Истерн. Часть первая, глава третья

Глава третья.

  Они ехали вдоль рельс уже несколько часов. Впереди охотник, знавший путь, остальные за ним. Погода за это время не испортилась, яркое январское солнце слепило глаза, а воздух был чист и свеж. Поначалу путник несколько раз гнал коня, словно пробуя ахалтекинца на дерзость, но вскоре удовлетворенно сбавил шаг. Наконец вдалеке показалась черная громада, взглянуть на которую они так спешили. Едва она замаячила впереди, как все разговоры стихли.

  Когда оставалась последняя сотня шагов, путник спрыгнул с Вольного, а остальные все так же бессловесно последовали за ним. Из одного из сугробов, словно ветки, торчали серые кости. Виднелись свежие следы животных — вот петляющая лисья походка, а вот похожие на собачьи следы волка. «Падальщики», - подумал путник, - «все превратились в падальщиков».

  Что-то хрустнуло под ногой. Не ветка — на многие версты вокруг не было ни единого дерева, лишь редкие кусты да где-то под снегом пряталась жухлая трава. Путник не обратил на хруст внимания, он знал его источник. Юнец, что шел следом, заглянул в оставленный путником глубокий след на рыхлом снегу, глубоко вздохнул и перекрестился.

  А местность все сильнее наполнялась духом отчаянья, упадка и смерти. Все чаще на пути им попадались останки коней и их владельцев. Все чаще они видели изодранную одежду и разбитое оружие. Земля стала неровной, с большими глубокими ямами. Далеко по правую руку виднелись уродливые серые конструкции, которые парнишка и его компания принимали за телеги и в которых опытный глаз путника без проблем различал разбитые лафеты орудий. Слева показалось что-то яркое, на проверку оказавшееся разорванным флагом, не выпущенным из рук владельцем даже в момент смерти. Вот пара хрящей на снегу, вырванных из тел, со следами звериных зубов. Вот погнутая, надломанная на конце офицерская шашка. Под ногами теперь хрустели не только кости, но и гильзы. Сотни, тысячи стрелянных гильз. А в центре этого погоста стояло то, за чем они пришли. Посреди этой братской могилы возвышался мертвый, изуродованный огнем стальной червь — бронепоезд. Большая часть его вагонов была черной от копоти. Вокруг уродливых глаз-амбразур, покрывающих его тело, виднелись сотни прыщей-дыр от пуль. Неведомая сила артиллерии рвала и курочила стальные листы, превращала в прах дерево и не оставляла почти ничего от людей. Путник стряхнул рукой снег и сажу с бока одного из вагонов железной машины и прочитал название. «Красноармеец», бывший «Петрозаводск».

  Оружие, торчащее из амбразур, было либо сломано, либо снято. Несмотря на многочисленные повреждения, острый глаз замечал тут и там явно спиленные или отвинченные детали. Вот бесследно исчезла пружина, вот скручены шурупы и болты, а вот - целое колесо.

-  Стало быть отсюда они его взяли, — нарушил он долгое молчание, - Локомотив, бронеплатформу и ещё два-три вагона. Cтолько здесь не хватает. Провозились не меньше недели.

  Нарушив тишину этого места, путник словно облил всех ледяной водной и вывел из ступора. Один из друзей Вани, мужик с густой черной бородой, стал креститься и о чем-то про себя шептаться трактирщик сплюнул через левое плечо, а охотник сделал сделал пару шагов вперед, поравнялся с путником и тихо сказал:

-  Я с пять месяцев тому назад его нашел. Здесь бой был, даже в деревне слышно было. Грохот стоял страшный.

  Путник кивнул. Он прекрасно представлял, с каким грохотом проходят такие сражения, когда сходятся бесчисленные массы людей, пушек и пулеметов.
Ну, вы теперь все видели, - юноша заговорил шепотом, словно боясь быть кем-то услышанным. - Думаю, сам нечистый помогал им с этим. Может быть, они несут его знамя. Хотят весь мир под себя подмять!
Думаешь, ещё не все подмял?

  Вопрос путника ошарашил Ваньку. Его словно очень сильно ударили по голове. Мысль о том, что где-то далеко, в самом сердце мира уже висит флаг антихриста показалась ему ужасающей.

-  Вы что же, полагаете нечистый уже по миру ходит?
-  Не важно, что я полагаю, - отрезал путник. - Ты с револьвером обращаться умеешь?
-  Умею. И даже стрелять приходилось! И Святослав вон охотник, тоже умеет, а Семен брат его, они ребята хорошие, сразу помочь вызвались...
Иван, будь так добр, не утомляй нашего друга лишним, - вмешался Петр Алексеевич, - Давайте лучше скорее вернемся уже домой и обсудим, что мы делать-то будем. Не нравится мне это проклятое место, чтобы кто не думал.

  Путник усмехнулся. Ему тоже не нравилось находиться посреди братской могилы, но для него она простиралась далеко за пределы этого поля боя, далеко за пределы и деревни, и снежных равнин вокруг, и всего, что только могли увидеть в своей жизни эти люди. Для него она была бескрайней и абсолютной.

-  Не спеши. Мы проведем тут остаток сегодняшнего дня, а так же весь завтрашний и последующий. У нас здесь важное дело есть.
-  Это какое же такое дело может честных людей удерживать на этом погосте? - испуганно спросил Святослав.
-  Дело известное. Нам предстоит научиться брать бронепоезд штурмом. Или вы полагали подстрелить его, словно утку, из ружья?

  И путник снова усмехнулся, вновь почувствовав предвкушение грядущей битвы.

  Они прохаживались по одному из уцелевших вагонов, иногда кашляя от пыли. Семен, Павел и Святослав двигались на лошадях снаружи, по обе стороны вагона, заглядывая в окна. Ивана путник заставил вызубрить расположение каждой детали, каждого предмета. Из убранства там была лишь буржуйка для обогрева да деревянные скамьи, на некоторых из которых стояли разграбленные ящики.

-  По сути своей вагон есть узкий коридор с множеством препятствий для глаз и ног, но не для пуль, - говорил путник, - в котором все решает не меткий глаз, а скорость рук и мыслей. Я пойду первым и убью всех, кто окажется от меня по левую руку. Ты же пойдешь вторым и убьешь тех, кто оказался по правую. Расстояние между нами не должно превышать вытянутой руки, но и быть не меньше одного локтя. Если счету обучен — считай выстрелы. Когда счет дойдет до шести, ткни меня в правое плечо рукой и уходи за правую скамью. Помни, у тебя в барабане ещё останется один патрон, и ты можешь сделать ещё один выстрел. Если ты видишь, что заряжаю оружие я, смотри прямо перед собой и будь готов убивать как по правую руку, так и по левую.

  Ванька кивал и слушал. Устный счет и письмо он знал с тех времен, когда в их деревне ещё работала школа для крестьянских детей. Науки он никогда не любил, но всегда уважал, считая как нечто вроде божьего дара. Наука же путника казалась ему одновременно отвратной человеческой натуре, и в то же время притягивающей и пленяющей.

-  Когда мы дойдем до конца вагона, впереди нас будет ждать следующий. Он такой же как как этот, а за ним и ещё один. Те, кто будет во втором вагоне, должны быть убиты таким же образом. По моему разумению, ничего поставить против нас они не смогут — твои друзья, если они ещё будут живы, займут их стрельбой по окнам. Перед входом в каждый новый вагон ты должен полностью зарядить свое оружие и бегло осмотреть тело на предмет ранений. Если все в порядке, то мы идем дальше. Если нет — мы решаем проблему и все равно идем дальше.

  Ванька снова кивал и снова слушал. Слова путника делали убийство дюжины человек делом простым и житейским, словно бы они шли не на войну, а собирались покосить траву в теплый летний день.

  Они вышли на улицу и это приятное ощущение легкости прошло. Внутри вагона никого не было, должно быть его обитатели успели покинуть его и принять бой в поле, а может быть мародеры или дикие звери вытянули тела на улицу, но снаружи по прежнему веяло смертью и отчаяньем. Трактирщик Петр, все это время наблюдавший за ними снаружи, спросил:

-  Ты, думаю, планируешь на стоянке их брать?
-  Да, так и поступим, - ответил путник, - Возьмем возле деревни, как грузиться будут.
-  И поляжем на полпути. Просто в вагонах то стрелять дело не мудреное.

  Ответ трактирщика был полным злобы, словно бы его уже гнали в смертельный бой.

-  А ты что же, с нами собрался?
-  А ты, безымянный, думал я буду на скамейке сидеть?
-  Забудь. Что ты имел ввиду под «поляжем на полпути»?
-  Я имел ввиду, что они тоже не дураки. Железная дорога в этим местах проходит через голые поля, сам видишь. Поезд свой они останавливают в паре верст от деревни, направляют свое орудие на нас, после чего высылают парламентеров. Обычно это двое, Гоша и Руслана, скверный мужик и скверная же баба. Они берут лошадь с телегой, грузят туда все что захотят, а потом едут обратно. Если к закату не вернутся — бронепоезд будет стрелять пока не изведет тут всех. Вот мы и не трогаем этих выродков. Если же какой-нибудь смелый идиот захочет приблизиться к поезду, они убьют его. Затем поезд уезжает, а нам оставляют пустую телегу с кобылой, до следующего раза.

  Ситуация осложнялась. Если бы дань к поезду несли сами деревенские жители, все было бы куда проще. Ворваться в стоящие вагоны много ума не нужно, но такой вариант владельцы поезда предусмотрели.

-  Что ж, подумаем. Других вариантов нет. Взрывать нам его нечем, стрелять толку тоже нет. Значит нужно брать штурмом.

  Трактирщик отошел в сторону и смачно сплюнул на землю, явно не довольный ответом. Штурмовать нужно, а как — черт его знает. Придумать что-то нужно, а если придумать не правильно, то орудия и пулеметы от человека и следа не оставят.

-  Я решу этот вопрос, - путник говорил больше сам себе, чем кому-то, - и мы возьмем поезд.