Из Австралии с приветом. Письмо второе

Здесь можно увидеть больше фотографий: https://www.youtube.com/watch?v=v6CDmEjD5WE&t=32s

Пишу Вам, мой капитан, опять сидя в самолёте. Боюсь, это уже входит у меня в привычку. Когда попадаешь в самое сердце Австралии, голова от удивительных вещей идёт кругом. Мы даже не предполагали, Джеймс, какие подводные рифы скрываются в здешнем авиасервисе: прилетели в Айерс Рок рано утром, а наши чемоданы – после обеда. Хорошо, что гид на этом деле уже, похоже, не один коралл сгрызла. Она не стала тратить драгоценное время на ожидание в аэропорту, быстренько перестроила программу и сначала повезла нас к горе, которая на языке аборигенов называются Ката Тьюта, а на всех остальных – Ольгой. В честь дочери российского императора Николая I – великой княжны Ольги, жены короля Вюртембергского Карла I. Тридцать шесть громадных округлых скал, самая высокая из которых 546 метров – прекрасный подарок для женщины со вкусом на двадцатилетие со дня бракосочетания. Это, пожалуй, покруче дюжины бриллиантовых подвесок.
 
Состоят скалы из конгломерата базальта, порфира, гранита, гнейса и вулканических пород, и сотворены на этом месте мастером по имени Палеозойский ледник. Жаль, дорогой Джеймс, что Вы их видите только «оттуда». Мы тоже сначала посмотрели на скалы сверху. С земли это совсем другая картина. Но великому мореплавателю, совершившему три кругосветных путешествия, не составит труда представить себе ярко-рыжую песчаную равнину, испещренную низенькими зелеными кустиками и невысокими деревцами, а среди них, вдруг, золотистые, на первый взгляд слепленные вместе «головы» скал. Ката Тьюта, кстати, и переводится как «много голов». Разгильдяйство работников аэропорта подарило нам возможность аж три часа наслаждаться их красотами.

На подходе к скалам мы едва не зажарились в тридцатиградусном пекле. Но чем ближе к подножию приближались, тем прохладнее становился воздух. Сначала из-за густой тени, отбрасываемой этими монолитами. Потом прибавился ветер, крепчающий по мере продвижения к ущелью, где сифонило уже так, что муж, глядя на меня коченеющую, отдал свою куртку. Тоже царский подарок, я считаю.

В ущелье сочились жалкие остатки ручья, но буйная зелень вдоль его пересыхающего русла красноречиво говорила о том, что совсем недавно здесь воды было вдоволь. Сами же «головы» стояли совсем лысыми, украшенные лишь дырами, выдутыми ветрами, да гнёздами пикирующих в вышине птиц.

Мы дошли до места, где кругляки почти сходятся и повернули обратно. Тень к этому времени стала совсем куцей. На часах был полдень, а на градуснике плюс 35 по Цельсию. От жары спасали натянутая до носа панама, защитный крем, вода и откуда-то взявшийся свежий ветерок. Но автобус после прогулки всё равно показался райским уголком. Вот я и думаю теперь, дорогой Джеймс, какой же сильной и героической личностью Вы были! Это нынче мы летаем в комфортабельных самолётах, ездим в кондиционированных автобусах. Вам же приходилось по полгода не видеть вокруг себя ничего, кроме моря, а добравшись до очередной Terra Incognita, терпеть проливные дожди, зной, комаров, мух. Кстати, этих дрянней здесь и сейчас столько, что большинство туристов ходят по Ольге в москитных сетках или шляпах с висюльками. Муж, замучившийся отмахиваться от приставучих особ, тоже себе такую купил. Говорит, что очень помогает. А уж выглядит он в ней вообще потрясающе – настоящим австралийским рейнджером с треногой вместо оружия наперевес. Ведь он не просто щелкатель, а фотограф, думающий о содержании кадра и его композиции. Поэтому штатив ему необходим. Особенно для съемок в темноте, таких, которые ожидаются сегодня вечером.

Но сначала, Джеймс, о том, чем же завершилось приключение наших чемоданов. В назначенный час на ленте выдачи багажа их снова не оказалось. После чего гид взяла власть в свои руки и через пятнадцать минут чемоданы были доставлены прямо к автобусу. В это самое время, мы, уже основательно проголодавшиеся, поедали бургеры с ветчиной из мяса кенгуру, маринованной свеклой, паприкой и острым перчиком халапеньо. Как же это было вкусно! Особенно к вернувшимся чемоданам, с которыми мы, наконец-то, смогли поехать в отель, где, не рассусоливая, распаковались, привели себя в надлежащий вид, взяли всё необходимое и отправились к Улуру. Нам предстояло объехать её, потом дойти до пещеры с наскальной росписью и напоследок снять гору на закате.

Издалека она выглядит румяным сдобным караваем три с половиной на три километра. Но вот некоторые ученые считают, что две трети этого «каравая» находится под землёю. Это получается, что стояла некогда километровой ширины гора и высотой с нынешнюю её длину (3,5 км), пришёл господин Ледник, поднатужился, покряхтел и опрокинул горку. А поскольку тянул он за собою немереное количество всяких пород, то присыпал её более чем на половину.

Улуру, как и Ольгина гора, торчит среди саванны совершенно голой. Ни травинки не растет на скале, состоящей из красного песчаника. Лишь выбитые ураганными ветрами и дождями щербины, да глубокие трещины, образованные сорокаградусными колебаниями суточных температур, рисуют на ней замысловатые узоры, которые каждый трактует, как заблагорассудится. Как, впрочем, и наскальную роспись, к которой нас привел представитель местного племени анангу. Он рассказал, что аборигены населяли подножие Улуру ещё 10 тысяч лет назад, и из рисунков следует, что гору сотворили древние великаны. Мне, не специалисту, сложно судить об аутентичности рисунков. Возможно, они действительно оригинальны и лишь слегка подновлены для яркости и доступности. Но даже если это и вовсе «новодел», аборигенов вполне можно понять: с того самого дня, как Вы, мистер Кук, объявили открытые территории собственностью Британии, европейцы начали дурить местных жителей, меняя стекляшки на золото и землю. Теперь пришло время им нас дурить, за деньги всё превращая в аттракцион: и редкие артефакты, и привычные явления природы.
 
Вот, например, известно ли Вам, дорогой Джеймс, чем те тысячи закатов, которые Вы непременно наблюдали, плавая по морям и океанам, отличаются от заката вблизи Улуру? Ни за что не догадаетесь: наличием шампанского, пармезана и чипсов. На этот набор анангу собирают по две-три сотни туристов «ежезакатно». А поскольку большая их часть при виде накрытого стола о причине пикника забывают, мы вольготно расположились на самом лучшем месте. Муж настроил технику, я уселась рядышком на раскладном стульчике, любезно принесенном мне нашим шофёром, и стали ждать назначенного часа. Самого ухода солнца за линию горизонта мы по определению видеть никак бы не могли, потому что ещё в четыре с чем-то заметили, как "дневное светило", поцеловав Улуру в левый висок, осияло гору и величественно скрылось за нею, нарисовав на земле длинный эллипс спасительной тени. После шести скала просто начала погружаться в синеву. Появившаяся вначале узкая полоска за полчаса поднялась на высоту горы и в 18.38 сомкнулась на её макушке, окрасив Улуру в черный цвет. Это и был час икс. Пикник с шампанским и наши съемки прекратились практически одновременно: у нас закончился свет, а у остальных – припасы. Все быстро разъехались по отелям.

Вот теперь, дорогой капитан, когда Вы уже в курсе секретов незабываемого заката, я считаю себя обязанной объяснить Вам, что такое чипсы. Это тонкие картофельные хрустяшки, в которых вреда гораздо больше, чем пользы. Спросите, чем может быть плоха картошка? Она, родимая, ничем, а вот количество соли, синтетические ароматизаторы, усилители вкуса и сам способ приготовления  чипсов методом замещения воды маслом, – никому здоровья не добавит. Вам, Джеймс, повезло жить в те времена, когда картошечку варили, запекали в горшке или золе и жарили с лучком на сковородке. Ну, а мы просто не употребляем чипсов. Правда, насытиться несколькими кусочками пармезана нам тоже не удалось, и мы решили по-настоящему распробовать «кенгурятину». Купили два двухсотграммовых стейка и отправились с ними на барбекю. В Австралии это теперь распространённое времяпрепровождение: кидаешь на раскаленную поверхность плиты кусок мяса, обжариваешь его по своему вкусу, кладешь на тарелку всяких овощей и садишься за длинный стол пировать под приятную музыку.

Но наше застолье продолжалось недолго: на небе появились звезды, и нас потянуло подальше от электрического освещения, на пустырь, чтобы отыскать Южный крест, который раньше видели только на картинке учебника астрономии. Полчаса мы стояли с запрокинутыми головами. Каждый нашёл свой Крест и утверждал, что именно он – Южный. Мы даже слегка поспорили и оказались оба неправы. Искомое находилось совсем в другой стороне. Мы упустили из виду, что в этом полушарии всё не так, как в нашем, северном. И стрелка компаса тянется к ближайшему магнитному полюсу, который находится где-то на краю Антарктиды. Вы, дорогой Джеймс, такой оплошности никогда бы не допустили.
 
Да, а мясо кенгуру нам показалось чуточку жестковатым. Надо будет когда-нибудь крокодилье попробовать. Может оно нам придётся больше по зубам. Но об этом я подумаю, когда проголодаюсь, а теперь срочно в душ и к ласковому Морфею в объятия. Не мне Вам, мой капитан, рассказывать о том, что у путешествия и безмятежного отдыха общего столько же, сколько у адронного коллайдера и, например, пингвина. Ездить и ходить приходится много, спать – мало. Вот и завтра подъем в полпятого. А всё для того, чтобы поучаствовать в ещё одном аттракционе – встретить рассвет на Улуру. Понятное дело, что если солнце заходит за гору, всходить оно оттуда не может уже хотя бы потому, что Земля не притормаживает на ночь. Посему Улуру тут вообще ни при чём.
 
Она существует сама по себе и из положения то стоя, то теперь вот лёжа наблюдает за происходящим. Чего уж только не пережила она на своём 680-ти миллионном веку! Падающие метеориты, движение тектонических плит, циклические изменения климата, вымирание динозавров и появление «человеков разумных». Видела гора и голландских мореплавателей, которые в 17-ом веке обследовали и нанесли на карту западное побережье материка. И Абеля Тасмана, составившего карту северной его части. Помнит Улуру и те 160 тысяч уголовников, которые с 1788-го по 1868-ой Англия сослала в Австралию. И как зеки оттесняли аборигенов от источников воды и охотничьих угодий, в результате чего местное население, умирая от голода, жажды и болезней, завезенных европейцами, за сто тридцать лет сократилось с полмиллиона до шестидесяти тысяч. И как отняли у аборигенов всё, загнав их в пустынную глубь материка, в миссии и резервации. И как в 1985-ом, её, Улуру, вернули в собственность анангу и теперь, сдав священную гору в аренду правительству, племя получает ежегодно два с половиной миллиона австралийских долларов на своё развитие.

И, конечно же, видела Улуру рассветы. Они всегда прекрасны и таинственны, как любое рождение нового – дня или человека. Ведь никогда не знаешь, что принесёт нам наступающий день или появившийся на свет младенец: радость открытия невиданных земель или горе порабощения их народов? Добро или зло? И как же тонка порой бывает грань между ними! Мы как-нибудь потолкуем ещё об этом. Скорее всего, сидя рядышком с Вами в сиднейском Хайдпарке. Так что до скорой встречи, дорогой Джеймс.