Тышша

     Наступил май – открытие нового дачного сезона. Отворив калитку, Марья Васильевна ахнула: в таком плачевном состоянии был милый её сердцу уголок. Грядки сплошь в прошлогодних листьях, у яблони - сломанные ветки, краска на лавочке облупилась…

     Она долго сгребала листву, устала и вышла на дорогу в поисках подмоги. Тут же на горизонте появились трое на велосипедах. Быстро подъехали, ещё издалека крича на ломаном русском:

     - Хозайка! Работа есть?

     - Ишь ты, джигиты! – усмехнулась Марья Васильевна. – Ну, есть, только вас уж очень много – денег у меня на всех вас не хватит. Мне бы одного...

     Посовещавшись между собой, они выдвинули вперёд белозубого улыбчивого таджика.

     - Вот он сделает…

     - Ну, давай, орёл, – сказала женщина, и они пошли на участок.

     - Вот тебе фронт работ, - сказала Марья Васильевна, - сначала срубишь сломанные ветки у этой старой яблони, потом вскопаешь две грядки. И за это получишь свою стандартную «тышшу».

     - Мала, хозайка, - вдруг огорошил её «орёл», - набавить бы.

     - Да ты что? – удивилась женщина. – За пять сучков и две грядки сколько ж ты хочешь?

     - Полторы, - ответил таджик, из улыбчивого вдруг превратившегося в недовольного.

     - Нет, тогда уходи, ничего вообще не получишь. Скоро дочка приедет и мне поможет.

     Таджик занервничал: похоже, что и «тышша» уходила из-под носа. Спросив пилу, а также рукавицы и куртку, он нехотя полез на дерево.

     - Хозайка, пила тупой, - сообщил он сверху. - Давай другой пила.

     - Да где ж я тебе её возьму? - огорчилась хозяйка. - Это всё, что есть.

     "Джигит", с остервенением покромсав сломанные ветки, вскоре спрыгнул на землю. Некоторые сучья повисли до земли, так и не оторвавшись от ствола.

     - А это я буду выносить? – возмутилась Марья Васильевна. – А ну-ка, бери – и в лес их! Потом сожжём…

     - Набавь ешшо, вынесу и сожгу.

     - Да ты и без надбавки вынесешь! - строго сказала хозяйка.

     Таджик стал ещё суровее, сдёрнул оставшиеся ветки и недовольно потащил в лес, нещадно царапая калитку.

     - Распилить бы, - с надеждой сказала ему вслед хозяйка. Но таджик уже сваливал всё в указанное ему место.
   
     - А где же пила? – поинтересовалась Марья Васильевна.

     - А на дереве. Набавишь - сниму, а нет - так и останется...
 
     И всё же нехотя слазил на яблоню и снял с высокого сучка ножовку.

     - Хозайка, набавить бы, - тупо повторил он, спустившись.

     - Тышша, - отрезала Марья Васильевна, а теперь - в грядки.

     Таджик, уныло посмотрев на заросшую травой длинную гряду, поморщился и перешёл к парнику, где земля была «лёгкая» - чёрная да рыхлая.

     - Да ты что? – остановила его хозяйка. – Такую-то и я, и мой маленький внучок Ваня вскопать можем. Ты вон туда иди, куда я тебе сказала.

     - Не буду я её копать, - буркнул «орёл», совсем насупившись.

       Схватил лопату и начал расправляться с парником. Махнул вправо, махнул влево, попал железом на деревянный бортик, что-то трыкнуло, и лопата сломалась.

     - Ой плохой лопат - сломался. Хозайка, другой давай, - ничуть не смутившись, приказал таджик.

     - Да что ж это делается, а? - возмутилась Марья Васильевна. - Стоимость лопаты я у тебя вычту, так и знай!

      Ворча, она ушла в сарай, долго искала и наконец нашла другой инструмент - плоскорез.

    - Хозайка, пить давай, питьевая вода давай, - сказал работник.

     Женщина молча выполнила просьбу, после чего таджик снова принялся за работу, кромсая землю крупными неаккуратными ломтями.

    - Сейчас дам грабли, - сказала Марья Васильевна, - нужно же разровнять и ещё травинки выбрать…

    - Набавь, хозайка, - заныл работник. - А так не буду... 

     Марья Васильевна только руками всплеснула: упёртый, как бык.

     - Хозайка, давай полтора тышша, - сказал таджик, отбросив грязный от земли плоскорез и угрожающе сверкнув глазами.

     - Да тебе и тышши много, вон лопату сломал!

     Тут звякнула калитка. Вскоре на участке появилась дочка Марьи Васильевны с сумками и ребёнком.

    - А это что? – удивилась она. – Мама, я ж тебе говорила, что сами справимся…

    - Да я хотела к вашему приезду, чтобы было красиво, - начала оправдываться мать. – А тут и они… ну вот я и решила…

    - Добрый день. И почём же удовольствие? – поинтересовалась дочь. – Никак тышша?

    - А вот и не угадала! Уже полторы! Пять сучков срубил и один парник вскопал. Больше, говорит, ничего не буду.

    - Ну, у вас и аппетиты! – воскликнула дочь. – Да ты знаешь, сколько я за эти полторы тыщи работаю? Целый день! А тут – час работы – и тышша.

    - Полторы, - поправила мать.

    - Ах, да, полторы.

    - А вы не так, как я, работаете, - огрызнулся таджик, - у меня работа тяжёлая! Вот я руки поцарапал…
 
    - Хорошо, ты работаешь руками, а я - мозгами, - ответила молодая женщина, - но я, в отличие от тебя, делаю свою работу добросовестно, а ты - кое-как. Вы же ничего не умеете нормально для людей делать. Знаешь, что? Вот тебе тышша, и давай, дуй отсюда. И чтоб ноги твоей тут больше не было!

     Таджик неохотно взял две красные бумажки, не поблагодарив, сунул за пазуху и был таков.
 
     Дочка переоделась, засучила рукава и пошла копать всё подряд. Марья Васильевна занялась приготовлением обеда. А маленький Ваня с удовольствием покрасил лавочку в яркий зелёный, совсем майский цвет.


5 мая 2015 г.