Гобелен. Мелодрама для чтения

 
                Гобелен,
                или необыкновенные приключения
                с Гобеленом  Марии – Антуанетты королевы французской
                при жизни и после её смерти
                МЕЛОДРАМА
                по мотивам «Гобелен Марии- Антуанетты»
                А.Н.Толстой

Действующие лица – тени:
Александра Федоровна – русская императрица
Тень королевы Марии- Антуанетты
Тень гобелена


Александровский Дворец – музей в Царском селе. На стене напротив окна Гобелен
с портретом королевы Марии- Антуанетты.
На авансцене за столом, покрытом скатертью из материала, по цвету похожего
на материал гобелена, сидит Тень королевы.

                МОНОЛОГ ПЕРВЫЙ

                Тень королевы:
- Перебирая прошлое-былое я развлекаюсь не старея
В отличие от тех, кто мной владел 100 лет назад.
А появилась я на свет с момента,
как голова французской королевы
была отделена от тела.
С тех пор я стала тенью Гобелена
и неразрывно с ним перемещалась
куда судьба – злодейка нас таскала.

Его создавали великие люди –
художник Буше был кумиром двора.
Портрет он писал с королевы поспешно 
поэтому сам был не очень доволен,
однако решили соткать Гобелен на макете портрета.

А мастера Роха в то время считали
Ткачом наилучшим в округе Парижа.
У мастера Роха была мастерица
красавица дочка Елизавета.
Ей поручили скопировать срочно
портрет королевы в макет гобелена.
Работа была кропотливой и только
терпение, вкус и уменье
могли ей помочь в этой сложной работе.

Одета была Лизавета небрежно –
рабочее платье едва прикрывало
все прелести юной цветущей натуры.
И надо же было такому случиться,
что в этот момент совершенно случайно
забрёл сам директор – циничный развратник.
Как хищник на дичь озверевший хозяин
набросился жадно на девичье тело.
Она как могла защищалась, но силы
конечно не равными были…

Подруги по цеху нашли Лизавету
в разорванном платье, испачканном кровью
и залитый кровью макет гобелена.

Художник Буше был чрезмерно разгневан
не тем, что случилось с работницей Лизой,
а тем, что почти-что готовый для тканья,
макет гобелена был кровью испачкан.   

Но выход нашёл он довольно удачный,
велев заменить на макете лишь платье
по цвету оставленных пятен от крови.
Елизавету уволили сразу -
по нашим понятиям «с волчьим билетом».
Но старый Роше гобелен ткал с макета,
не изменяя законам искусства,
вплетая в рисунок отцовские слёзы.

Когда гобелен был закончен, художник
его преподнёс королеве в подарок.

Марии не нравились яркие краски
и красное платье её удивило.
Но ловкий художник раскрыл перед нею
историю цвета, представив его
цветом девственной крови.
История всем показалась забавной,
а главное в духе гостей Трианона*.

*Трианон – небольшой дворец в Версале, служивший
для любовных развлечений королевской семьи.

  Душа гобелена пока отдыхала,
незримо присутствуя в спальне Марии;
Порой от стыда исчезая на время,
чтобы не видеть картины разврата.
Мне тоже не очень приятно бывало
участвовать в оргиях знатных подонков,
но все они точно сбесились,
предчувствуя страшных событий начало.

Король флегматично за всем наблюдая,
не делал попыток хоть что-то исправить,
надеясь, что само – собой утрясётся.
Но кончилось всё неожиданно быстро
И для семьи королевской плачевно.

Пришёл проповедник из мелких буржуев
И начал успешно умы будоражить:
Мол знать обнаглела на шее народа,
а наши потомки от голода пухнут.
Пора, мол, конец положить беспределу
И с «белою костью» за всё расчитаться.

Толпа озверела и с криками: - Хлеба!
громила в Париже дворцовую мебель
и грабила лавки богатых буржуев.
Но вскоре толпа добралась до Версаля.
Король унижался, просил умоляя
Пощады себе и своим приближённым.
Семью пощадили, отправив в карете,
В Париж под конвоем на суд и расправу.

Когда короля с королевой казнили,
Душа королевы слилась с гобеленом.

Напрасно считают, что вещи бездушны.
В них души творцов их создавших с любовью.
Живут эти души в вещах неизменно
до полного их разрушенья и также
потом улетают в пространство.

                Монолог второй

За столом Тень гобелена – копия портрета королевы.
В глубине сцены по мере упоминания проходят тени
участников событий, порой перебивая монолог с целью его исправления,
или уточнения.

                Тень гобелена:
Душа королевы, покинувши тело, в мою воплотилась,
но это случилось позднее- в Париже,
а после отъезда семьи королевской
висел гобелен на стене Трианона,
как вещь бесполезная в новом хозяйстве.

Версаль разгромили – разрушили мебель,
скамьи и беседки, деревья срубили.

Итог революций любых однозначен –
безвинные жертвы при полной разрухе,
болезни и голод на долгие годы,
но не для всех – для простого народа.

На время Версаль оказался бесхозным…
Не буду подсчитывать дни и недели –
Они безразличны для нас с гобеленом,
Пока пролетали и нас не касались.

Но только однажды в заброшенной спальне
Явилась совсем не обычная пара -
Прикрыты лохмотьями от непогоды
И ноги босые испачканы грязью…

Как видно и новые власти не очень
Пеклись о судьбе трудового народа.

Мужчина был страстью объят, он смеялся
и женщину ласково тискал за плечи.
Она была тоже не против развлечься
На ложе пустом королевской кровати.

Живой королеву она не видала,
Но помнила чётко лицо на портрете.
Их взгляды скрестились в холсте гобелена.
Она королеву мгновенно узнала -
Работы отца отличались искусством
Живое лицо возрождать на портрете.

В глубине сцены остановилась тень одного из рабочих
ткацкой фабрики – соседа семьи Рох.

                Тень соседа:
И память безжалостно всё всколыхнула –
И слёзы, и кровь, и лишенья, и горе –
Отец вскоре умер не выдержав боли
За дочь, заклеймённую вечным позором.
А Лиза, оставшись одна – сиротою,
Покинула город, где знали её, осуждая безвинно.

                Тень гобелена:
Я очень жалела Елизавету,
но спорить с судьбой не позволено душам.
А Лиза сначала хотела
Сорвать гобелен со стены, но подумав
на цыпочки встала и плюнула гневно
В лицо королевы такой же безвинной.

Так люди порой совершают поступки
Нелепые для постороннего взгляда,
Быть может потом сожалеют и каясь
Во всём обвиняют судьбу, или разум.

Елизавета имела хорошую душу,
но ненависть разум и память хранили.
Поэтому спутнику не объясняя
поступка нелепого, грязно ругаясь,
покинула спальню не оглянувшись.
А спутник растерянный и уязвлённый
Таким поведением верной подруги,
сорвал гобелен со стены и забросил
на кучу тряпья за роскошной кроватью.

Один из любителей лёгкой наживы
Решил, что в хозяйстве его пригодится
Красивый ковёр и с другими вещами
Отправил в Париж, где владел небогатой
И чудом ещё не разграбленной лавкой.
Но всё-таки лавка его пострадала:
Пока он отсутствовал грабя в Версале –
Забор на дрова растащили соседи,
И выбили стёкла в пылу разрушенья.
Но лавочник мудрое принял решенье:
Стекло заменил на окне гобеленом..
Плотная ткань защищала от ветра,
а яркие краски служили рекламой.

               
                Монолог третий
Тень гражданина Республики:

А революция шла как обычно –
Одни заседали, другие резвились
с учётом возможностей и настроений.
Но злоба и ненависть всё возрастали,
Искали виновных – казнили безвинных,
Рубили под корень и щепки летели.

                Тень гобелена:
А мы с Гобеленом, как в ложе театра,
За всем наблюдали, жалея артистов.
Но души вещей не имеют эмоций,
Как души людей, обладающих сердцем.

Конвент разогнали, создали Коммуну
И новые лозунги, новые жертвы…
Но нас это собственно не волновало –
Другие проблемы над нами довлели:

Никто не подумал о нашей защите
От солнца и пыли – врагов Гобелена.
Но Революциям не до искусства –
Чаще всего его грубо сметают,
Как мусор со сцены. Бывают конечно
И исключения больше похожие
Просто на чудо.

Однажды пришлось наблюдать мне картину,
Которая в душу вселилась навеки:
И если бы крики: - Долой австриячку!
Услышала я ненамного позднее,
Могла не увидеть живой королеву.
А может быть лучше бы было не видеть-
Остался бы в памяти образ с портрета…

А то, что увидела было ужасно –
Спиной к лошадиному заду в тележке
Сидела старуха с седой головою…
Распущены волосы, голая шея в морщинах,
Обвисшие груди, с которых когда-то
Лепили прекрасные чаши для разных напитков,
которыми все восхищались безмерно.
Под рокот военных тугих барабанов
И крики народа: - Долой австриячку!
Тележка на площади остановилась,
Где всё приготовлено было для казни.

Как бочка селёдкой огромная площадь
Забита орущей толпою была…
А посредине на грубом помосте
На фоне суровой тюрьмы Консъержери
Над головами толпы возвышалось
Орудие казни для знатных клиентов,
А те, что попроще вдоль улиц висели,
Столбы и деревья собой украшая.

 И только Марию-Антуанетту
Казнили поистине по-королевски-
Ей голову вмиг отделили от тела
Ножом гильотины без лишних мучений.

Марии душа вознеслась над толпою
И вскоре слилась неразлучно с моею.

Хозяина лавки повесили вскоре
Под лозунгом: «Хлеба! и Твёрдые цены!»

А гобеленом какой-то прохожий
Прикрыл свою спину, стараясь согреться.
Весь день как могли мы его согревали,
А вечером в зале огромного дома,
Где обитали бездомные люди,
Согревшись он выбросил в угол на мусор
Быть может шедевр прикладного искусства.

Там несколько дней мы валялись без дела
Пока не пришли в этот зал коммунары,
Один из которых ругался и клялся,
Что сам перевешает всех недовольных,
Кто гибели хочет Парижской Коммуне,
Кто хочет того же ему – Робеспьеру.

Обеденный стол, передвинув к камину,
Случайно накрыли моим гобеленом.
Так начались приключения наши
На несколько суток в Парижской Коммуне.

                Монолог четвёртый
                Тень гобелена:
Однажды за стол, гобеленом накрытый,
Сошлось руководство Парижской Коммуны.
Их пятеро было – не помню фамилий…
Уселись за стол воглаве с Робеспьером.

На площади грозно толпа бушевала,
А пятеро в зале уныло молчали,
Конец Революции осознавая.
Немало народа они погубили,
А помнят потомки из них единицы.

Но вскоре солдаты толпу разогнали
И в зал, освещённый единственной свечкой,
Ворвались гвардейцы.
Хотел Робеспьер сам покончить с собою,
Схатил пистолет со стола, но гвардеец
Ударил его по руке неудачно
И пуля снесла подбородок «героя».
Упала его голова на бумаги,
Которые весь гобелен прикрывали,
И только отдельные капли попали
На красное платье моей королевы.

Они не испортили красок портрета,
Но удивительно то, что по цвету
Кровь палача* одинакова с кровью
Погубленных душ без вины виноватых.
PS
*Королевскую семью казнили под настойчивым давлением именно Робеспьера.

Сен Жюст и Катон, как и все остальные,
Гвардейцам сдались добровольно – без боя.

Так Революция вместо Свободы
Родила империю Наполеона,
Оставив в наследство лишь цвет на знамёнах
Для тех, кто пытается снова и снова
На грабли ступить без последствий суровых.

Опыт таких Революций неплохо
Правителям помнить в любую эпоху.

А нас с Гобеленом опять подобрали-
Один старьевщик из предместья Парижа
Пытался продать, но увы – безуспешно.

Полиция стала успешно работать-
Разбой, грабежи прекратились в Париже,
Порядок на улицах был восстановлен.

                Тень ветерана:
-Наполеон Бонапарт полководец великий
И переплюнуть бы мог македонца*,
Если б в пути не споткнулся в России.
Но македонский был царь от рожденья,
Наполеон же карьеру построил
Только за счёт самоличных талантов.
Он стал императором не по наследству-
Империю сам создавал, привлекая
Умнейших политиков и генералов.

Пока он сражался с восставшим народом
Буржуи активно ему помогали,
Но контрибуции с новых провинций
Не покрывали военных расходов –
И двор императора тоже старался,
Чтоб фавориты на новом этапе
По роскоши не уступали дворам королевским.

Налоги росли и росло недовольство
Тех, кто оплачивал бремя расходов.
Всё как обычно – сначала подняли
На пьедестал, помогая разграбить
Всё, что возможно, воруя и ссорясь
за каждый клочёк покорённых провинций.

Известно, что жадность, стремление к власти
Не знает предела у олигархов.
От пресыщения и от безделья
У них возникают обычно идеи
переворотов и революций.

Так и во Франции это случилось –
Предали близкие Наполеона
И жизнь он закончил на острове диком
среди океана
в раздумьях о подлости и о коварстве.
Наследник казнённых монархов вернулся
И жизнь потекла по привычному руслу –
Одни развлекались, другие трудились,
А третьи тельцу золотому молились.

Из эмиграции двор королевский
Вернулся конечно не в полном составе –
Многих конвент и коммуна казнили,
Порой без суда своего трибунала,
А те, что успели сбежать за границу
Не все пережили тяжёлые годы.

                Тень Гобелена:
-Неисповедимы пути, по которым
ведёт нас судьба по фарватеру жизни;
порой преподносит такие сюрпризы,
которые наша душа не приемлет.

Век девятнадцатый благополучно
для нас с гобеленом закончился в Лувре.
В начале 20-го века французы
пытались наладить контакты с Россией…
Какой-то из умников власти в Париже
подал однажды совет президенту –
в виде подарка императрице
нас с гобеленом отправить в Россию.

В Санкт-Петербург гобелен был доставлен,
самим президентом вручён Александре –
Императрице - царице России.
Ей не понравились яркие краски,
особенно красное платье с портрета –
пришлось рассказать ей историю цвета*
*см. Гобелен. Рождение

Царица не русская не разбиралась
в искусстве, особенно декоративном,
поэтому нас с гобеленом забыли,
распорядившись повесить в гостиной,
в которую гости не знали дороги.

Канули в Лету* Петра машкерады*,
бардак и балы Катерины Великой*

*Лета – река забвения в подземном царстве (мифы)
*Пётр 1-ый  не только работать, но и веселиться заставлял до упаду (авт.)
*Екатерина 2-ая (авт.)

Царь Николай иногда напивался
не во дворце – в офицерском собранье,
а утром, стыдливо скрывая похмелье,
уединялся, жену избегая.

Мало кого принимала царица –
фрейлин порой допускала до ручки
тех, что ей новости передавали,
вязала носки для детей, или мужа
и в одиночестве много молилась.

Чаще других во дворце появлялся
некто Распутин – бродяга, мошенник,
мужик продувной из былых конокрадов.
Как он в доверие царское втёрся
понять невозможно, всего вероятней
он был от рождения гипнотизёром.
Сядет бывало Распутин в гостиной
перед царём и царицей в поддёвке,
в смазных сапожищах, воняющих дёгтем
и врёт, что попало, сверкая глазами,
а те под внушением заворожённо
с открытыми ртами внимают бродяге.

Царица особенно благоволила
Распутину, верила каждому слову,
считая Духовным отцом и пророком.

А мы с гобеленом от скуки дурели,
взирая на глупость российских монархов
и часто Париж и Версаль вспоминали
конечно хорошее только, а беды,
лишения были забыты.

Но вскоре сценарий Парижской Коммуны
для русской империи был доработан
и воплощён в постановке на сцене
другим режиссёром на новом этапе.

Начало конца для царицы настало
когда сообщили о том, что Распутин
казнён неизвестными…мне показалось –
царица лишилась рассудка от горя,
она проклинала народ и супруга,
который не может при помощи власти
наладить порядок в своём государстве.
Как видно до них не дошло, что порядок,
который незыблемым долго считали
уже не вернётся в России, а если
вернётся, то очень нескоро,
пройдя революций жестоких этапы.

Однажды царица бродила в гостиной
и вдруг гобелен осветило из окон
огнём возникающих где-то пожарищ.
И мне и царице одновременно
привиделась казнь королевы Марии
при торжествующих толпах народа.
Царица представила вместо Марии
лежащей себя под ножом гильотины
и грохнулась на пол теряя сознанье.

Предчувствие было зловещим, но вещим
хоть способ для казни был выбран попроще
и в тайне от массы простого народа…
Сценарий существенно был доработан –
на сцену в свидетели мы не попали.
А всё остальное почти досконально
подобно Версалю и здесь повторилось-
казнили священников, храмы сносили,
сжигали усадьбы, насильно сгоняли
в колхозы – коммуны, а всех несогласных
ссылали обычно. Короче – рубили
тот сук, на котором веками сидели.
Но нас с гобеленом судьба пощадила
и стали мы здесь экспонатом музея.

На этом прервалась нить, связующая
автора с душой гобелена, но автор
уверен, что приключения гобелена
продолжаются потому, что души бессмертны.
2015 г.  ПЕИ