со своего двора:

 – Деточка, ты за хлебом?

– Ага! – С октябрятской готовностью отзывалась Алёнка.

Бабушка доставала из кармана передника платочек, медленно разворачивала его и протягивала Алёнке двадцать копеек:

– Купи и мне, деточка.

«Деточка» радостно подпрыгивала от оказанного ей доверия и так же – вприпрыжку – неслась в переулок. Там надо было открыть калитку в огород, поздороваться с его хозяйкой и аккуратно, между грядками, пробраться в низину, ещё раз поздороваться в другом огороде, и ещё раз в третьем, после чего вынырнуть на соседнюю улицу у самого магазина. Спрашивать разрешения на проход ни у кого не нужно: здесь все свои, все друг друга знают и испокон веку так ходят – соседи ведь.

Максимум через полчаса Алёнка уже снова стояла перед старушкой:

– Вот ваш хлеб, бабушка.

– Дай Бог тебе, деточка, жениха хорошего! – каждый раз говорила соседка и ласково смотрела на Алёнку.

Алёнка фыркала от смеха и бежала к своему дому: жениха хорошего – ха-ха-ха, жениха, чтобы соседские мальчишки задразнили! Ну, зачем, скажите на милость, жених семилетнему ребёнку?..

…Уить… уить… уить…, – не стихает на болотце, – уить… уить… уить… «Женихи были, и правда, хорошие, – улыбается Алёнка. – С пёстрыми перьями. Да сплошь погоныши. И кто только додумался освободить клювы этим пустобрёхам? Уж лучше бы та бабушка мне хорошего мужа пожелала».

И Алёнка, метнув прямо с лоджии в куст сирени уже привядший букет, насмешливо передразнила пернатого, где-то в зарослях неподалёку очаровывающего потенциальную подругу: «Уить… уить… уить… Тьфу, ты!.. Уить… уить… уить…».


*Погоныш – небольшая скрытная птица семейства пастушковых, обитающая в прибрежных зарослях водоёмов со стоячей либо медленно текущей водой. В апреле-мае, в брачный период, по ночам погоныш издаёт со скоростью 60-110 раз в минуту характерные только для него звуки «уить… уить… уить», напоминающие капанье воды, они слышны на расстоянии до 2 км. В остальное время ведёт себя тихо и только в случае опасности громко кричит.