Противостояние... часть 2

Операция ещё не началась!  Кардиограмма, полученная с таким трудом, была нужна анастезиологу,  чтобы расчитать количество наркоза, и посмотреть нет ли противопоказаний к самому наркозу.
А кардиограмма была плохая, и не потому, что ребёнок был уже болен сердцем, а потому, что ОН КРИЧАЛ!  Ещё раз повторяю, что датчики ЭКГ – это позапрошлый век, и никого не волнует нервная система маленького человечка, будущего гражданина нашего общества. А сколько ему предстоит ещё кричать? Крик –единственная его физиологическая защита. Но он мало помогает. Взрослые дяди и тёти побеждают всё равно. Они делают ему укол, он сникает, и засыпает. И, вот уже равномерно, как метроном отмечает прибор ритм сердца, и на экране пишется синусоида его работы. «Можно начинать» - говорит анестезиолог. Хирург берёт скальпель и делает разрез. Он помнит, что написал в УЗИ врач, который накануне делал исследование, но виденное в разрезе целиком расходится с УЗИ. Ошибка врача УЗИ?  Хирург видит перед собой кистообразный мешок, который своим основанием уходит под мышцу плеча. Что-то ему непонятно… Но приходится рассекать скальпелем мышцу пополам, отворачивать её в стороны, и тут видна уже сама опухоль. По его потом признанию, он не встречал таких опухолей в своей жизни. А стоит за хирургическим столом он уже давно!!! Но не встречал?
Он вырезает эту опухоль, стараясь тщательно выскребать возможные остатки её в ране. Сшивает мышцу, ставит катетер в рану, и зашивает её. Опухоль – её ткань, загадочная и неизвестная передаётся в гистологию. Там сделают тонкие срезы, нанесут на стёкла и покроют специальной краской. Когда всё высохнет, сядут за микроскопы. Но что это? В их морфологическом справочнике этой конфигурации опухоли нет! Ребёнок в реанимации, затем – в палате уже с мамой. Мама принимает на себя боль раны своего ребёнка, принимает то отвратительное состояние выхода из наркоза, но ребёнок ей ничего не может сказать. Они плачут вместе: мама тихо, прижимая его к себе, а он громко и очень обиженно. Но природа снабдила детей сверхестественной силой. Они, как молодые ростки выживают, и уже через два дня он бегает вместе с резиновой трубкой из спины и баллончиком на поясе. Они – дети. Они забывают на время плохих дядей, которые сделали им больно. Они плохо спят три ночи подряд, т.к. рана, зашитая болит, и трубка мешает ему лечь, как ему хочется. Он спит только у мамы на руках, уткнувшись в её тёплую грудь. Это- его единственная и надёжная защита.
Потом катетер снимают, слава Богу, жидкости в нём было мало. Температура держится, но детям она не страшна.  Откуда-то возникает ветрянка! Их быстренько выписывают домой. Хирург сам приходит домой на третий день, и делает перевязку.

А гистология местной ЦРБ, отчаявшись определить тип опухоли, вызывает отца ребёнка, даёт ему эти стёкла, выписку об операции и адрес в Москве, куда с ними нужно ехать.

Едем. Приехали. Онкологический центр им. Рогачёва на юго-западе Москвы. Целый город из корпусов. Находим тринадцатый корпус и нужную комнату. Нам популярно объясняют, что этот анализ стоит ТРИДЦАТЬ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ. ( в интернете я смотрел от трёх до пяти тысяч). Но разве ты будешь спорить о цене. Нам подсказывают, что рядом находится «детский центр», чтобы мы обратились туда за возможной помощью.
Детский центр, рассмотрев документы, идёт нам навстречу и тут же переводит эту сумму Центру Рогачёва. Они это видят, и наши стёкла забирают. Готовность анализа- пять рабочих дней.
Долгие, томительные дни ожидания, на них ещё выпадают выходные. Ждём звонка или прихода письма на электронную почту. На следующей неделе приходит электронная почта. Если бы родители были старыми людьми, чего к счастью не бывает, то они могли бы получить инфаркт от названия, которое было написано в заключении. Но они –молоды, и инфаркт с ними не случился. Зато я похолодел от ужаса.
Диагноз звучал так:  «Альвеолярная рабдомиосаркома!»  Здесь многим понятно только слово «саркома» - это вид быстротечного рака с множеством метастазов почти в любые органы. Казалось, это не я читаю эти строки, и это происходит не со мной. Может это ошибка? Может быть это случайность? Ему всего только два года! Откуда??? Как такое может быть? Мы никогда не были в Онкоцентрах! И нам предстояло определиться куда со всем этим обращаться и куда ехать. Диагноз не давал много дней на раздумье. Наши компьютеры работали непрерывно, звонили телефоны, родители ребёнка обзванивали всё, что можно. Наконец, выясняется, что в Московской области- один Онкоцентр государственный на всех, живущих в Московской области. Он в Балашихе. И дорога туда – не ахти!
Созваниваемся. Едем. Отделение детской онкологии. ДЕТИ ЛЕЖАТ В КОРИДОРАХ НА КРОВАТЯХ, МАМЫ СИДЯТ НА ТАБУРЕТКАХ!!!  ГОСПОЖА, МИНИСТР! ВОЗЬМИТЕ СЕБЕ НА ЗАМЕТКУ ЭТО, И ТО, ЧТО ЗДЕСЬ НЕТ БАБОЧЕК ДЛЯ ВЗЯТИЯ КРОВИ ИЗ ВЕН У МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ – НЕТ ДЕНЕГ??? ОБЫЧНЫМИ ШПРИЦАМИ ПРОТЫКАЮТ МАЛЕНЬКИЕ РУЧКИ, И ТАКЖЕ ДОЛГО ИЩУТ ВЕНЫ ПОД КРИКИ МАЛЕНЬКИХ ЧЕЛОВЕЧКОВ.

             ТЕЛЕВИДЕНИЕ! ПРИЕЗЖАЙТЕ СЮДА В БАЛАШИХУ В ОНКОЦЕНТР!

Номинация на соискание премии "Писатель 2016 год"

1 мая 2016 год.

Картина не для слабонервных.
Продолжение следует