Теория большого взрыва. Исторический очерк

               


            Предвидение вещь наверно хорошая,  у меня оно тоже есть, но какое-то усечённое, время мне отпускается мало, ну от силы пять минут. Иногда сяду перед телевизором,  в голову приходит мысль, что сейчас будет и точно через минуту выползает знакомое название или сознание говорит мне: кто объявиться на экране.  Пару раз меня это спасало от крупных неприятностей, но в основном всё как у всех, не Вольф Мессинг. В это обычное октябрьское утро я просыпаться так рано не думал, но какая-то сила вытолкнула меня неожиданно из постели, я встал, прошёлся по комнате, одел синий махровый халат, взял сигареты, зажигалку и отправился на лоджию. Часы на стенке показывали 4-30 утра  4 октября 1988 года.  Было очень тепло для осени, на небе горели неяркие осенние звёзды, я не спеша закурил, стал втягивать самый ароматный первый дым, безразлично глядя на небо. В этот миг небо раскололось жёлтым ярким заревом во всю свою обозримую ширину, затем пронеслись совершенно белые зигзаги в виде грозового разряда. И тишина….затем я услышал звон падающего стекла: дзинь, дзинь, дзинь.  Я стоял как громом поражённый, в квартире заговорили дочь с женой. Папа это война - спросила дочь Лена? Нет, нет-это или взрыв на путях в сортировке или  завод «Тех газ». Этот завод уже взрывался в шестидесятых годах, он был тогда на улице  Космонавтов.  Затем его убрали на сортировку. Быстро сориентировался хозяин.

            Жена с дочерью выдержка отменная, завалились спать дальше, а что волноваться,  всё равно ничего не изменить.   А вот мне как-то уже не спалось, и я уселся у приёмника, сначала все передачи были нормальные, никто не знал масштаб катастрофы, однако сразу после семи утра появилось скромное сообщение: Де в районе сортировки произошёл взрыв, но вы не волнуйтесь, аварийные службы,  уже, дескать, едут. Часов около восьми начал вяло собираться на работу, идти не хотелось. В дверь зазвонили, я открыл и увидел перекошенное лицо бабушки соседки: спите, спите, а тут полгорода разнесло! Я уставился на неё, нервы не выдержали – да иди ты в задницу старая  вешалка.   
           Не успел я избавиться от шокированной соседки, в дверь снова позвонили, открываю, соседи сверху, и я вышел с ними на улицу, на улице нехотя уже рассвело, и если из окна пятого этажа всё казалось более-менее, то во дворе разрушения были. В углу нашего дома с девятого по второй этаж, оконных рам вообще не было, удар  воздушной волны был так силён, что стёкла не успели сломаться и рамы залетели в квартиры целиком, а ведь это были простые советские окна. Если б был современный стеклопакет, разрушения были  сильнее, наверно вылетели бы многие простенки. Над старой сортировкой стоял огромный черный гриб зловещего дыма, мы вышли на улицу, здесь было вообще страшно,  ну конечно не Сталинград, но вроде как после бомбёжки, средней интенсивности: родная улица вся была засыпана битым стеклом, многие  окна без рам. Универсам напротив, стоял как скелет, то есть без стёкол. Алюминиевые двери вогнуты во внутрь, примерно на метр, стеклянные магазины внизу разбиты полностью, но торговые уже охраняют свои  немногие товары. На углу возле сбербанка стоят военные с автоматами, банк снаружи  разбит полностью. Наш неугомонный народ уже ходит взад и вперед, никакой паники не наблюдается. А меня дома ни одного заряженного фотоаппарата, все без плёнки, сапожник без сапог. Вскоре я вернулся домой. Стали собираться на работу с женой, ребёнку наказали не шастать на улицу, интересно долго ли усидела.


           По пути на работу в УЭМИИТ, масштабы катастрофы вырисовываться, идём по улице  Бебеля по самому  краю района сортировки, особенно сильно досталось стоявшим к фронту взрыва шеснадцатиэтажкам. Школа ребёнка пробита насквозь, нет целых стёкол, большинство классов двухсветки, это когда окна с обеих сторон, если б  рвануло  днём, убитых  считали тысячами, но господь нас спас, от большой крови. Хорошо тогда не умели строить высотки и небоскрёбы.  Но в основном советские дома взрыв выдержали достойно, было разрушено, до нуля два - три старых барака на улице  Миномётчиков и милиция, там убило всех, кто был, человек 10. Что перенесли люди на старой сортировке, трудно представить.  Разбитые окна и лоджии, то там, то тут лежат какие-то обломки на земле, идём  пешком, на мостах через железку валяются оборванные трамвайные провода. Всё  движение стоит, только редкие автомобили, властей не видно совсем. Институт километров на пять дальше от эпицентра взрыва, чем квартира, здесь в городке стекла почти целые, только в самом Вузе несколько больших выбитых стёкол, плюс побитая волной ударной вентиляция. Все оживлённо обсуждаю это событие.  Расспрашивают меня, как пострадавшего, хотя с чего, вот на старой сортировке, там настоящие пострадавшие, они  то и встретили, врыв вплотную.               
               
          
       
               
Это рассказы пострадавших  из эпицентра:
  1) Сторож базы улица Строителей- 200м. Я налил воды в чайник, поставил на плитку, дальше провал, очнулся,  с неба падают обломки, запах сильной гари, кое-как вылез из сторожки, света нет, в стороне топливных баков сильный пожар. 
  2) Мой приятель Виктор- 300-400м. Ночью сбросило на пол, и провал в сознании, очнулся,  телевизор крутится на стойке как волчок, через щели в кирпичной стене видно улицу и деревья, спрашиваю Нинку - ты живая, она молчит. Подошёл к ней она как заорёт благим матом. 
  3)Мой приятель  Квашнин Серега  ул. Миномётчиков -300м. Очухались с Машей, лежим в куче обломков, потолок упал и лежит на спинке кровати, хорошо её не выбросили, а собирались, на днях. Так, до чего крепко всё делалось в СССР, кровать и спасла, а то бы расплющило,  как милицию.
  4) Новикова Галя пятиэтажный дом возле моста, построен в пятидесятых годах.  Когда шарахнуло нас всех повырубило из сознания, хорошо,  стеклом не посекло, затем дети видно пришли немного в себя и как завоют, на манер щенков, я думала сойду с ума. Квартира разрушена полностью, упали переборки, вся мебель в щепки.
  5) Знакомый с сортировки  В. Рагозин: убыл пораньше с работы иду по улице Технической, в это время как сверкнёт и об стену дома, очнулся в больнице на улице Байдукова. Три перелома - говорят, родился в сорочке.
    
       Наверно дня через  три-четыре, точно не помню, профессор Скоробогатов Семён Мокеевич зав. кафедрой  строительных конструкций встретив меня говорит: Владимир  давай съездим на место взрыва, по фотографируем пока не залатали дыры. А почему нет, поехали!   Мы  на следующий день с утра  сели  в профессорский Жигули и  поехали на место трагедии.  Фотографировали на улице Строителей возле разрушенного моста. Дома без окон, сквозные трещины метров по пять-вертикальные, дома были  крепкие, кладка послевоенная в 3-4 этажа.Профессор что-то быстро пишет в записную книжку, щёлкаю Киевом-60 налево и на право. Затем двинулись на склад,  который был построен из железобетона (профессор-то железобетонщик) пока я беседовал со сторожем, профессор осматривал повреждения. Железобетон выдержал взрыв хорошо, недаром из него делают доты. Только кое-где лопнули несущие балки, но только трещины, панели не сорваны. Вскоре мы отъехали в институт, на  железнодорожные  пути нас не пустили. Через неделю мне удалось получить фотографии места взрыва, мне их дал фотограф управления железной дороги: масштабы  разрушений впечатляли. Жаль они не сохранились.

Часть вторая - кому была нужна эта диверсия?

1)Соединённым штатам Америки, для раскачивания ситуации в СССР?
2)Внутренним теневым силам, которые уже имели достаточно денег и рвались к           власти?

3)Других версий нет.

4)Кто сомневается про диверсию, может зайти в музей криминалистической лаборатории  в ЕКБ на улице Бажова. Там лежит кусок рельса с места взрыва, изогнутый при подрыве вагонов с взрывчаткой, на рельсе ясно видно, она подорвана снизу толовой шашкой или без оболочной миной.

5)Свердловчане отделались сравнительно легко, аналогичный врыв в Армавире, унёс сотни жизней, плюс огромные материальные потери и раненные, оставшиеся инвалидами.