Про трёх китайских мужиков

  Жили три китайских мужика. Собственно, в Китае. Хрен его знает, где именно. Когда – тоже не ясно. То ли давно, то ли недавно. Народная молва – нечёткая штука. Известно, что жили – и на том спасибо.

  Уж не скажу, что там с ними произошло по жизни, но дошли они до такого состояния, что всё им было смешно. Первое время они ещё шутки шутили, чтобы хохотать, а потом и это отбросили. Просто смеялись и всё.

  Были они достаточно упитанными ребятами, и смех выдавали тоже такой. Жирный, наваристый. Трясли животами, показывали пальцем друг на друга, или на что угодно вокруг, и заливались почём зря.

  Больше вообще ничего не делали.

  Получалось у них заразительно. Куда бы они ни пришли, люди сначала с недоумением смотрели на них, потом, уже похихикивая, подходили, и пытались выяснить причину их веселья. Но те просто ржали им в лицо, приседая, и держась за колени и животы, и ничего толком объяснить не могли. А может не хотели. И в итоге всем вокруг тоже становилось смешно. Потому как три толстых неистово хохочущих китайца – довольно забавное зрелище. Заразительное.

  Они ходили из города в город, приходили на рынки, и центральные площади, и начинали хохотать. И где бы то ни было, уже через три минуты вместе с ними хохотала вся собравшаяся поглазеть на безумных мужиков толпа. Люди забывали дела, которыми занимались минуту назад, забывали все свои проблемы, и просто хохотали, распространяя смех всё дальше и дальше. Каждый раз это было похоже на массовое помешательство, эпицентром которого были эти трое.

  Когда у людей кончались силы, и смех постепенно стихал, а люди ложились на землю от того, что у них болели животы, мужики брали небольшую паузу, стояли, и смотрели вокруг с улыбками. А потом, спустя минут пять начинали подхохатывать снова. Сначала потихоньку, потом больше, раскатистей, и, наконец, в полную силу. И всё шло по второму кругу. А потом ещё. Ближе к вечеру люди в изнеможении расползались по своим домам, забыв обо всех своих неприятностях, бедах, терзаниях. Мужики брали немного еды у торговцев, которые сами со смехом протягивали им свои товары, шли ночевать куда-нибудь за город. А с утра они отправлялись дальше.

  Они смеялись всё время, начиная с самого пробуждения, и до отхода ко сну. Смеялись уже много лет подряд. Смеялись, пока ели еду, и пока сидели в кустах по нужде. Они даже поговорить толком не могли друг с другом. Максимум перешучивались. Иногда кто-то из них предлагал устроить перерыв, и посидеть денёк в лесу с серьёзными лицами. Да только ничего у них не выходило. Минут пять от силы сидели, а потом всё равно начинали хохотать, махали рукой, поднимались, и шли дальше. К людям. Чтобы смех зря не пропадал.

  Но в один из дней в Китае к власти пришёл совсем несмешной человек. Он был серьёзным, и важным, и совсем не терпел рядом с собой всякого веселья. И надо же было всему так сложиться, что эти трое пришли в столицу как раз в тот день, когда там отмечали его день рождения, и устроили по этому поводу всякие торжественные парады, распевание боевых маршей, речи с трибун, и прочее. И вот в середине трёхчасовой речи важного правителя заглушили раскаты хохота, который всё набирал и набирал обороты.

  Серьёзный правитель пришёл в ярость. Как это кто-то посмел так хохотать на его параде, в его собственный день рождения? Он немедленно отдал приказ отрубить головы дюжине-другой людей, чтобы прекратить бесчинство, а зачинщиков беспорядка бросить в темницу. Его несмешные силовики быстренько убрали головы с плеч нескольким особо громко хохочущим людям, и толпа, завидев кровь, разом подрассосалась. Три китайских мужика были ничуть не смущены убийствами, и продолжали всё так же самозабвенно ухохатываться. Хохотали они, когда их связали, хохотали, когда тащили в казематы, хохотали, когда их начали бить, чтобы придать им хоть какой-то более-менее приличный вид. Им всё было смешно. В итоге несмешные силовики сами стали похохатывать. Невозможно ведь удержаться, когда рядом с тобой так самозабвенно смеются, не смотря ни на что. И их самих пришлось немного поколотить другим силовикам, чтобы они могли продолжать работу.

  В конце концов, в свои мрачные подземелья наведался сам несмешной правитель. Он был такой суровый и грозный, такой злой и раздражённый, что даже мужики на минуточку притихли, а все остальные вообще в панике вытянулись в струнку. Правитель как раз успел спросить:
-Ну? И что вам так смешно?
Мужики переглянулись, прыснули, и покатились по новой. Даром что были связаны по рукам и ногам.
-Что смешного!!? – в ярости завопил правитель, и велел немедленно и жестоко казнить одного из них на глазах у других.
-Казнить! – хохотали мужики, - Нас, казнить!

  Пыточных дел мастера, вынужденные прикусывать губы, чтобы не расхохотаться, отвязали одного из мужиков, и предали его ужасающей 18+ казни, не скажу какой. Тот хохотал, пока не потерял сознание, а потом быстренько скончался. Оставшиеся двое переглянулись.
-Как они его разделали, - сказал один другому.
-Да. Уж, - ответил тот, и оба дружно грохнули хохотом.
-Вы что, ненормальные? – ещё больше разозлился правитель.
-Ненормальные! – хохотали они.

  Тогда правитель приказал долго и ужасно пытать второго страшными китайскими пытками. Такими ужасными, что современные фильмы ужасов отдыхают. Тут любой станет серьёзным и сосредоточенным. И что вы думаете? Сработало?

  Да чёрта с два. Пытаемый мужик продолжал хохотать, только на более высоких нотах, периодически орал «как же больно, вашу мать! Ахаха!», или «брат, прощай, я скоро кончусь», и смеялся дальше. Пыточным мастерам приходилось меняться каждые полчаса, так как их самих начинало регулярно потрясывать от сдерживаемого смеха, и тогда пыточные инструменты начинали опасно трястись в их руках, угрожая прикончить мужика раньше времени. Второй же эхом повторял «больно!», или «давай, брат, до встречи!», и смеялся не меньше, чем раньше. Даже кровожадный правитель вынужден был прикрыть лицо рукой, так как оно попыталось растянуться в улыбке.
Настроение у него, конечно, было уже совсем другое. Ну что тут поделаешь, если они смеются, и смеются? Невозможно ведь долго сердится на человека, который просто смеётся. Не для того, чтобы тебя обидеть, а просто так. И вот, когда второй мужик с улыбкой на истерзанном лице отдал богу душу, правитель решил проявить милосердие, велел переломать последнему мужику побольше костей, и отпустить на все четыре стороны.

  Такая вот суровая страна Китай.

  Мужик тот на воле долго не протянул. Одно из рёбер пробило ему лёгкое. Он несколько раз харкнулся кровью, сказал «вот дерьмо!», и расхохотался было, да только быстренько умер. Хоронили его всей столицей, и потом ещё долго ходили легенды о трёх смеющихся китайских мужиках. И до сих пор ходят. И не только в Китае.

  А хотите вам расскажу, почему эти мужики всё время смеялись?

  Да потому, что у них всё было хорошо.

  Чего и вам желаю.