Битва за память

— Я хочу снова чувствовать! — надрывая голос, кричала пациентка, но она прекрасно понимала, что это безуспешно. Никто не услышит. Никто не придет.

Вот уже месяц, как над ней проводили эксперименты, не предвещающие собой ничего хорошего. Только головную боль и ломоту по всему телу.

«А с чего все это началось?» — этот вопрос не один раз посещал голову девушки. Как бы она не старалась что-нибудь вспомнить — ничего. Препараты уже выжгли столь ценные и бережно охраняемые воспоминания, оставив пугающую неизвестность. В голове пусто, словно вакуум. А доктора молчали. Она недостойна их ответов, потому что является всего лишь куклой в умелых окровавленных руках.
***


Месяц назад.

Элизабет проснулась в темной комнате и почувствовала под собой что-то мягкое. В голове была каша, и чем больше она старалась ее разобрать, тем больше она путалась. Кажется, прошло два часа, пока девушка не расслабилась из-за того, что она взяла себя в руки. Пациентка не знала, что делать, о чем думать. У нее в голове ничего не было. Она ничего не чувствовала. Элиза была пустой куклой для экспериментов.

***

«Ты родилась заново», - эту фразу повторяли мне каждый день. Каждый день учили только тому, что требовалось тем людям, которые держали меня взаперти, заново переписывали мою память, историю, жизнь, создавая другую, не мою.

Это был второй нелегальный эксперимент над человеком. Только вряд ли тогда меня можно было назвать человеком. Теперь я кто угодно, но только не представитель Homo Sapiens. А ведь здесь были и другие подопытные, но докторам подфартило на меня. Множество людей умирало во время стирания памяти. Меня же нашли уже готовой. Не знаю, что со мной случилось, и как моя персона оказалась в этой Богом забытой больнице, но я не собиралась этого больше терпеть. Хватит с меня. Рано или поздно, но я соберусь с силами и убегу отсюда.

Неужели все-таки какие-то чувства остались? Похоже на то. Вот только вспомнить бы, что именно. Точно. Ненависть. Желание отомстить. Ну вот, уже что-то!

Тем же вечером мою голову вновь подключили к различным трубкам и капнули какой-то гадостью в рот. Кажется, после этого препарата я всегда засыпала. К сожалению, память ограничивалась одним днем, так что точно сказать не смогу. Потом и он стирался, и все шло по кругу. Но сегодня я удержала жидкость во рту, не глотая. После мне скормили что-то твердое. Из-за того, что вокруг царила темнота, разобрать, что конкретно это было, не удалось. Вкус не чувствовался.

В душе зародилась свирепая, клокочущая ненависть, очищая затуманенный экспериментами разум. Она заполнила все, до чего могли дотянуться её раскаленные щупальца, а я была рада чему-то новому. Пусть ненависть остается!

Я уже хотела впервые о чем-нибудь подумать за столь долгий промежуток времени, но организм быстро истощился под действием новых ощущений, и я быстро уснула.

Той ночью мне впервые приснился сон. Расплывчатый, неясный, да и вообще невозможно было понять, как те фрагменты, которые остались в моей памяти, могли быть связаны. Но я была рада и этому, такой, не значимой для других, малостью.

Часть 2

      Меня вытащили из омута моего сознания рывком за руку. Открыв глаза, я встретилась взглядом с человеком. Уверена, он заметил искорки в моих глазах. Не знаю, что он почувствовал, но он точно был немного шокирован. От его холодных рук у меня прошел электрический ток по всему телу. Пока что я видела только его высокую фигуру, которая вела меня по темному коридору. Мне казалось, что под ногами не было пола, что этот коридор бесконечный. Только силуэт того человека выделялся на этом черном тле. Не знаю, сколько мы так шли, но все время моя голова была пустой, и единственное, что я чувствовала — это усталость. Ноги подкашивались.

— Вот, она здесь. В чем дело? — сквозь туман я услышала чей-то голос. Сразу открыв глаза, я увидела перед собой две фигуры. Не знаю почему, но у меня прошлись мурашки по коже, когда они посмотрели на меня. Они услышали, как ускорилось мое сердцебиение?

— Не нравится мне это. Нам может попасть, — сказал один из них, все так же смотря на меня. Это сила его взгляда не позволяла мне закрыть глаза или отвести взор?

— Но это невозможно. Препараты все еще действуют, - сказал второй. О, как мне нравился оттенок страха в его голосе.

— Посмотри на это! — он сунул какую-то бумажку в руки тому человеку.

Они о чем-то спорили, но я уже отвлеклась. Значит, со мной что-то не то. Значит, я меняюсь...

Одиночество. Оно ударило мне прямо в сердце. Ужасное чувство. Тишина. Темнота. Все это сразу навалилось на меня, не давая мне дышать. Мало-помалу я задыхалась, не в силах противостоять этому ощущению. Я была одна. Одна в этом в мире, и никто... Никто мне не поможет. Хотя... Поможет в чем? Я повернула голову. Видимо, меня уже не сдерживала сила взгляда того человека, но жгучая боль внутри оставалась.

За полметра от меня на каталке лежала какая-то фигура. Я не могла точно разобрать, был ли это мужчина или женщина, из-за полумрака, царившего здесь, но фигура была невероятно худа. Без преувеличения могу сказать, что это были только кости и кожа. Моя рука инстинктивно потянулась к лицу, и я со страхом взглянула на нее: моя кожа была невообразимо тонка, я видела, как течет кровь по моим сосудам, видела свои кости. Наверное, все мое тело такое же. Что с нами сделали?.. Мы служим им куклами, доктора просто тягают нас за ниточки..?

Меня взяли за ту руку, которую я подняла, и прижали ее к каталке. Я устала чувствовать. Меня переполняли всего лишь два чувства: одиночество и ненависть, но я уже до смерти устала. Пусть делают, что хотят. Пока что я отдаю себя в их руки. Но только пока что.

Часть 3

А вы когда-нибудь хотели увидеть себя со стороны? Узнать, выглядите ли вы так, как в отражении зеркала, узнать, как вы ходите и как смотрятся ваши движения. Глубоко внутри я понимала, что в этой больнице мы, пациенты, все одинаковы. Да и сравнив того парня в палате и свою руку, я в этом убедилась, но некоторое время других людей я не видела. Все оставалось в непонятной темноте и своеобразном страхе, который мне вселили внутрь еще с первых дней пребывания здесь, и из-за этого я была не в силах рассмотреть там что-либо кроме все более неуверенных движений докторов. Именно после явных изменений во мне (по дороге в палату я теперь чаще осматривалась вокруг, хотя и ничего нового не видела, да и мои движения уже не были такими скованными), доктора были в замешательстве. Что же, мне это нравилось. Я хотела, чтобы они страдали, ведь каждый день от той гадости, что мне капали в рот, внутри жгло все сильнее и сильнее. Я понимала, что должно случиться изменение, ведь мое мироощущение, без сомнений, стало шире, но я вижу все ту же темноту. Иногда мне становилось страшно от криков в палате. Крики не человеческие, наполнены болью, они звали на помощь. Несколько раз крики резко обрывались. Наверняка, человека убивали. Именно потому я сдерживала свои крики, ведь я еще не готова умирать. Я должна отмстить. Да, это единственное, ради чего я живу. Хотя нет, существую. Все мы, в этой чертовой больнице, лишь существуем!

- Открой рот, - обратился ко мне доктор. Я была не в силах ему перечить, но теперь каждый раз, когда мне должны были давать жидкость или какие-то вещества в рот, мне это говорили. Послав испепеляющий взгляд, и в мыслях надеясь, что он сейчас сгорит, я открыла рот. Я наслаждалась тем, что его руки дрожали. Он боялся, я ненавидела. Это закономерность в этой больнице, не так ли?

- Твари… - прошептала я. О, как я собой гордилась. Как долго я хотела сказать это слово. Сказать им прямо в лицо, плюнуть им его в душу, чтобы они почувствовали то же отвращение, что и я. Докторам не пришлось убивать меня за сказанное – я не смогла удержать жидкость во рту вот уже несколько раз, и она сделала это вместо них. Я почувствовала, как она растекается по моим венам. Жидкость превращалась в кипяток и будто добавила импульс моему организму, но потом приходила боль. Позже пустота, а потом будто образовывалась черная дыра, которая забирала в себя все чувства, оставляя только боль. С облегчением я поняла, что это все уже прошло.

- Нет, ну это слишком, - услышала я довольно знакомый голос, будто на плохой радиоволне. Кажется, я его уже слышала. Наверное, это один с тех двух докторов… я его помню. Я помню голос! Но я не открыла глаза. Они выдают мои чувства.

- Эти препараты могут ее убить. Я вообще не понимаю, почему она выходит из состояния. Да еще и тот малый проблем не отнимает. Может, избавиться от них? Скажем, неполадки с нервной системой, в результате убили себя скальпелем или чем-то другим, - я почти почувствовала, как он улыбнулся. Тварь. Но в его словах точно была полезная информация. Но какая?

- Дурак! – одно слово другого доктора и звук пощечины. Получил то, что должен был. Хотя это всего лишь небольшая часть заслуженного. – Думаешь, Иссу не заметил того, что они умирают не сами по себе? И эта девка, - он понизил голос, - она ведь не просто так все еще жива.

Я не могу сказать, что была удивлена. Может, у меня запоздалая реакция? Я хотела скорее попасть в своей личное пространство, в комнату, где меня оставляли одну. Но я даже в этом не могла быть уверена, ведь мой мир – это просто черная дыра, где я ничего не видела.

«Да еще и тот малый проблем не отнимает», - эти слова луной отозвались в моей голове. Неужели это значит, что я не одна такая? Что же, прекрасно. Но с моей-то никчемностью… о, как остро я ее почувствовала! Я ведь была не в силах что-нибудь сделать. Я толком ничего не видела, и это одна из худших вещей. Слышать, но не видеть. Будто сидишь в темной комнате и слышишь странные звуки, но не хочешь включить свет. И я все еще ничего не помнила. Мне просто надо было подчиняться словам «докторов» и быть послушной пациенткой. Но что я такого сделала, в результате чего изменилась? Сколько же у меня сейчас вопросов…

Я не заметила того, как уже была у себя в комнате. Я это поняла по тому, что она была не такая черная, как то помещение, да и я ощутила под собой кровать. «Надо отдохнуть от мыслей… как же я устала», - пронеслось у меня в голове. Все бы так и было, но голос, раздавшийся из темноты, не дал осуществиться моим планам. Да и вообще он изменил вся мою жизнь.

- Здравствуй, незабвенная.

Немного хриплый, но приятный слуху голос. Такой спокойный, но уверенный. Невероятно.

В тот момент во мне смешался страх, тревога и неописуемое счастье. Впервые за несколько месяцев я увидела человека, хоть чем-то похожего на меня. Я знала, что этот человек видел мир другим, более открытым, чем я. Но я не могла понять, что творится в его голове. Только какое-то отталкивающее чувство его переполняло. Может, это ненависть? Я была в восторге от того, что он говорил спокойно и ждал моего ответа. Он не был испуган, я же была шокирована. Я чувствовала себя зверушкой, загнанной в клетку. Может, это и так. Но в любом случае, я не собиралась сосредоточиваться на его чувствах. Я должна ему ответить.

- Здравствуйте, - тихо сказала я. О, вот бы я не сказала ничего лишнего! Да и что если «доктора» услышат?

- Ты тоже это чувствуешь, да? – спросил он, кажется, не собираясь показывать себя.

- Если ты об этой гнетущей атмосфере, то да, - сказала я, осматриваясь вокруг, надеясь увидеть хоть что-то. Странно, но меня ничуть не волновало то, что я не видела собеседника. А вот моя небрежность – наоборот.

- Хм, да ее каждый чувствует, пробудившись ото сна. Радует то, что сон уже не так сдерживает тебя, не так ли, незабвенная? Мне кажется, мы сейчас в полусне. Прекрасное ощущение. Но мы все еще в клетке, знаешь? Просто у меня она просторнее, чем у тебя.

- О, прошу, не грузи мою бедную голову своими речами сейчас, - прошептала я, чувствуя, что моя голова сейчас взорвется. – Я еще не обдумала прежнюю информацию.

- Эх, как небрежно, как небрежно. Я ведь могу тебя сейчас запросто убить, а потом даже не подать виду. В этой больнице невозможно умереть, - это предложение сопровождалось тяжелым вздохом. Он замолчал, но я хотела, чтобы он говорил снова. Мне было приятно его слушать. Его голос отличался от тусклых голосов докторов. В его голосе была сила, были чувства. Он понимал, что говорил, хотя я не ориентировалась в потоке его слов. – Извини, незабвенная. И все же, как много ты не знаешь, - я четко ощутила, как под его весом прогнулась кровать. Но всего на несколько секунд. Да и я была этому рада, ведь как только он сел около меня, запах крови сразу ударил мне в нос. – Ничего, времени еще предостаточно. Надеюсь, места в твоей голове на всю сегодняшнюю информацию хватит, и ты завтра все хорошенько обдумаешь. И кстати, не советую тебе завтра противоречить или делать что-то подобное докторам. Они не в духе после сегодняшних моих действий.

- И как тебя зовут? – вырвалось у меня. Он снова замолчал, и я уже подумала, что он ушел, поэтому положила голову на подушку и закрыла глаза, ни о чем не думая.

- Спокойной ночи, незабвенная, - сказал парень, и я ощутила его холодные пальцы у себя на лбу. Холодное озеро, кристальная вода, девушка посреди озера. Там не может быть никакой опасности, верно? Осторожно, пожалуйста… будь осторожна… ты не должна заблуждаться, никогда…

- Никогда не заблуждайся, пожалуйста, - прошептала я, не в силах держать эти картинки у себя в голове. Прозвучало глупо, но, я уверена, что этот человек все понял. Я была безумно рада знакомству с парнем. Несмотря на его пока что непонятные мне слова, хотелось быть с ним всю жизнь. Он приготовил мне что-то в будущем, точно. Он и есть то новое, чьего прихода я ждала. Может быть, мое существование здесь превратится в жизнь.

Но все же, моя небрежность не перестает меня удивлять.

Часть 5

Я открыла глаза, и белизна стен больно резанула по глазам. Слева и справа от меня располагались каталки, где лежали люди. Их вид поверг меня в шок: костлявая грудь еле поднималась и опускалась от слабого дыхания, а белые накидки на них почти не скрывали болезненных ран и синяков на их телах. У меня было ощущение, будто я проснулась от летаргического сна. Я четко видела все детали комнаты: желтые пятна на стенах, черный пол. Мне казалось, если я встану сейчас с моей спасательной кровати, то провалюсь вниз. Я видела дверь, знала то, что я могла сейчас сделать, знала, что будет дальше. Я слышала шаги врачей и тихое шипение за дверьми, которое пугало меня не меньше тощих людей, лежащих около меня. Меня до смерти напугало то, что доктора сейчас зайдут в комнату и смогут заметить то, что я… что вообще со мной случилось? Почему так внезапно? Неужели тот разговор с парнем все изменил? Невероятно. Я не была рада этому. Мало ли, что со мной могут сделать. Желание отомстить покрыл страх, который пронизал меня до мозга костей.

Шаги стали громче.

Я уверена, что, когда доктора зайдут, я увижу их лица и встречусь с ними взглядом, в котором будет царить возмущение и желание убить меня. Я им только помеха. То, что я четко все понимала, думала… у меня в голове уже не было каши, я могла хорошо соображать. Наверное, я уже не смогу быть прежней куклой для опытов. Сколько времени это длилось? Мое заключение в их маленькой клетке, где я не могла даже протянуть руку. В последнее время я видела что-то за пределами клетки, но была не способна из неё выбраться. Как сказал тот парень, я никогда из неё и не выберусь, только смогу сделать ее просторнее.

Дверь бесшумно открылась, и мой взгляд мгновенно переметнулся в ту сторону. Перед моим взором возникли два белых силуэта. Сначала картинка была расплывчатая, но со временем туман разошелся, и я увидела двух мужчин, одетых в белые халаты. Кто они? И вдруг я услышала знакомые голоса. Тогда я поняла, что это те люди, которые периодически привозили меня в кабинет и капали что-то в рот. Я поняла, что будет лучше, если они не будут знать, что я всё слышу и понимаю, о чём идёт их речь. Может быть, моя память начнет восстанавливаться? Один из них пристально посмотрел на меня, и я сразу отвела взгляд. Неверное решение.

- Она мне не нравится, совсем, - сказал человек с зелеными глазами. Мне не хотелось верить, что он убивал людей. Но его лица я не видела – оно скрывалось под маской. Я еще удивилась, как они вообще могли дышать.

Их руки прикоснулись к моим локтям, и они повели меня по не очень просторному коридору куда-то. Я не имела желания смотреть на тот маленький мир, в котором меня держали. Я видела белые стены, которые обступили меня со всех сторон и давили на меня, еще двух пациентов, которых вели как на смертную казнь. Практически, это так и есть. Не знаю как, но та жидкость, которую нам давали каждый день, убивала нас изнутри, но мы все равно живы. Она убивала наш мир, делала из нас зомби. Это им выгодно. Но странно, как «доктора» не заметили изменения во мне. Хотя, может, это все просто плод моего воображения. Тяжелое дыхание людей, неуверенные шаги пациентов и холод, который излучали стены – это не может быть моим воображением. Я невольно вздрогнула от холода и мрака этого помещения. Тонкая накидка совсем не защищала от этой странной атмосферы. Мне показалось, что я попала в преисподнюю.

Маленькой и непонятной формы, какие-то белые штучки летали за маленьким окошком в коридоре. Я хотела смотреть в то окошко вечно, не отрываться от этого чудесного танца белых крупинок. Это завораживало, но в то же время глаза болели от всего белого. Чего добивались создатели этой больницы, сделав здесь все белым, кроме полов? Это нисколечко не успокаивает.

Когда меня завели в кабинет, я закрыла глаза. Не хотела ничего видеть и слышать, но до меня доносились голоса докторов. Так и хотелось им крикнуть: «Заткнитесь уже, дайте отдохнуть!», но даже со своим, пока что, не развитым интеллектом, я понимала, что это будет неразумно и глупо. Я с ужасом ощутила жидкость у себя во рту и приготовилась к жуткой боли. Да, как и ожидалось, она терзала меня, омрачая мне рассудок. Не знаю, что случилось, но я уже очнулась в палате на кровати. Жаль, что там не было окошка. Я бы не отказалась снова посмотреть на танец белых непонятных штучек. Взамен этого я услышала чей-то вздох. Конечно же, в мертвой тишине услышать такой странный звук было для меня шоком, но я попыталась держать себя в руках. Чувство… я испугалась…

- Ну вот, почему ты не вела себя так холодно с врачами, м? Бедненькая, а ведь такое хорошее тело, - я поднесла руки к своим глазам. Там были два новых синяка. - Постарайся…

Я не дослушала. Спряталась под простынь и накрыла лицо подушкой. Прямо как маленький ребенок. Но мне не дали так долго полежать. Подушку конфисковали.

- Так вот… - продолжил парень, не давая мне вставить и слова. Как же мне хотелось его увидеть! Но я только с головой закуталась в простынь.

- Кто ты такой? – спросила я, удивляясь своему голосу. Он был хриплый и тон заносчивый, что мне совсем не нравилось. Голос же того парня был мягкий и спокойный. Аж тогда я поняла, что это тот самый парень. Я не была ни с кем знакома в той больнице, поэтому удивилась, что так быстро его забыла. Хотя не странно, что я забыла его непонятную болтовню. Все равно ничего не понимала.

- Ну, вспоминай. Неужели твоя голова ни на что не годится? – сказал он, и что-то холодное дотронулось до моего уха. Я посмотрела из-под простыни на своего собеседника: долгое вытянутое лицо, 50 оттенков синяков под глазами, но тело не такое тощее и побитое. Карие глаза светились от радости, когда я осматривала его. У него был докторский халат…

- Ты! – вскрикнула я. Ненависть. Она меня переполняла в тот миг. Хотелось врезать ему за все содеянное и пока что не сделанное.

- Рано или поздно ты умрешь из-за своей же ненависти. Как думаешь, способен ли человек умереть из-за своей ненависти к всему живому? Способен ли человек возненавидеть всех и всё до такой степени, чтобы убить самого себя? – парень обошел мою кровать, смотря куда-то вдаль. Я же не сводила с него глаз. - Речь идет не о суициде, нет. Убить себя морально, мыслями и терзаниями за всё сказанное и не сказанное. За это человек способен возненавидеть всех и всё. Может быть, он понимает, что виновен только он, но причиняет этим боль другим. Странные люди существуют, всё же, - сказал он и косо на меня посмотрел. – Все это – лишь наша оболочка, тебе не кажется? Если я сниму этот халат и надену эту накидку, я стану для тебя другим человеком. Так же и в мире.

- Заткнись. Ты уже не станешь для меня другим человеком. Никогда! Ты – не человек. Не доктор. Не врач. Ты – тварь. Убиваете людей, терзаете их!..

- Ты сама хоть в этом уверена? А что если окажется, что я – вовсе не врач, м? - спросил он, этим самым поставив меня в неловкое положение. – Вот видишь, я же говорил. Это, - он дернул свой халат, - всего лишь оболочка. Но как много она значит!

- Может, скажешь уже, кто ты? – не выдержала я. Даже если бы он не был врачом, мне так хотелось ему врезать…

- Это имеет значение? Может, я хороший врач.

- Не строй из меня глупышку.

- Да пациент я, пациент. Я тот самый парень, который тогда с тобой разговаривал. Просто около моей кровати кабинет докторов, и один из них оставил там свой халат. Здесь холодно, вот я и решил его надеть. Правда, мне ой как попадет от врача, если он узнает. Но это не впервые, так что… – он улыбнулся, оставив меня безоружную. Несмотря на его вытянутое лицо и большие глаза, улыбка была невероятно милая.

- А... значит… они знают, что ты, как бы…

- Да, конечно. Думаю, они догадываются, что ты тоже «оживаешь», или что-то типа того. М, будет интересно за тобой понаблюдать. Кстати, к тебе вскоре память вернется. Так что будь готова, хорошо? И не умирай, ты мне живой нужна.

- О, спасибо за заботу. Постараюсь, - сказала я и снова с головой закуталась в простынь. – Ей, подушку отдай! – вспомнила я и села на кровать. В меня с другого конца комнаты прилетела подушка.

- Больно, блин… - прошептала я, но улыбнулась. Хотя в этой комнате и было около пятнадцати полутрупов, мне было хорошо. Разговор с тем парнем позитивно на меня влияет, да и теперь я более-менее понимала, о чем он говорил. Непринужденная атмосфера так грела душу, что мне даже не хотелось, чтобы он уходил.

И снова такое ощущение, будто я попала в преисподнюю.

Часть 6

- А теперь закрой глаза, - сказал парень. – Что ты видишь?

Через некоторое время ответила «Ничего». Я прекрасно понимала, что это неправильно, но ничего другого придумать не могла.

- Заткни уши. Задержи дыхание. Подари каждый удар твоего сердца. Полюби кого-нибудь. А теперь представь, что он ушел.

У меня прошлись мурашки по коже, но глаза я не осмелилась открыть. Не хотела никого видеть, у меня были закрыты глаза, но у меня в голове все равно стоял образ парня. У меня были закрыты уши, но я слышала его слова.

- Зайди в комнату. Это помещение – твое сознание. Там все твои чувства и мысли, и ты хочешь от них спрятаться. Продолжай идти через свой ад, пока не достигнешь самого темного угла и, опираясь спиной, сползи вниз по стене. Вспомни. Вспомни каждый день, когда ты чувствовала себя одинокой. Ты чувствуешь себя мертвой.

Да, он был прав. Подсознательно я знала, что всегда была одинокой, но не признавала этого. Очень неприятно, когда это заявляют напрямую.

- Открой глаза. Посмотри за пределы неба, за пределы звезд, за пределы всего, что тебе показывали на карте, пока твое зрение не будет затуманено, и ты смотришь на то, чего даже не существует. Ты ушла в свой мир, и тебя считают сумасшедшей. Закрой ноутбук после шести часов работы и потри виски. Встань на край крыши и протяни ногу в бесконечность. Ты почти сделала шаг.

Я была склонна к суициду. Я уже тогда ничего не чувствовала. Я хотела этого.

- Но ты слышишь свое быстрое дыхание, а это доказательство твоей жизни в пропасти. Ты все еще ждешь того человека. Ты живешь. Почувствуй икоту в груди, когда пропускаешь ступень на лестнице. Шагни босяком на блестящую дорогу и отшлифуй ее вместе с дождем ночью. Помнишь?

- Да, помню. Но я не хочу вспоминать…

- Черт возьми, просто вспомни! Пусти мысли в свою голову.

Несколько секунд он пристально смотрел на меня. Зеленые глаза показались знакомыми. Блеск в глазах вызвал у меня дрожь.

- Всеволод? – спросила я. Это имя вызвало у меня ужас. Мне казалось, меня проштрыкнули ножами.

Моим глазам потребовалось несколько секунд, чтобы сфокусироваться на фигуре парня. Все мое тело действовало само по себе, а я просто следила за действиями. Парень безмолвно стоял и рассматривал меня, я делала то же. Он выглядел как обычный человек с простой и непримечательной внешностью.

Я не знала, что делать. У меня было много времени, но я не знала, что с ним делать. Впервые я желала, чтобы меня забрали из этой комнаты подальше от парня. Хотя он через несколько секунд окончания разговора и был в конце комнаты, я чувствовала его присутствие около меня.

Мое желание исполнилось.

Мне было очень жаль, что больше не было видно маленьких белых непонятных штучек в окне. Вообще почти ничего не было видно – солнце освещало весь коридор и было практически невозможно что-то увидеть, но мне в глаза кидались двери. Бесконечное количество дверей. Что крылось за каждой с них – непостижимая тайна для меня. Мне было известно только два помещения в этой, безусловно, огромной больнице. И только в тот день я заметила, что коридор не был прямым. Поворот налево. Направо. Лестница. Паника окутала меня со всех сторон. Мне казалось, что поверну куда-то не туда и потеряюсь. Я не видела докторов, идущих передо мной и не обращающих на меня внимания. Так и хотелось взять одного из них за рукав и идти так все время. Почему на этот раз они не вели меня под руки? Но мне казалось, что когда я дотронусь к одному из них, то ощущу холодный мрамор. Доктора были как две безмолвные статуи. Они вообще видят и слышат? Тогда я решила это проверить и сошла с их дороги. Доктора пошли вперед, а я налево. Откуда у меня появилось столько смелости на этот поступок, так же остается для меня загадкой. Пусть мне и было безумно страшно и каждый мой бесшумный шаг отдавался луной в моей голове, я не собиралась идти назад: или к докторам, или к тому парню. Интересно, а кто-то слышал мое бешеное сердцебиение?

Как оказалось, некоторые стены были прозрачными, и я видела несколько полутрупов, которые были в еще худшем состоянии, чем те люди, что находились в моей палате. Хорошо, что солнце не давало мне хорошо рассмотреть их. В этой части больницы было намного больше дверей и окон, и я проводила как минимум пять минут около каждого из них.

Через некоторое время я почувствовала пустоту внутри. И не просто чувство того, что никого нет поблизости, а пустоту чувств и мыслей. Мне казалось, что я просто растворилась, но это не помешало мне ощутить чей-то пристальный взгляд на себе.

Во взгляде того человека я не видела угрозы. Казалось, он был в шоке, увидев меня здесь. Правда, он походил на замечтавшегося зомби. Тот парень повернул голову набок и начал меня осматривать. Мне было все равно, но все же, не самое приятное чувство. Незаметно для меня, расстояние между нами сократилось от пяти метров к трем шагам. Его взгляд всё так же не отрывался от меня.

- О, прекрасно, - наконец-то сказал парень и, запрокинув голову назад, закатил глаза. Уткнул руки в бока и повернулся ко мне спиной. Даже сквозь белую простынь (белую, не почти прозрачную, как у меня), я заметила красные круги у него на спине.

- А ну постой, малыш, - неожиданно для себя выпалила я. Этот парень действительно выглядел маленьким, лет на одиннадцать, но вел себя дерзко. Но мысль о том, что в больнице есть кто-то как я и тот парень, не оставила меня. – Объяснись-ка.

- Малыш?! – зашипел он, но позже сказал: - Вовсе не в стиле Всеволода. Бяка. Иди брысь отсюда, - сказал парень и с презрением на меня посмотрел, но я не могла на него злиться. В общем, я вообще не могла ничего чувствовать. Мне что-то было совсем не по себе.

- Ты знаком с Всеволодом?

- Глупая. Конечно же, я знаком со своим братом. Не смей даже приближаться к нему!

- Мы уже знакомы, - почти прошептала я, так как голова кружилась.

- Твою ж, да я знаю! Поэтому и говорю, чтобы не приближалась к нему больше.

Это был первый раз, когда со мной так говорили. Все действия в этой больнице мне все больше и больше казались жизненными.

- Иди отсюда. Тебе сейчас от докторов перепадет, - сказал парень и ушел куда-то по коридору. Не знаю почему, но я уже не видела поворотов коридора и лестницы сзади меня. Только слышала шаги. Мне оставалось только одно – притвориться зомби, что было не сложно. Я закрыла глаза, что даже помогло против головокружения, расслабила тело и пошла коридором в сторону шагов, надеясь не удариться о стену или мраморное тело докторов. И я надеялась по правде не превратиться в того зомби, которым я была. Тогда я еще не понимала, чем отличалась от других. Я чувствовала себя никем. Даже если я и изменилась, чего мне стоило ждать? Сбежать отсюда? Бессмысленно. Все мысли тогда перемешались в моей голове и я почувствовала какую-то жидкость во рту. Чем больше я пыталась разобраться в мыслях, тем больше я терялась.

Дежавю.

Я не имела желания видеть пациентов больницы, которые казались мне до боли знакомыми. Все мне казалось до боли знакомым. Я была поглощена своими же чувствами. Правда, чувство было только одно – ненависть. После того, что я видела в палатах тех пациентов, чьи кости выпирались наружу, в некоторых местах кожи вообще не было, которые были белее стен в палатах, мне хотелось сжечь все вокруг. Себя в том же числе. Те люди… большинство из них я знала. Я знала, что выгляжу где-то так же, как они. Может быть, мое состояние было немного лучше, но это не прибавляло мне шансов на освобождение.

«Рано или поздно, а ты умрешь от своей же ненависти», - вспомнила я эти слова и немного улыбнулась, от чего у меня прошелся ток по всему телу.

- Стань уже сильной, черт возьми, - почти умолял кто-то и тряс меня за плечи, но я не хотела знать кто это. Я хотела отдохнуть от жизни, но в то же время спасти жизни десятков пациентов этой больницы. – Она же умрет…

Умру? А я жила? А, да, действительно. Тот парень, Всеволод. Я ведь сейчас живу, если чувствую злость? А если я умру, то забуду о нем?

- Зараза… зараза… - вырвалось у меня сквозь зубы. Думаю, те, кто были около меня, это услышали, так как была полная тишина. Со всех мыслей у меня в голове осталась только одна – поговорить с тем парнем. Уж слишком много нервов, и времени, и сил, и дорогих мне людей он забрал. И плевать на докторов. Пусть сами разбираются со своими пациентами.

Я точно знала, куда иду. Коридоры казались мне знакомыми, и криков я не слышала. Злость бушевала во мне и, будто море в шторм, билась о стены моей сущности и вырывалась наружу. Это было единственное, что я тогда чувствовала. И вот, в конце палат стоит Всеволод и рассматривает свою руку. Мне было все равно, что его руки были белыми как снег. Зайдя в палату, справа я увидела большое окно почти на всю стену. Как раньше я могла его не заметить? Большие лохматые снежинки падали за окном, и я могла разобрать узор каждой из них, но не могла прикоснуться к ним. Все снежинки мастерили невероятный танец в воздухе. Даже несмотря на мое ужасное настроение, я была рада, что вспомнила, что такое Снег. Он прекрасен. И насколько бы снежинок не было много, они все разные. С людьми, к сожалению, не так.

Если подумать то в этом помещении всего несколько людей, которые такие же холодные как снег, и так же отличающиеся друг от друга. Я, Всеволод, и брат Всеволода, который стоял ближе к окну и так же любовался снегом. Все мы разные, но в то же время нас объединяет что-то. Не знаю что, но я это просто чувствовала. В тот момент так хотелось прикоснуться к снежинке.

Часть 7

ВСТРЕЧА

Ветер сопровождал её целую дорогу. В наушниках песня «I hate everything about you». Странно, но ни ветер, ни музыка, играющая на полную громкость, не могли остановить бесконечный поток мыслей.

Девушка подтянула шарф под нос и опустила нос как можно ниже. По крайней мере, теперь никто не услышит, как она тихо подпевает.

Кто-то дотронулся её плеча. В ответ сердце бешено заколотило, не давая девушке нормально дышать. Она не могла двигаться, хотя со всех сторон её толкали люди. Элиза знала, что касание и то, что её звали, было лишь её фантазией. Да и весь мир уже на протяжении полугода был её иллюзией. День за днём она видит и слышит всё меньше и меньше, и перестает чувствовать радость, злость, веселье, разочарование.

Элиза всей душой надеялась, что скоро будет пустота, и она совсем ничего не будет чувствовать. Она совсем не жаждала смерти. У неё был план на будущее - стать доктором.

Она непроизвольно вытащила наушники для того, чтобы убедиться, что нигде нет знакомого ей лица. Серая толпа толкала девушку то вперёд, то назад. «Быстрее бы выбраться отсюда», - подумала Элиза, и ей не пришлось долго ждать. Все куда-то бежали. Девушка заметила своих однокурсников, несколько знакомых лишь внешне людей. Удивительно, но она не чувствовала страха, видя шокированные выражения лица людей. Может быть, это потому что она ещё не видела того, чего стоит бояться. Ноги сами повели её назад. Туда, откуда бежали люди.

Шаг, ещё один.

- Вашу ж мать! – закричала девушка, вырываясь из моря толпы. На стенах бутиков и магазинов были люди. В глаза бросались погрызенные руки, ноги. Они продолжали рвать на себе плоть, видимо, ощущая от этого удовольствие. Будто приклеены к стенам, они лазали по ним, оставляя кровавые следы за собой. Несколько чудовищ уже лазали по земле. Элиза смогла увидеть, как становятся такими. Один из них заметил мальчика лет десяти, который, кажется, потерялся, и стоял на месте, не в силах пошевельнуться, как и сама девушка. Существо ухватило его за ногу, затем руку и откусило часть его руки. Только тогда парень очнулся и ужасно закричал, из его рта начала капать кровь. На смену ужасу пришёл шок, что немного неестественно для людей.

Последнее, что увидел парень – жутко улыбающегося монстра.

Девушка бежала за толпой, пока не нашла себе там место. Раз за разом её выталкивали оттуда, чтобы освободить место, ибо иногда люди шли такими узкими улицами, что некоторых настолько сильно прижимали к стенам, что те умирали. И уже всем было ясно, что чем ближе ты к концу хвоста толпы, тем меньше шансов выжить. С идущими впереди всех было то же самое, так что выходило, что лучше было тем, кто в самой середине. Все другие служили щитом от чудовищ.

Она помнила о многоразовых переменах погоды: раз за разом обычную прохладу осени сменяло палящее летнее солнце и наоборот, а толпа всё шла и шла. Люди всё время набирались, и никто не знал, куда и кто идёт. Кто-то же в начале толпы ведет всех остальных, да?

Элиза сняла шарф и вышла из толпы. Последнее время у неё не было сил идти и её просто толкали. Сейчас было под 40 градусов, но она не снимала свою кожаную куртку, ибо через несколько часов может быть -20 градусов. Наручные часы показывали три часа. Был день или ночь – трудно сказать. Уже давно не было видно ни месяца, ни солнца. Слева девушка увидела ужасно худую женщину с ребенком на руках. Ребенку было лет девять, но он был настолько маленьким и истощенным, что издалека он выглядел максимум на шесть лет. Женщина опиралась на развалины какого-то магазина, и над ней опасно нависала крыша, которая еле-еле держалась.

Девушку кто-то взял за локоть и сказал, что с ней будет то же самое, если она выйдет из толпы и потеряет свое место, ибо тогда ей не будут давать еду каждую неделю. Ей не оставалось ничего другого, как вернуться назад, как бы её не мучили угрызения совести.

ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ

Единственное, что спасало людей с этом аде – разговоры. Они успокаивали на некоторое время, но всегда находились те, которые напоминали всем о ситуации; всегда были какие-то жертвы; всегда были драки за еду.

Элиза дрожащими от холода руками сняла с плеч рюкзак и взяла бутылку с водой. Она делила две буханки хлеба, три бутылки воды и один кусок бекона между четырьмя людьми, поэтому она должна была быть очень осторожной – чтобы не выпить слишком много. Она позволила сделать себе целый глоток воды, но от этого у неё ужасно запекло горло, так что она решила больше не пить эту воду. Прошлой недели вода была намного чище и вкуснее, а сейчас на дне бутылки можно было увидеть песок.

Толпа условно поделилась на несколько групп, и Элизе повезло быть в средней. Там был один мужчина-немец, который любил петь одну и ту же песню, и когда кто-то спрашивал у него, о чём она, он только разводил руками.

- O, du lieber Augustin,
Augustin, Augustin,
O, du lieber Augustin,
Alles ist hin.

- Geld ist weg, Mensch (M;d;l) ist weg,
Alles weg, Augustin.
O, du lieber Augustin,
Alles ist hin, - разнесся низкий голос.

- Rock ist weg, Stock ist weg,
Augustin liegt im Dreck,
O, du lieber Augustin,
Alles ist hin.

- Und selbst das reiche Wien,
Hin ist’s wie Augustin;
Weint mit mir im gleichen Sinn,
Alles ist hin!

Некоторые люди ему подпевали, и неважно, что они не знали слов и немецкого языка.

- Jeder Tag war ein Fest,
Und was jetzt? Pest, die Pest!
Nur ein gro;' Leichenfest,
Das ist der Rest.

- Augustin, Augustin,
Leg' nur ins Grab dich hin!
Oh, du lieber Augustin,
Alles ist hin!

Девушке всегда было интересно, кто же этот человек и откуда у него столько силы в голосе. Почему все так его уважают, хотя многие его даже не видели.

Послышались крики, движение ускорилось. Это значило, что объявился монстр, и наверняка есть жертва. Элиза закрыла глаза и включила плеер. Ещё с самого начала она решила включать его только в экстренных ситуациях, а именно тогда, когда кто-то умирал.

- Девочка, подпевай-ка со мной, а то голос совсем сел, - обратился кто-то к Элизе и взял за локоть. Не был сомнений, что это был тот самый человек, который вернул её назад в толпу.

- Извини, что? – переспросила она и вытянула наушники и сразу же поставила песню на паузу, чтобы плеер не разряжался.

- Говорю, можете мне подпевать, пожалуйста? Да и плеер у Вас давно разрядился, зачем он Вам? Думаю, нет смысла носить с собой что-то бесполезное. Например, зачем Вам эта повязка? – человек подтянул рукав куртки девушки и развязал кроваво-красную повязку на запястье. – Смотрите, у Вас ведь уже ничего нет. Только рука посинела от повязки.

Это заставило Элизу открыть глаза и посмотреть на свою худую руку и на человека. Уже никого не удивляло то, что кто-то настолько худой, что кости выпирают, никого не удивляли синяки на теле и даже то, что кто-то иногда нес с собой трупы. А этот человек улыбался. Это удивляло.

- Alles ist hin! – повторяла время от времени девушка. Это единственные слова, которые она помнила.

- Как тебя зовут? – спросила она, когда все попели эту песню два раза.

- Вы фокусируетесь не на тех вещах. Вас должно интересовать то, о чём эта песня, какие слова вылетают у Вас изо рта и где Вы.

- Не забивай мне голову непонятными словами, - вздохнула Элиза и посмотрела вверх. Надвигались грозовые тучи, в воздухе ощущался запах дождя. – Знаешь, мне бабушка когда-то рассказывала, что можно было пить дождь и есть снег. Уже в начале двадцать первого столетия снег не был чистым. Интересно, из чего сейчас состоит вода? Насколько всё изменилось?

Ответ не последовал.

- Но всё же я молодец, что не надела школьную форму в тот день. Туфли ужасно…

- Хотите увидеть, куда мы идём? – перебил её мужчина.

Элизу подняли на плечи, и сначала она не видела ничего кроме сплошной толпы. С высоты почти три метра не было видно ничего кроме голов. Только когда она посмотрела направо и налево, то увидела развалины школы. Даже увидела нескольких монстров на стенах, и что среднюю группу защищает примерно пять метров людей по бокам. Девушка увидела, как женщина пошла в сторону одного магазина (видимо, увидела там еду), но по дороге она упала.

- Там женщину убили, - прошептала Элиза мужчине.

- Ну, ничего странного, - спокойно ответил мужчина. – Монстр?

- Нет, её пристрелили.

Из толпы выбежала девочка, которую постигла та же судьба.