Дискуссия

               
                Это было недавно, это было давно               
               
               
     Когда у меня была готова, по тому времени довольно сложная для понимания даже специалистов диссертация на степень к.т.н., то Ученым советом, как и полагается, были назначены оппоненты. Я счел, что выбор совета меня очень устраивает, так как первый оппонент был известным ученым, а под началом второго мне довелось непродолжительное время работать.

     По-видимому, именно это и помешало ему принять безболезненно мои пояснения по поводу его замечаний по диссертации выглядевших довольно убого и не по существу. Как же – он уже был тем, кем я только мог стать. Пришлось дискутировать. Научный совет меня поддержал.

Диссертация прошла, все закончилось миром.
     А теперь о той истории, которая развивалась не в столь отдаленном прошлом, благодаря «Общей газете», представившей свои страницы двум уважаемым профессионалам – политикам, экономистам.
      Известно, что программу политической  партии, как и программу кандидатов в президенты, читают не только оппоненты, которые вынуждены это делать, но и все, все, кто это пожелает, кому это не лень. А лень бывает многим, представьте даже тем, кому, впоследствии,  приходится их обсуждать. Во всяком случае, об этом говорит тот факт, что редакция  еженедельника «Общая газета» не нашло того, что в них видел известный человек один из  руководителей государства некто «N». Он дал интервью журналисту Н.Андрееву, в котором, в частности, журналист попросил «N», высказать его видение того, являются ли разногласия имеющие место между партией, к которой принадлежал «N» и другой партией, к которой принадлежал «М» - принципиальными? «У нас…серьезные разногласия по принципиальным вопросам» - ответил он. В результате чего в газете появилась статья «Наши разногласия – это наши достижения».

      «N» очень расстроился, когда обнаружил, что редакция «ОГ» оказалась, как он счел, в понимании экономических положений очень несведущей  и, любезно взялся просветить её в этом отношении, разразившись статьей в следующем номере газеты,  где настаивал на том, что в планах партии, к которой принадлежал «М», есть желание «…взять много и поделить».

      Обычно разбирательство чужой работы, оппонирование – тяжкий труд, и  если за него добровольно берутся, то только имея определенную цель. В данном случае, по-видимому, «N» хотел просветить не только редакцию «ОГ» но и всех её читателей, ведь, нельзя же, предположить, что его просто прельщал гонорар за эту статью.

      Теперь забеспокоился «М», являющийся в то время лидером критикуемой партии. Он, видимо, не хотел, чтобы редакция «ОГ» и все её читатели прониклись пониманием о намерениях его партии в трактовке «N». В редакцию пришел от него протестный материал аж на 16 страницах. В появившейся статье – отповеди он утверждал, что его партия знает, откуда брать деньги на предполагаемые реформы.
      Тогда «N» ответил статьей в «ОГ» – «Маска, я тебя знаю». Редакция «ОГ» сопроводила эту его статью следующим выводом: «Думаем читателю уже ясно, в чем они едины и в чем расходятся – принципиально и, кажется, навсегда. Нам кажется, дискуссия исчерпана».  Но редакция не учла бойцовский характер «N», проявленный им хотя бы в период конфликта ветвей власти в памятные дни 1993 года. Вот и на этот раз, он снова рвался в бой и заявлял, что готов вести теледебаты с «М», - желание, которое не появлялось больше ни у одного из стоящих у власти в России лиц.

      Итак, четыре публикации в  «ОГ» в номерах 24; 25; 27; 28 редакция газеты лукаво назвала нежданно-негаданной дискуссией, хотя не думаю, что тираж газеты пострадал бы, если бы читатели и узнали, что её профессионально спровоцировали, что, по-видимому, и имело место на самом деле.
      А теперь о политической и этической  сути дискуссии. Вернемся к истоку – интервью «N» журналисту Н.Андрееву где «N» возвращаясь, к старой ситуации в стране, замечает: «Мы взяли на себя ответственность в 1991 году за вещи, заведомо тяжелые, крайне  непопулярные, а они отказались от ответственности».

      Мы с вами, конечно же, помним, что эти непопулярные меры включали в себя изъятие всех накоплений населения, причем лишились их не только несчастные старушки, копившие рубли на свои похороны, но и те, кто спешно превращал свое имущество в деньги, планируя пустить их или в коммерческое предприятие или в частное производство. Они могли бы, как Э.Сагалаев вложить деньги в прибыльное предприятие, но их просто ограбили. Именно из них вышли бы рачительные хозяева малых и средних форм бизнеса. Но государственное имущество стали раздавать за «так», кому хотели, и создали крупных собственников, олигархов. И если, партия,  к которой принадлежал «М» не хотела  участвовать в том, за что, по признанию одного из членов команды «N», они получали плевки в лицо, то это её право.

      Я понимаю, что «N»  было до боли жаль  ту образованную часть сторонников партии его противника, и сочувствующих ей, которые не дали себе труда определить то, в какую партию они попали,  - «…в некотором смысле они идейные наследники русской левой социалистической интеллигенции начала века, так же жестоко критиковавшей пороки молодого российского капитализма…». Таково его мнение на этот счет.
 
       В результате описанной дискуссии, я для себя выяснил следующее:
   - 1) Оба уважаемых спорщика имеют обыкновение путать средние и абсолютные величины по зарплате, во всяком случае, обвиняют в этом друг друга;
   - 2) Оба путают федеральный бюджет с - консолидированным, и при этом «N» уверяет, что у «М» сотни триллионов рублей пляшут финансовый канкан;
   - 3) Оба спорщика, как, оказалось,  прекрасно разбираются в позиции противника и умело объясняют все ошибки и несуразности присущие документам или действиям друг друга. Правда «М» приходиться объяснять и свои собственные позиции, так как игра идет на его территории;
  - 4) «N» считает, что процесс массового обогащения (то бишь, прихватизации) начался тогда, когда Союз и Россия стали противостоять друг другу;
   - 5) «N» не хочет признать новых позиций «М», отошедшего от необходимости иметь дефицитный бюджет, и не слышит пояснений, как противник понимает  «теневую экономику», что явно укрепляет его позицию в критике противника;
   - 6) «N» способен вносить оживляющие нотки иронии, казалось бы в безнадежно серьезные дела,
например: «…Колонна наркодельцов выстроилась в налоговую инспекцию», «…стало ясно - экономические закономерности действуют и в России». А какую смысловую нагрузку несет название его последней статьи: «Маска, я тебя знаю» - дескать, сколько не лягайся, все равно я признаю в тебе левого социал-демократа.
   - 7) Характеру «N» присущ макиавеллизм, ведь он пытается уверить в том, что ни в слове «левый», ни в сочетании слов «социал-демократ», ничего обидного нет, и хочет чтоб «М» признал себя таковым, тут же проговариваясь, что прекрасно знает, что левая социал-демократия вызывает у многих аллергию;
   - 8) Характеру «М» присущ позыв к самообразованию в отсутствии его у противника, не читавшего ни нобелевского лауреата Коуза, ни Беккера, ни Бухмана, а так же – Уильямса, Таллока, Пельцмана, Крюгера и других очень серьезных экономистов;
   - 9) Великолепное сюжетное фото и подпись «не передергивай «N» » намекает на пристрастие всей редакции «ОГ» или только её части, причастной к публикации статьи к одному из участников дискуссии.
   - 10) Мне лично неплохо бы ознакомится хотя бы с азами, упомянутой «N» дисциплиной – «Экономика коррупции».
      
      В ученом мире знают, что таланты бывают разноплановые: кто-то силен, имея идеи, в постановке задачи, кто-то в её разработке, проявляя чудеса находчивости, а кто-то в определении слабых сторон как в постановке вопроса, так и в его разработке. Причем все три вида таланта очень ценны, и только сущие гении могут обладать всеми тремя.

       Вот только мне осталось непонятным – действительно ли партия, к которой принадлежал «М» является левой социал-демократической организацией?
      Впрочем, ведь «…роза будет розой, хоть розой назови её, хоть нет».