Рецензия на фильм Левиафан

Пришло время говорить о фильме, о котором можно говорить даже его не смотря. Такое уж нынче время, все струны человеческие напряжены до предела. Противоречия не сглаживаются, а острые углы выпирают ещё сильнее. Так и с этим фильмом. Возникает соблазн как осуждать не посмотрев, так и хвалить не посмотрев. Неправы, как водится, все те, кто не смотрел. А смотреть его нужно обязательно. Конечно, это не второй Тарковский. Вторых Тарковских быть не может априори. К сожалению, фильм Звягинцева ставит вопросы, но даже не пытается дать ответа. Он просто показывает.

Очень важно понимать, что у режиссёра нет намерения снимать чернуху. Это ясно по мере развития сюжета, хотя первые же кадры – разрушенные лодки и голые скалы. Тем не менее, здесь речь идёт скорее о человеческой драме. Да, это всё разворачивается в современной России в типичном северном замкадске. Я плохо понимаю претензии к Звягинцеву, что, дескать, исказил он образ страны нашей. Я думаю, что представители власти, изображенные в фильме, не так уж далеки от реальности, причем не только в России. В том-то и сила фильма, что события развиваются с какой-то устрашающей предопределенностью. И даже нельзя сказать, что причиной тому планомерная победа государственной машины над человеком. Здесь действуют какие-то надсубъектные силы, поэтому этот фильм выше того социального уровня, на который претендует чернуха и фильмы из серии соцреализма, наподобие «Дурака».

В этом фильме, как мне показалось, чрезвычайно важна дихотомия внутреннего и внешнего. Постепенно, шаг за шагом, всё внутреннее переходит во внешнее. Что останется у человека, когда у него отнимут всё, чем он жил? У него останется та самая правда, которая так фальшиво звучит в конце фильма. У каждого в этом мире своя правда, вот в чем суть ситуации Иова в наши дни, и из этого нет выхода. Нет никакого резона аппелировать к справедливости того, что случилось, в частности, с главным героем. Никто в этом не виноват. Образуется какая-то трещина в мироздании, которая поглощает человека целиком. Велик соблазн опять свалить всё на внешние обстоятельства и на ту самую власть. Она в фильме представлена щедро, но в вопросах человеческих, она неизбежно останется декорацией. Эта власть создала блестящие провинциальные планы, где потрясающая природа органично перемешивается с разрухой, которую устраивает человек – на фоне всего этого происходящие события как-то больше уходят во вневременное. Как говорил Экклезиаст: «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?». У власти и есть главная цель: превратить всё в декорации.  Но она сама – одна большая отвратительная декорация. Чиновники, менты, попы – все. Это стадии изъятия внутреннего.  И что остаётся человеку в таком мире под солнцем? А ничего ему не остаётся, он устаёт бороться.

Отдельное спасибо Звягинцеву за то, что в фильме нет никаких эмоций. А если и есть, они остаются за кадром. Ведь как это принято по всем канонам: все выплёскивают эмоции, а дальше находят какой-то консенсус в кульминации, который либо всех устраивает, либо сокращает количество участников драмы. Внешне кажется, что Коля (Серебряков) только и умеет, что пить. А пьёт он в кадре постоянно. Рука сама тянется написать: «Ага, опять русофобия, русский – значит пьяный, вот как вы очерняете наш народ, как будто мы всегда так поступаем». Водка здесь – это собеседник. Это последнее средство, если хотите, которое компенсирует беспросветное одиночество. Эмоции предполагают адресата. А кому Коля мог их высказать? Жене-изменнице? Но она уже изъята во внешнее, она готова к рассеиванию, поэтому Коля уже не может найти в ней адресата, а может лишь грубо вторгнуться в неё извне по пьяни. Друзья, которые, не долго думая, «помогли» Коле? Так ведь и у них своя правда, ведь они её и сказали. Брат Коли, который изначально виделся классическим типажом разумного борца с системой, в итоге получает урок жизни от этой самой власти и быстро сам встаёт по команде в стройный ряд. Когда его спросили про Бога, он ведь сам сказал, что верит только фактам. А все факты были не в пользу Коли, который застрял в этом своём вневременном северном мирке нескольких поколений.

Хочется, конечно, увидеть очевидное, увидеть сатиру. Само название фильма сталкивает в этом направлении. Томас Гоббс нам давно описал, что никто не имеет права восставать против Левиафана. А Коля повёл себя странным образом – начал напиваться и скрывать внутри последнее, что у него осталось – самого себя. Все ждали от него действий во имя справедливости, мелькавшее постоянно в кадре оружие так и просилось Коле в руки для Борьбы с Левиафаном. А что он может, если этот Левиафан не только на земле? И восстать нельзя, можно лишь раствориться в нём. Никакой надежды и Бога.

Серебряков играет в фильме просто великолепно. Я очень хотел избежать этой параллели, но избежать её не получится. Я не знаю, специально это задумывалось или нет, но Серебряков очень похож на Кайдановского сами знаете в каком фильме: и внешне, и чем-то внутренне. Конечно, в том, другом фильме, другие и вопросы, герой Серебрякова никакими экзистенциальными вопросами сильно не озабочен. Там история юродивого, а здесь – история абсолютно обычного человека. В этом, может, и недостаток фильма. Мы не почувствуем в этой истории ничего такого, потому что она обычная. В нашу жизнь не придёт Бог, который ответит на все наши «За что?». Когда Кьеркегор говорил о прыжке веры, имея в виду Авраама и Иова, он явно недооценивал мощь овеществляющего Левиафана. А Звягинцев на примере современной России вполне оценил. Ведь в чем правда продажного митрополита в конце? В том, что человек свободен, когда защищает истину. А истина – это непреложная, безысходная логика, которая засасывает человека через Левиафана. Представители власти, а особенно церкви присвоили себе право на свободу тех, кто стоит в этой истине, как Коля. И герой Кайдановского в другом фильме не нашёл ничего лучше, кроме как просто жить. Ему разве что повезло примириться с несвободой, с признанием того, что верить мы больше не можем.

Не нужно, конечно, обольщаться большим количеством наград, которым усыпали «Левиафан». Это естественно, тот же «Сталкер» все тоже восприняли изначально как политическую зарисовку. Кино Звягинцева зрит глубже, но оно не знает, что ему делать с этой обнаруженной глубиной. Поэтому фильм и получается немного мечущимся. Несмотря на великолепные статичные планы, ему не хватает внутреннего спокойствия и желания идти до конца. Нам остаётся лишь надеяться, что Звягинцев продолжит свой путь. И я ему в этом пожелаю удачи.