Встреча под деревом, которое мы не посадим

Он отъезжал всё дальше от душного города. Жаркое летнее солнце уже клонилось к закату. Это была та волшебная часть вечера, когда заходящее солнце создаёт на небе феерию красок и фактур.
С небом у него были давние отношения. Небо он любил всем сердцем. Небу было всё равно. Переменчивое, как он сам, оно играло свою великолепную партию во все времена. Гордое, независимое и по-настоящему бездонное, каждую минуту оно создаёт новую великолепную картину из облаков и солнечных лучей для тех, кто еще помнит, что значит поднять голову и взглянуть на небеса. «Мало что на планете может быть так же прекрасно», - часто думал он, лёжа в высокой траве и всматриваясь в небо, пока не начнёт казаться, что он в него падает.
Он свернул с шумной трассы на просёлочную дорогу, оставляя за собой густой пыльный след, проехал пару километров и свернул на дорогу, идущую вдоль поля. За много лет этот маршрут стал таким привычным, что, пожалуй, ехать можно было бы, даже закрыв глаза.
Поле уже много лет было заброшено, и это определённо пошло ему на пользу. Наконец можно было открыть в машине окна и впустить внутрь этот настоящий, густой летний воздух, пропитанный ароматом трав и цветов. И ещё в этом аромате была какая-то неуловимая нотка, которую ему никогда не удавалось распознать. Он сделал глубокий вдох - казалось, каждая клеточка тела встряхнулась и воспряла ото сна. Косые лучи превращали небольшие облачка пыли, вздымаемые колёсами его автомобиля, в круговорот маленьких искр. Он рассматривал их через открытое окно, умиротворённо улыбаясь.
Кое-что в привычной картине этого уединённого места было не так. Неподалёку от его дерева стояла незнакомая машина, а в тени кроны, обхватив колени, сидел человек.
- Чёрт, кого еще сюда могло принести! - Сердито бросил он, остановил машину и, громко хлопнув дверью, направился в сторону незнакомца, волей или неволей нарушившего границы территории, которую он считал своей.
«Просто скажу, что это место моё, не буду ничего объяснять. Пусть убирается восвояси.» - Думал он, уверенно шагая к дереву. Но чем ближе он приближался, тем больше замедлялись его шаги. Травы и цветы, доходившие ему до колен, уже не били его сердито по ногам, а плавно соскальзывали в сторону. В какой-то момент он на секунду остановился, всматриваясь в лицо человека под деревом. Потом улыбнулся, слегка прищурив глаза и распустив лучи солнечных морщинок вокруг глаз, и решительно подошёл к человеку. Несколько мгновений они молчали, глядя друг на друга, потом он сказал:
- Я столько лет приезжал сюда, втайне надеясь тебя увидеть, но каждый раз не находил. Вот даже не знаю, чего мне сейчас хочется больше - обнять тебя или сперва отстегать крапивой за то, что так долго тянула, - с тёплой улыбкой сказал он.
- Бои на крапиве давай отложим немного на потом. - Рассмеявшись, сказала она. - Я между прочим тоже здесь бывала немало. Эта липа такая молодая, а столько тут наслушалась. Пожалуй, были бы у неё руки, она бы сейчас аплодировала (и несомненно, стоя) тому, что мы, наконец, встретились.
Он присел рядом. Она всматривалась в даль, вертя в пальцах цветок колокольчика. Он всматривался в неё. Говорить не хотелось. Хотелось сполна прочувствовать этот миг, когда оказываешься внутри картинки, которую много раз рисовал в своём воображении, и которая вдруг стала реальной. Он знал, что она чувствует нечто подобное.
- Когда мы сажали эту липу, мне и в голову не могло прийти, что из этой затеи выйдет толк. - Чуть погодя сказала она. - Нет, конечно, я очень хотела, чтобы она не погибла, чтобы эти земли не застроили, чтобы не нашёлся какой-нибудь персонаж, который вздумает её сломать, или что там ещё случается с не очень удачливыми деревьями… Но я сижу здесь сейчас, спустя пятнадцать лет, и до сих пор не могу осознать до конца, что мы сажали её своими руками. Удачное мы выбрали место.
- Куда уж удачней - кому она помешала бы здесь, у обрыва. Надёжней было только спрятать её в лесу. - Ответил он.
Тут она впервые с момента его появления здесь посмотрела ему прямо в глаза и, расплывшись в своей фирменной улыбке, сказала:
- Ну, привет!
- Привет! - ответил он, улыбнувшись и чувствуя, как спадает напряжение. Притянул, наконец, её к себе и крепко обнял, незаметно вдыхая поглубже её аромат.
Спустя несколько мгновений он спросил:
- Слушай. Почему ты больше не пыталась найти меня, после того… после случая. Я-то, как ребёнок, в глубине души надеялся, что всё равно всё станет как прежде. А потом совсем потерял твои следы.
- Рано или поздно приходится отпускать. Даже тех, кого отпустить невозможно. Всё - значит всё.
- Вот как? Что ж, я всегда подозревал, что эти твои разговоры о всесильной любви были просто игрой, - соврал он.
- Вовсе нет, и ты прекрасно это знаешь. Просто в какой-то момент осознала, что чтобы тебя любить, ты сам мне не нужен. И нет нужды вешать тебе на запястье табличку с надписью «Принадлежит мне, такой-то такой-то, с сегодняшнего дня и до особого распоряжения», - улыбнулась она. - Я поняла это в одну их тех эпох, когда мы в очередной раз расстались навсегда. Любовь дарит человеку колоссальную созидательную энергию, а на что её пустить каждый решает для себя сам. Можно направить её всю на то, чтобы привязаться и привязать человека к себе. Создать для него идеальный, но ограниченный мир. Другим же эта энергия даёт волю менять к лучшему себя и дать другому человеку быть свободным. Я решила попробовать второй путь.
Он слушал её чуть отвлечённо, словно слышал или знал всё это уже давно, но не мог не дать ей выговориться. Облака над головой, казалось, застыли совсем неподвижно, но это ощущение было обманчиво.
- Мне не хватало тебя там… наверху. - Произнес он тихо.
- Вот уж во что я никогда не поверю! Чтобы человек, у которого - одного из миллионов - сбылась мечта, занимавшая каждый день его прежней жизни, болтался на околоземной орбите и тосковал о женщине… Ну уж нет, я слишком хорошо тебя знаю!
- Я тоже был уверен, что ничего подобного со мной не может случиться. Однако даже такой знакомый человек, как я сам, порой подбрасывает мне сюрпризы. - Он помолчал и, улыбаясь, продолжил:
 - Мне недавно рассказали, что у школьниц я новый герой, они даже создали фан-клуб. Они меня считают самым красивым космонавтом со времён Гагарина, ты можешь себе представить?
- Ха-ха-ха, вот так-то! Годами тренируешься, осваиваешь работу со сложнейшей техникой, участвуешь в проведении серьёзных научных экспериментов, подвергаешься ежедневному риску, в конце концов! А школьницы любят тебя за то, что ты довольно недурён собой.
- Нет, ты когда-нибудь признаешь, что я красавчик? - Он шутливо толкнул её в плечо. - Знаешь, а ведь тот полёт прошёл не так уж гладко.
- Можешь не рассказывать, я знаю о нём немного больше, чем рассказывали в выпусках вечерних новостей, - сказала она и хитро заулыбалась.
- Откуда ты можешь это знать?
- Ну, скажем так. Когда работаешь в отрасли, даже такой закрытой, как наша, кое-какие сведения просачиваются к тебе в первозданном виде.
- Что значит в отрасли? Что тебе делать в космонавтике?
- Как что, за тобой присматривать!
- Слушай, я серьёзно! - Он посмотрел на её так, словно от её ответа зависела чья-то жизнь.
- Я тоже. Во время экспедиции на станцию с твоим участием я работала в центре управления полётами. Так что о том, что произошло у вас там на 18-е сутки полёта, я знаю в чём-то даже больше, чем ты сам. Ты бы видел, что творилось у нас здесь, на Земле!
Он смотрел на неё, не моргая, пытаясь осознать только что услышанное.
- Так и знала, что ты обалдеешь! Прямо не могла дождаться, чтобы увидеть это лицо. Ты подождешь? Мне надо пойти станцевать победный танец! - Смеясь, сказала она, но осталась сидеть на месте. Затем продолжила более серьёзно:
- Знаешь, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить руководство в том, что вашу миссию нельзя экстренно прерывать, и есть возможность решить все проблемы на месте.
- Не знаю, как тебе это удалось… Пожалуй, я даже не буду пытаться этого понять. Но по-моему, именно благодаря тому, что мы продолжили миссию и получили возможность проявить себя в форс-мажорных обстоятельствах, нас включили в основной состав экипажа готовящейся экспедиции к Марсу. Ты только вслушайся в это - к Марсу! До сих пор не могу поверить, что это происходит со мной. Хотя, раз уж ты каким-то невообразимым способом пробралась на работу в ЦУП, ты должна была слышать об этом.
- Конечно слышала, хотя на работу в ЦУПе у меня сейчас остаётся совсем мало времени. Думаю, придётся покинуть этот пост.
- Почему это?
- Подготовка в отряде космонавтов отнимает все силы и время. Набор экипажа для полёта на Марс всё еще идёт, и я не собираюсь оставаться за бортом. - Проговорила она так спокойно, словно пересказывала свежий прогноз погоды.
- Для одного дня многовато потрясений, ты не находишь? - Сказал он, посмотрев на неё со всей серьёзностью, на которую был способен.
- Нахожу, что человека, который собрался лететь к другой планете, такие мелочи не должны волновать. - Ответила она и придвинулась поближе.
- Ну и как твои успехи? Уже не тошнит в центрифуге? - Спросил он скорее в шутку, чем всерьёз.
- Не тошнит. Я прошла уже шесть этапов отбора, так что у меня есть вполне реальные шансы составить тебе компанию в этом полёте. 
Его распирало от желания узнать все подробности об услышанном. Как? Когда? Почему? Как вообще такое стало возможно? И как вышло, что они не виделись столько лет? Столько важных событий произошло, и они не могли обсудить их друг с другом. Но заполнять вечер таким количеством разговоров очень уж не хотелось. Что-то подсказывало ему, что у них еще будет время поговорить обо всём.
Солнце уже давно зашло, воздух стал заметно прохладнее, и он заметил, как она едва заметно поёжилась от холода.
- Что, замёрзла?
- Да, есть немного. Что-что, а одеваться по погоде я до сих пор так и не научилась.
- У меня в машине есть плед, сейчас принесу. - Сказал он, вставая.
- Только не говори, что тот самый, - рассмеялась она.
- Ха-ха, нет, немного другой. Но тот самый никуда не делся. Лежит дома на полке для воспоминаний. - И зашагал к машине.
Ей на минуту показалось, что сейчас всё будет, как прежде. Он принесёт раскладной стол, газовую горелку, они будут пить горячий чай и неспешно разговаривать, наслаждаясь природой и вглядываясь в небеса.
Он вернулся и, накинув ей на плечи тёплый плед с эмблемой космического агентства, присел рядом.
- Слушай, так получается ты всё это время была рядом?
- Получается да. Со мной всегда так. Если я не могла быть вместе с тобой - то всегда стремилась бывать там же, где бываешь ты, и заниматься тем же. Это давало мне ощущение некоторой причастности к твоей жизни. Всё же лучше, чем ничего. Боюсь, если бы ты вздумал поселиться на дне морском, во мне бы непременно проснулась страсть к мореплаванию. И однажды, совершенно случайно проезжая мимо салона техники для подводных погружений, я бы оставила заявку на покупку небольшого батискафа. Ну так, просто для воскресных прогулок, я же так люблю море! Хорошо, что ты до этого ещё не додумался, а то уж больно накладное вышло бы у меня увлечение.
- Никогда в тебе не сомневался. Странно, никогда не думал, что ты увлечёшься космосом всерьёз. Космический полёт ведь никогда не был твоей мечтой. Всё, что занимало тебя, было здесь, на Земле!
- Даже не представляешь, насколько ты прав. Да, космос моей мечтой никогда не был. То ещё местечко, я тебе скажу. Впрочем ты и сам знаешь. Но одна мечта мне никогда не давала покоя.
Она замолчала, проводив взглядом вспорхнувшую из ближайшей рощи птицу, и сказала:
- Всегда хотела увидеть твои глаза, смотрящие на Марс через визор скафандра.