Курортный роман

Он вышел из пены морской в тот момент, когда я на секунду разомкнула ресницы, и античная красота его предстала передо мной во всем своем великолепии.  

Спустя какое-то время я приподнимаюсь и оглядываю окружающее пространство. Пляж у железнодорожной станции Курорт* выглядит уныло: широкая полоса песка, оформленная с одной стороны невысокой однообразной растительностью, а с другой - гладким сине-серым морем. Однако, невдалеке я замечаю нечто, вносящее разнообразие в скучный пейзаж - большое покрывало редкого молочно-брусничного цвета, а на нем - молодого мужчину и мальчика лет семи.

Мужчина не заставляет себя ждать, и хотя на пляже со мной мама и дочка, подходит и - внимание, вопрос! - спрашивает, не мог ли он видеть нашу девочку - ей пять лет! - по телевизору? Мама моя неделикатно фыркает, фокус не удался, и факир отступает, но я успеваю разглядеть его сильные загорелые плечи, блестящие темные волосы и длинные зеленые глаза.

Когда я иду купаться, он - герой Олимпиад Древней Греции и Григорий Мелехов из старого "Тихого Дона" в одном флаконе - входит в воду вместе со мной и там - в ослепительном блеске брызг и пене морской - задает еще один вопрос - не хочу ли я с дочкой посетить цирк-шапито в Автово? На что я - внимание, ответ! - отвечаю, что в этом цирке мы уже были. Вот уж недаром говорят - простота хуже воровства!

Но не все потеряно. Я иду купаться снова, олимпийский герой снова входит в воду вместе со мной и сразу, когда вода еще не достает нам до колен, спрашивает мой телефон. И без всякого цирка на этот раз.

Звонит он тоже сразу. Его голос я слышу в трубке, как только оказываюсь в своей квартире на Петроградской. Встречу он назначает у станции метро «Автово». Там, где цирк-шапито. На первый взгляд может показаться, что в выборе места встречи участник Олимпиад не был креативен, однако, это далеко не так. Когда мы встречаемся у метро, он приглашает меня на ужин, и оказывается, что дом его совсем рядом - рукой подать.

Герой Олимпиад был настроен решительно, это немного смутило меня, но я не нашлась, что ему возразить, и приглашение приняла. Мальчика дома не было, а на столе уже стояли закуски и бутылки белого и красного сухого вина.

Ужин благополучно подходил к концу. Наступало время, когда хозяин дома предлагает мужчинам в кабинете сигары, а дамам в гостиной подают кофе и десерт. Мой хозяин, тонко почувствовав момент, выступил с предложением переместиться с бокалами Алиготе поближе к балкону. Дверь балкона была распахнута настежь, аметистовый сумрак проникал в комнату.

«А ты историю в "Комсомольской правде" читала?» - так начал олимпийский герой вторую часть нашего Марлезонского балета. «Какую историю?»

«Ну как же! Женщина поздним вечером останавливает такси и просит отвезти ее на кладбище. Таксист ждет в машине. Она возвращается. Волосы у нее растрепаны. Она просит отвезти ее на другое кладбище. Таксист ждет ее у машины. Через какое-то время она возвращается. Волосы растрепаны, глаза горят желтым огнем. Женщина просит отвезти ее на третье кладбище. Таксист остается ждать ее у машины, но потом идет за ней на кладбище и тут видит, что она возвращается. Волосы прядями свисают на лицо, глаза горят зловещим огнем, рот приоткрыт, между зубов застряли кусочки темного мяса. "Вы людоедка?" - спрашивает таксист». «Да!!!» - выкрикивает Григорий и бросается ко мне. Я чуть с балкона не свалилась.

После этой сногсшибательной истории вечер плавно, но быстро подошел к концу. Я засобиралась домой и даже проводить себя креативному кавалеру не разрешила.

Григорий объявился в конце лета. Позвонил тридцать первого августа, сообщил, что только что переплыл Неву недалеко от моего дома, и предложил это отметить. Я не нашлась, что ему возразить и согласилась его принять.

Ушел он под утро. Чем мы занимались всю ночь, сейчас уже вспомнить сложно. Об отношениях романтического свойства, несмотря на только что совершенный подвиг и античную красоту героя, речи быть не могло. История «из "Комсомольской правды"» явилась для меня тем ведерком холодной воды, которое надежно отрезвило голову. «Нет, вы ошибаетесь, друг дорогой. Мы жили тогда на планете другой». В смысле - жили мы, но не с Вами. Вы - в Автово, а мы - на Петроградской.

Выпускала участника олимпиад я через черный ход, потому что в комнате рядом с прихожей спала моя дочка. На черной лестнице он был так же хорош, как и в пене морской. Стоя на ступеньках, густо загаженных голубями - на лестнице жили голуби - Григорий не без гордости сообщил, что этим утром его сын идет в первый класс.

Он позвонил пару недель спустя. Но тут случился конфуз. Я приняла его за другого, хотя у меня хорошая память, и на голоса в том числе. Герой греческих олимпиад сделал вид, что не обиделся, и даже пытался шутить, но больше мне уже не звонил.





Примечания

* Kurort is a railway station in Sestroretsk, Russia.