Сладко трезвонят по кронам сверчки

НЕТ   ОТ   ЗНОЯ   ОБОРОНЫ
            
Ни арбуза не доели,
 ни в ларёк на склоне дня;
 фейерверки надоели,
 надоела трескотня.
 Надоели это пекло,
 эта жажда, этот пот;
 нет, не тот мне выпал вектор
 в этом августе,  не тот!
 Толку что, жаре проклятья
 слать в калёный окоём?
 Завалюсь опять в кровать я
 с влажной простынью вдвоём.
 Море дышит и не дышит,
 шмель запутался в траве,
 ни листочком не колышет
 тополь в блёклой синеве.
 Ночью встану – звёздам тесно,
 вниз срываются. Аншлаг.
 В канцелярии небесной
 что-то, видимо, не так.
 Что-то там недосмотрели,
 допустили перегрев,
 даже кошка еле-еле
 дышит, сфинксом замерев.
 Вяло каркают вороны
 в душных кронах над рекой;
 нет от зноя обороны,
 нет защиты никакой…

 МОРСКИЕ КОНЬКИ
            
 Снова дарит мне осень деньки
 золотые, шутя, между делом.
 Мне приснились морские коньки –
 эти рыбки с причудливым телом.

 Вот парят они в толще воды,
 я плыву и глазею на оных,
 а под нами сплошные сады
 бурых водорослей и зелёных.

 А под нами медузы парят,
 невесомо их чудо полёта,
 зубари, словно это парад,
 друг за другом выходят из грота…

 Просыпаюсь от солнца в окне
 и всю явь принимаю за небыль:
 тополь в жёлто-багряном огне,
 полыхая, качается в небе.

 Сад шумит. И всему вопреки,
 ведь прогноз был вчера на ненастье,
 мне приснились морские коньки –
 эти рыбки, сулящие счастье.

 Я-то знаю, что благостность – бред,
 и что осень – коварная сводня,
 но ломать не посмеет поэт
 мировые устои сегодня.

 Всё сейчас по плечу и с руки,
 я из касты могучих калифов;
 мне приснились морские коньки –
 эти рыбки из сказок и мифов…

 СЛАДКО ТРЕЗВОНЯТ ПО   КРОНАМ СВЕРЧКИ
            
 Золотом в небе сияет собор,
 гор зеленеет гряда,
 зову морскому и говору гор
 сердце открыто всегда.

 Речка журчит за бульваром чуть-чуть,
 тени и шорох аллей,
 можно понять даже вечности суть,
 если подумать о ней.

 Сад облетать в октябре не спешит,
 любит он звёздную мглу,
 что-то интимное шепчет самшит
 той шелковице в углу.

 Сладко трезвонят по кронам сверчки,
 стол, табуретка, кровать,
 я не спеша водружаю очки,
 чтобы их зарифмовать.

 В жизни случается много всего,
 жизнь нас берёт в оборот,
 и поплавка осторожный кивок
 сладок – аж сердце замрёт.

 Сердце замрёт. Восхитится душа.
 Эти минуты – легки.
 Я надеваю очки не спеша
 в предощущенье строки.

 Стихли машины на Боткинской-стрит,
 и за окном, боже мой,
 гаснет с шипением метеорит
 чуть ли не в бухте самой…