Пьеро

   Критик Мирон Петровский в восьмидесятых годах прошлого века увидел в образе Пьеро злобную пародию на поэта-символиста А.А. Блока. Это странно, - и о странности этого уже сказала в своей работе "Золотой ключик к Серебряному веку" Елена Дмитриевна Толстая, внучка писателя, израильский литературовед.

   Мы добавим только от себя, что по отношению к Пьеро не ощущаем никакой злобности со стороны автора; скорее - сочувствие.
    Более того, мы и по отношению к великому русскому поэту Александру Блоку не ведаем у Толстого какого-то злобного чувства!
   Напротив, самые пронзительные, самые добрые и понимающие строки о Блоке - на наш взгляд, - написал именно Алексей Николаевич Толстой в своей заметке "Падший ангел".

   И если искать прототип Пьеро, - то надо рассматривать его поэзию (хотя Петровский и это делает, но находит - снова - Блока...); Пьеро - поэт, - "этим и интересен"...

   Первые строчки, которые мы слышим от него:

Мальвина бежала в чужие края,
Мальвина пропала, невеста моя!

   Извините, - но какой же здесь Блок, когда здесь - сам Александр Сергеич Пушкин:

Туда, где синеют родные края,
Туда, где гуляем лишь ветер, ... да я! /"Узник".

   А в пьесе Пьеро пытается покончить жизнь самоубийством - и распарывает себе живот об гвоздь.
Рана живота - Пушкинская рана, - тем более, - из-за Дамы. И Карабас зашивает эту рану... Карабасу нужен Пьеро... Скорее мёртвый, чем живой...

   "Мальвина", - так же скорее пушкинское имя, чем блоковское. (Хотя и у Пушкина оно упоминается раза два всего - в переводе из Оссиана и в "Евгении Онегине"...) 

   Весёлый Пушкин не ассоциируется у нас с унылым Пьеро? Что ж поделаешь! А Ленский - ассоциируется? А ведь Ленский-то к Пьеро очень близок, - то есть, - вернее, наоборот.

   К тому же, в конце сказки Пьеро дерётся за Мальвину - "как лев", - и обрывает свои унылые рукава. А "лев" - это "арслан", это Рустам из "Шах-Наме"; это наш Еруслан Лазаревич, и это - Руслан Пушкина! И это - конечно, - сам Пушкин, которого можно узнать по его когтям...

Продолжение следует.