Судьба одного

 Выше этажом от меня жила семейная пара. Изо дня в день они то и  дело ругались. Их ругань доходила порой до такой степени, что об стены бились вазы, дорогие бабушкины сервизы, мебельные стенки, ковры и даже диваны. Видимо срыв был настолько силён, что без этого всего эта семейка просто обходиться была не в состоянии. Ежедневные побои доводили до абсурда. Все в доме слышали их ежедневные нервотрёпки.
 Порой, бывало выйдешь во двор прогуляться с собакой и слышишь разговоры стареньких бабушек о том, как в их времена такого они и позволить себе не могли. Бабушки вообще очень много любили поговорить об отношения жильцов, проживающих в их доме. А те, которые не в состоянии были передвигаться от квартиры до улицы и обратно, сидели дома и наблюдали подобные картины из своего окна. Но самое настоящее перетирание подобных тем происходило, когда в гости, как раз к таким старушкам заходили их закадычные подруги. В такие моменты обсуждалось абсолютно все, начиная с тех самых жителей подъезда и заканчивая нашей страной и её президентом. Правильно, что ещё старушкам делать на пенсий. Вот у них одна радость была, сплотиться воедино и общим интересом, поднимаясь и опускаясь со скамейки выкрикивать разные лозунги. Но самым интересным был тот факт, что находилась обязательно какая-нибудь одна старушка, мнение которой ну ни-как не совпадало с мнением остальных. Таковая была изгнана из общества и полностью отрицалась бывшими подружками.
 Дети, жившие во дворе почему-то любили именно тех старушек, которые были изгнаны из общества. Почему? Не понятно. Но факт был на лицо. Может быть потому, что старушки сидевшие на скамейке очень часто оговаривали пацаньё, которое с визгом пробегало у них перед глазами и поэтому дети злорадно ухмылялись над ними и порой даже строили всякие пакости, дабы посмеяться. Детскому смеху в такие минуты не было предела. К тем бабушкам, которые были изгнаны из общества и выходили на улицу только за исключением сходить в магазин за хлебом или молоком, дети относились с особой душой. Всё-таки тонкая чувственность у детских умов.
 В один прекрасный день, выходя на улицу и мне случилось столкнуться с подобной ситуацией. Уже не доходя до первого этажа, спускаясь по лестнице, я услышал громкую говорливую неразбериху предподъездного пятака. Выйдя, наткнулся на фразу:
 - Чёй-то ходит тут в такую рань? - Воскликнула одна из старушек
 - Это-же тот самый, которой живёт под семейкой Узниковых. - Прошептала, в надежде, что я её не услышу, вторая.
 -  Вот он-то их разладом и занимается. Прибьет когда-нибудь он его.
 Я не стал вмешиваться в разговор, а просто прошёл мимо, решив не накалять атмосферу.
Обойдя вокруг дома, я решил подождать, пока собака в очередной раз сделает свои дела, уж сильно она заскулила. Вдруг меня осенило и я…

 На девятый день собрались все друзья и родственники. Воспоминания были долгими, обсуждения были бурными. И всё-же мир был ясен, чист и прекрасен. И никто никогда не скажет, что так легко купаться в белых простынях.