Саблин. телесценарий

                САБЛИН

ПЕРВАЯ   СЕРИЯ.

Немые кадры старого кино. Ритмичная  музыка пианино тапера.
ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС: «Первая  русская революция началась в 1905 году и практически не было года, до октября 17-го, когда бы не восставали моряки военно-морского флота России. Эти выступления отличались организованностью, сплоченностью, ясностью целей и высшим самопожертвованием.  Вот только самые известные случаи. В июне 1905 года – «Князь Потемкин Таврический» в Одессе, в том же месяце – экипаж судна «Прут» в Либаве, в ноябре в Севастополе крейсер «Очаков» под руководством лейтенанта Шмидта. В 1906 году – восстали матросы и солдаты крепостей Свеаборг и Скаутен, поддержанные Кронштадтом, а в августе 1907 года пытается поднять восстание учебное  судно «Рында» в Ревеле. Во Владивостоке в октябре 1907 года восстают миноносцы «Тревожный», «Сердитый»,  «Скорый». В 1911 году чуть не восстал в Кронштадте экипаж учебного судна «Диана». В 1912 году предотвращено выступление на 14 судах на Балтике, десятки матросов осуждены на каторгу. В 1915 году – возмущение на «Петропавловске», на линкоре «Гангут», со смертными приговорами. В 1917 году центром  восстания Балтийского флота становится крейсер «Аврора»…

Музыка стихает. Тюремный коридор. Слышно лишь клацканье замков. Ведут в светлой  офицерской форменке хромающего человека двое конвойных, перед одной дверью командуют: «К стенке! Стоять!» Открывают дверь, впускают. Приведшего оставляют в камере одного, за ним тотчас входит  в штатском, в очках, с папкой, человек. В маленькой комнатке  стол, два привинченных стула, все. На  высоких окнах - решетки.

ТИТР: «Следственный изолятор внутренней тюрьмы КГБ СССР в Лефортово. 12 ноября 1975 года»
 
Вошедший вслед за хромавшим молча указывает на стул, сам садится напротив, за стол, раскрывает папку, берет  лист оттуда,  достает ручку, спрашивает:
  - Саблин Валерий Михайлович?
  - Да…
  - Я – следователь по особо важным делам следственного отдела КГБ капитан Добровольский Олег Андреевич.
  - У меня  уже был следователь. В Риге…
  - Там было… предварительное дознание. Теперь Вам инкриминируется пункт «а» статьи 64 Уголовного кодекса, «Измена Родине».
  - Я не изменял Родине. Я … ( пытается горячо  возражать, Добровольский предупреждающе поднимает руку )
- Вы будете ознакомлены с обвинением под роспись. Вы родились?..
- 1 января 1939 года в городе Полярное Мурманской области.
- Национальность? Партийность?
- Русский. В партии с 1959-го …
- Звание? Последнее место работы?
- Капитан третьего ранга. Заместитель командира по политчасти большого противолодочного корабля «Сторожевой»…
- От должности Вы отстранены. Звание приказом министра обороны отменено. Из партии  Вы исключены.
- Уже? Так скоро? ( Саблин качает головой)
- Это не в моей компетенции. Место проживания? Семейное положение? Родственники?
- Город Балтийск, ул. Ушакова 26 , кв. 57… Жена – Саблина Нина Михайловна. Сын Михаил, 1962 года рождения. Отец – капитан 1 ранга в отставке, Саблин Михаил Петрович. Мать, два брата, Борис и Николай…
- Друзья?
 Саблин молчит.
- Что? У Вас нет друзей? С кем общались, переписывались?
-  Михалкин Анатолий Петрович, инженер-химик, кандидат наук, проживает в Москве.
 - Когда с ним познакомились, при каких обстоятельствах?
 - В 1957 году, во время практики на эсминце «Неустрашимый». Играли в волейбол...
 - Сообщники?
 - У меня их не было… Поймите. Я никогда никого ни во что не втягивал. Я один за все  в ответе.
 - Но ведь  Вы были замполитом. Ваше главное назначение – слово, беседы, общение с людьми…
 - Да, разговоров на корабле было много.   На уровне  воспитания и передачи своих политических взглядов и знаний  я разговаривал почти  с каждым. На занятиях, семинарах. Но без панибратства. Хотя и на равных.
 - А с Шениным как Вы договорились?
 -   Я просил его… как самого известного мне, мы  вместе служили  два года, просто… помочь. Одному мне не справиться было бы…
 - Когда Вы с ним сговорились?
 - Повторяю, это не сговор был.
 - Нами привлечено по делу еще 17 мичманов и офицеров, матросов.
 - Зачем? Повторяю, я один виноват в своих… необдуманных действиях и все остальные выполняли мои приказы как старшего по команде…
 - А матрос Петрунин?
 - Такого не помню…
 - Как? Вы же приказывали ему провернуть пулеметы перед ракетными катерами.
 - Мы оружия не применяли и не пытались это делать. На корабле не было боекомплекта. Он был сдан весь еще на базе в Балтийске, перед выходом в Ригу.
Добровольский после паузы, смотря  Саблину в упор:
 - Какие  у Вас были отношения с Затульным?
 - Самые обычные, какие могут быть у командира и его заместителя по политчасти…
 - Я слышал другие мнения. Самые напряженные были отношения. Что сказывалось на общей атмосфере и  боеготовности корабля… Что даже прислали для инспекции командира 76-й бригады  эсминцев капитана 2 ранга Рассукованного.
 - Да. Но это было плановой проверкой, на Кубе, куда мы  пришли после учений в Североморске. Более  того, мы были и расстались друзьями. И Леонид Сергеевич не нашел ничего порочного на  корабле.
- И наконец - Саитов. Почему он раньше других был изолирован Вами?
- По команде он должен был вместо Затульного взять власть. Но этого он не сделал. Правда потом, когда  стали бомбить нас, он понял, что ему грозит и с группой матросов освободил Затульного.

 После паузы, Добровольский закуривает, предлагает Саблину, тот отказывается,  и снова продолжает:
- Ну, давайте восстановим события… с 7 ноября. Что Вы делали  7 ноября вечером, когда  были  в увольнении, несколько часов? С кем встречались? Кому звонили?
- Ни с кем не встречался. Никому не звонил. Я только отправил письма своим родным. ( морщится)
- Ваша рана?
- Да, болит…
- Ну что ж… На сегодня хватит. Подпишите. Сейчас…
- Это всегда так?
- Да, все допросы будут протоколироваться.
- И как долго будут?.. Допросы?
- Пока не назовете всех сообщников.
- Но у меня их не было. Только помощники на время выступления…
- Этого не может быть. Послушайте, Валерий Михайлович, в Ваших же интересах назвать всех участников. И только Ваше чистосердечное раскаяние…  сможет облегчить Вашу же участь. Вы , знаете, попали в очень … неприятную историю, поверьте мне… Это Вы должны понимать и осознавать. Ну, отдыхайте пока.
Добровольский встает, нажимает кнопку на столе, входит охранник.

Саблин в одиночной камере тюрьмы Лефортово, где только белая кушетка, столик с чайником, стул, - привинченные. Унитаз у двери. Саблин стоит, потом в изнеможении медленно ложится, чтоб не потревожить раненную  в колене ногу, закрывает глаза, локоть кладет на лоб. Слышен его  как бы внутренний монолог:
«Как, как я мог  здесь оказаться? Это какой-то бредовый сон… Лучше бы уж Толик пришил меня… Там на виду было бы не так  страшно. А теперь? Что будет теперь? Дальше? Следствие – это уж понятно. После? Суд… Ну да, конечно, и там я смогу рассказать им все, свою программу. Вот он, шанс… Ну, точно, как  я раньше  об этом не догадался! Спокойно, дружище , спокойно… Как там, у Визбора? «Уже изготовлены пули, что мимо тебя просвистят…» Но где же все-таки, где  - просадился? Не так начал? Но продумал ведь все, до мелочей… Ради страны, Родины… Кому же служим, если не ей, что ли?  Служил…  Что,  что же  теперь?... В 20 лет в партию, - вступил…»
Идет музыка фильма «Мичман Панин», и эпизод встречи главного героя в  кафешантане Парижа, где он читает письмо к нему  Ленина. Слышны слова с картавинкой : «Вы представляете, что может сделать флот…»

ТИТР : «1 мая 1960 года. Ленинград.»
Издалека  возникает бравурная маршевая музыка парада…
По Дворцовой площади проходит парад  войск местного гарнизона и среди них, чеканя шаг, идет рота курсантов  училища и звучит  голос  по трансляции диктора : «А вот на площадь выходит сводная рота курсантов Военно-Морского училища имени Фрунзе, старейшего учебного заведения, которое готовит кадры для нашего  военно-морского флота, в котором  учились такие прославленные адмиралы, как Ушаков, Нахимов, Спиридов, Истомин…»
  Рота сворачивает в проулок, рассыпается строй, двое курсантов  идут рядом в сторонке. Один спрашивает другого:
 - Ну что, курсант Саблин, куда ты теперь?
 - Ой, тезка, да я еле стою, с дежурства ведь… Пойду  завалюсь спать.
 - Да ты что, такой  праздник! Нет уж, последний курсантский  праздник в нашей жизни надо отметить! Давай бери увольнение и двинемся в «Революцию», там после концерта – танцы! Нину позови.
Выходят на набережную, там много людей, с цветами, флажками, шарами…
 - Нину я больше не позову – Саблин мрачнеет.
 - Вот те на! Это еще почему? Поругались?
 - Можно сказать и так… - уклончиво отвечает  приятель.
Друг внимательно смотрит на Саблина, тот старается быть веселым, натужно улыбается встречным прохожим.

   Друг  Саблина уже стоит  с повязкой дежурного, - синей, с белой полосой, -  у входа  в зал Революции. К нему подбегает двое девушек.
- Гришанов, ты нас пропустишь? – спрашивает очень симпатичная веселая девушка рядом с такой же другой, яркой и красивой.
 - Нина, вот молодцы, что пришли! Я знал, что Танечка тебя не оставит. А то Валерка совсем закис.

Нина и Саблин в дальнем конце, на  площадке между этажами. Внизу  видны танцующие,  угадывается мелодия «Ландышей». Валерий кипятится:
 - Да пойми же ты, не могу, не могу я тебя просить! Уже предварительное было, распределение… Меня пока в распоряжение управления, а это почти всегда – дыра… Камчатка, Дальний Восток. В лучшем случае – Север. И сразу – в походы… Ты жизни там не представляешь, Нина!
 - Дурачок ты, - у Нины наворачиваются слезы, - я же… люблю тебя.
У Валерия  широко раскрываются глаза, он ошеломлен. Потом  справляется с собой и ровно так, чуть равнодушно, цитирует стихи :
                Пусть несутся наши годы
                Сквозь штили и непогоды,
                Пусть кренятся, не одной
                Накрываются волной
                Наши мачты  мы не срубим
                Не опустим паруса…
 - Это кто? Евтушенко? – Нина смахивает  слезы.
 - Нет. Это нашего поэта, Леши Лялина, стихи…

ТИТР: «Мурманск. 17 июля 1962 года.»
 У пассажирского причала Мурманского торгового порта эскадренный миноносец  «Сведущий», на трапе надпись, по нему поднимаются  маршал Советского Союза,  за ним адмиралы, штатские. На юте выстроена команда эсминца. К маршалу подходит  капитан 2 ранга, громогласно докладывает :
- Товарищ министр обороны СССР! Команда эскадренного миноносца 170-й бригады «Сведущий» в честь прибытия Вашего, а также – главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР, члена Военного Совета Флота и  руководителей области – построена! Командир эсминца, капитан второго ранга Калинин!»
Малиновский, министр обороны, козыряет, приветствует :
- Здравствуйте, товарищи моряки!
- Здравия желаем, товарищ министр обороны СССР!
- Поздравляю вас с успешным завершением учений и с предстоящим праздником Военно-Морского флота!
- У-у-у-р-р-р-р-а-а-а!..
Малиновский оглядывается на штатского, говорит ему : «Ну, пойдем к офицерам… Смотри, орлы какие, товарищ Денисов!..»
Калинин подводит министра обороны и адмирала Горшкова к группе офицеров эсминца, среди которых Саблин, лейтенант, который пытливо смотрит на Горшкова. Тот замечает  взгляд, отводит глаза. Горшков и Малиновский с каждым офицером здороваются за руку.

Обед в кают-компании. Денисов сидит  рядом с министром обороны. И что-то ему шепчет, Малиновский смотрит недолго на сидящего в углу Саблина…

Трое в машине «Волга», черного цвета, едут по заснеженному, в окружении сопок, городу.
Машина подъезжает к светлого-желтого  цвета подъезду зданию, на котором вывеска «Мурманский Областной комитет КПСС».
   Вестибюль Обкома, за стеклом сидит лейтенант милиции, он уточняет  личности вошедших:
- Так…из политуправления… Калинин, Зайцев, Саблин. Проходите на третий этаж, в комнату 307.
- К Денисову? - уточняет Калинин.
- Нет, вас примет секретарь обкома Белоусов.
На лице пришедших легкое удивление.

 Хозяин кабинета, встает навстречу входящим. При рукопожатиях он задерживается  секундой  дольше на Саблине:
 -Так это и есть возмутитель спокойствия?
Саблин уклончиво улыбается.
- А почему Вы не написали, что из флота? Мы бы разобрали по военному  ведомству...
- А разве военный коммунист не имеет те же права, что и гражданские?
Белоусов ничего не ответил, приглашает гостей рассаживаться  за столом, просит секретаршу принести чаю.

Чай в  узорных подстаканниках выпит, Белоусов говорит по телефону :
- Товарищ Сизов? Да, да, тут подопечный Ваш, Саблин, Валерий Михайлович… Думаю, стоит обратить на него внимание. Молодой  энергичный офицер,  с деловым подходом. Да, резолюцию пришлем. Всего доброго.

Белоусов протягивает руки всем и первому – Саблину:
 - А что это Вам  звание задерживают? Сверстники Ваши уже в капитанах ходят. Будем Вас рекомендовать в секретари  парткома Вашего корабля. Я думаю, Вы достойны.

Саблин  в кабинете контр-адмирала, стоит навытяжку. Тот  заканчивает по телефону разговор:
- Скажите я приказал – контр-адмирал Сизов. – в раздражении бросает трубку. – Садись, лейтенант. Вот что,  я хотел тебе сказать, папаша… Поздравляю с рождением первенца   во-первых… и… А не  лучше ли вам будет на юге, с ним? А, как думаешь? Пойдешь на  лучший корабль Черноморского флота – видя, как Саблин пытается возразить – а с письмом твоим… будем… работать… Это уж наша  забота. Давай, дуй в канцелярию, там приказ подпишешь.
Саблин нерешительно секунды стоит, потом разворачивается по-строевому…
 
Стук в камеру. Саблин открывает глаза, привстает на кушетке. В окошечко камеры просовывается  алюминиевая чашка и кружка, слышен отрывистый  голос : «Обед! Потом, - на перевязку!»

ТИТР : «Август 1966 года. Белынь. Сокольский район Костромской области»

В летней кухне около крестьянского деревенского  дома сидят трое мужчин, один из них Валерий Саблин, другой – помладше, и пожилой.  За окошком смеркается. Горит малосвечовая  лампочка над столом, куда вывалены горкой грибы, среди которых  много белых. Их чистят и кидают в большой таз на полу.
ВАЛЕРИЙ(продолжает эмоциональный разговор, обращаясь к старшему):   - Нет,  так жить нельзя, да и не могу я… Видеть, как гибнет страна! Мздоимцы, казнокрады, лизоблюды, лжецы, карьеристы, тунеядцы… Ты знаешь, сколько  я навидался за эти годы пока служу. Да ты сам  знаешь. А как бороться? Вот и я не знаю…Обращения все эти – в пустоту, отправляют  с глаз долой,  еще как и благо делают… А почему? Потому что парторгом меня – избрали… А не назначили. Теперь вот культ опять приподнимают, сталинский…
Пожилой качает головой :
 - Ну не забывай, сын. Сталин войну выиграл…
ВАЛЕРИЙ : Ну да. Трупами Германию завалил. Ладно, не будем сейчас. Хотя давно ясно, не все ладно у нас  в стране, не все. Честности не хватает, вот что. Справедливости. Вот я – шесть лет лямку тяну, а  «кап-лея» только сейчас дали. Или ты. Всю войну на переднем крае, конвои водил, израненный, изрезанный, верой и правдой… ( видит как отец изменился в лице, не продолжает)
МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ: Ну, тут вам совсем мало осталось. Пойду-ка я  баню посмотрю (выходит).
Валерий пытливо смотрит на оставшегося, спрашивает : - Ну как он, Коль? Не попивает?
НИКОЛАЙ САБЛИН: Да бывает… срывается…Но меньше, меньше. Как мать-то прихватило, так  совсем и перестал почти… Так, с устатку, иногда… К соседу сходит…
ВАЛЕРИЙ: Да, в 42 года в отставку…Совсем молодого. Ну да  ладно. Как ты-то? Первый курс нормально?
НИКОЛАЙ: Да вроде бы…
ВАЛЕРИЙ: Я вот тоже  решил. Буду получать второе высшее, гуманитарное… Понимаешь, Николай, мне не хватает  знаний, я чувствую это, чтобы понять все, разобраться…Потом на большие корабли пошлют. Авианосцы. Слышал, закладывают у нас, как американцы. Только в «кап-леях»  два года надо пробыть. Таковы правила, выдумали… И по военному ведомству нужно учиться, в тот же Ленинградский Университет я не имею права поступить, даже заочно… Ну давай, промоем, в бане-то … ( открывает дверь, за ней уже темновато) Вон дождь собирается…

ТИТР: «Ноябрь 1972 г. Москва. Военно-политическая академия имени В.И Ленина»
Саблин в чине капитана 3 ранга входит в предкабинет, говорит сидящему там мичману, секретарю:
- Я к Дмитрию Антоновичу.
- Вам назначено?
- Да.
Видна табличка на двери: «ВОЛКОГОНОВ Д.А., зам начальника кафедры философии».
 Саблин входит в кабинет по-уставному: «Товарищ…» - Волкогонов машет рукой, отрывается от полки с книгами:
- Я пригласил Вас, Валерий Михайлович, вот для чего… А давайте-ка по- простому. Кофе ленинградский, не хотите?

На столе стоит жестяная банка с  затейливым рисунком, «ленинградским» кофе. Волкогонов продолжает убеждать Саблина:
- Знания у Вас основательные, способности педагогические  есть. Научный подход опять же. Ваш реферат, по Вернадскому,  как лучший, пойдет в список трудов академии. Имя зарезервировано Ваше на почетной доске. Ну? Подумайте, подумайте насчет адъюнктуры… А статья Яковлева в «Литературке» яркая. Ничего не скажешь. Протестная, смелая. Даже Шолохов и Леонов против нее, не согласны… Ну, а если служить, то лучше Кронштадта и желать не стоит… Там есть сильные личности…
 - Но ВЫ – один из первых…
 - Вы – преувеличиваете. Есть у нас и другие…

 ТИТР : «Квартира Михалкиных. Октябрь 1973 г. Москва»
 Звонок в прихожей. Открывает дверь хозяин, появляется, проходит после  женского голоса: «Анатолий, открой!»
На пороге – Саблин. Он весело козыряет:
- Привет с Балтики седой, москвичи!
- Валера!
 Сидят уже в комнате, при настольной лампе,  - приготовлена постель на диване,  - Валерий и Михалкин. На столике журнальном диапроектор. Саблин рассказывает:
 - Упирался как мог, но для нашего флота знаешь… Направили, потому что там предыдущий спился совсем. Мне уже стыдно, перед Ниной и Мишей –столько лет как цыгане… Да, Толик,   за 13 лет это пятнадцатое место, жилье… Ха! Комната на пятом этаже, 16 квадратов, подселение – еще трое. Ванны - нет, горячей воды  - нет. Хо-о-олодная - бывает с перерывами. Думал, что поживут мои хотя бы в Питере. Так  нет – отказали в прописке! Это у родной-то мамы! А в Балтийске в гостинице жили, Миша оттуда в школу пошел! Ну да ладно, вещи пока не распаковываю, надеемся на квартиру, обещают…
 - А корабль хороший?
- У-у, самый-самый, современный, со стапелей, новый проект, противолодочный, типа «Буревестник». С ракетами. Люди неплохие. Офицеры все молодые. С командиром, Затульным, общий  язык нашли. Давно его знаю, учились вместе, он на два года старше, старшиной роты у нас был… Ну что, продолжим?
 На экране виды Архангельского под Москвой. Осень прошлого года. Общие снимки с Михалкиными там…

 Задорная латиноамериканская музыка. Военные корабли «Отважный» и «Сторожевой»  у причала Гаваны.
ТИТР : «Февраль 1975 г. Гавана»
В большой каюте с наглядной агитацией на переборках, полках с общественно-политической литературой, над столом, перед широким ватманом, склонились Саблин и матрос. Входит капитан 2 ранга, Саблин и матрос вытягиваются :
- Товарищ командир!.. – тот машет рукой, - что тут у вас?
- Готовим праздничный выпуск, товарищ капитан 2 ранга… Рассукованный приказал...
- Да,  опять он чудит. Собирает совещание  всех командиров БЧ. Быть всем в 17-00 в кают-компании. – ( уходит)
Наступают гнетущая пауза

Саблин спрашивает у матроса : А Затульный не знает? - кивает вслед  ушедшему.
МАТРОС: Да нет пока… И куда он мог запропаститься? Все вроде обыскали…
САБЛИН:  Ну что же делать, Саша? Надо все каюты обходить…
МАТРОС : Да осматривали уж… Это Райкин всех  распустил.
САБЛИН : Какой Райкин?
МАТРОС: Капитан-лейтенант Подрайкин. Мы его Райкиным-то и прозвали. Безбожно распустил, Валерий Михайлович…
САБЛИН: Ну что ж, в отношении Фетисова будем делать оргвыводы. Переизбирать… Не достоин он быть секретарем.
МАТРОС: ( как бы рассуждает) Может, Педро знает. Он после развода утром с ним куда-то  пошел…
САБЛИН: Педро? Ладно,  заканчивай.  Я узнаю, зачем  собирают … И что-то придумать  надо с Фетисовым…

Праздничное убранство причала. Видны транспаранты : «С 1 Мая!. Днем Международной солидарности трудящихся!» Оркестр играет марш. «Сторожевой» бросает  швартовы. Корабль встречает толпа, среди них женщины и дети.  Нина Саблина вместе с мальчиком 13 лет.
Спускается трап. Первым сходит с него капитан 2 ранга Затульный, подходит к  встречающей группе офицеров, отдает рапорт:
 - Товарищ комдив! Большой противолодочный  корабль «Сторожевой», после выполнения заданий командования, и учений прибыл на базу Балтийского флота Балтийск! Больных  и раненых на борту нет! Командир БПК «Сторожевой», капитан 2 ранга - Затульный!
Принимающий рапорт :
 - Разрешите, от имени командования и от себя лично, поздравить с благополучным прибытием в родной порт! И прошу принять, по традиции,  вот этого поросенка…
Сходит группа офицеров среди которых Саблин. Ему навстречу бежит парнишка с криком «Папа!», бросается на шею, Нина подходит следом, вытирает слезы…

 Уже после церемонии встречи идут по причалу Саблин с  семьей, им попадается задержавшийся среди толпы Затульный. Он подходит к Саблиной:
- А знаете, Нина Михайловна. По итогам похода и учений, в ознаменование так сказать, Ваш Валерий получил орден, и что характерно, (многозначительно приподнимает палец) – один из первых вообще во флоте. Вручать будут 9 мая. Сам командующий,  вице-адмирал Косов,-  И еще. Хватит, наверное, Валере мотаться по морям… Есть мнение – просить капитана 3 ранга на должность заместителя начальника политотдела бригады десантных кораблей.. А? Как  Вы к этому?

Валерий и Нина обмениваются счастливыми взглядами. Они довольны и так.

Зал библиотеки буквально набит битком. Саблин стоит у стола перед собравшимися, заканчивает лекцию :
- Понятно, что без революционных сил флота, без их организованности,  сплоченности, - не  свершилась бы и Октябрьская, 17 года, революция… Ну а на вопрос о писателях… Любимые, да есть. Шукшин, Герман. Из поэтов  - Евтушенко, Василий  Федоров, Эжен Потье ( оборачивается к женщине сидящей  за  столом ). Вот, Лина Петровна все знает…
Лина Петровна  встает :
- Ну что ж, мне остается только  поблагодарить, от лица всех вас и от политотдельской нашей библиотеки, Валерия Михайловича, за очень, очень интересную лекцию.
Дружные аплодисменты…
     В комнате свет только от настольной лампы. Саблин один,  сидит, перебирает  ящики стола, просматривает  дорогие ему вещи. Рядом, на  стуле – небольшой чемодан, раскрытый, наполовину заполненный.
   Вот крупно – кортик металлический,   немецкий, трофейный, от отца, в ножнах, на клинке надпись «Waffen Fabrik»; дальше – продолговатый  транзисторный приемник «СПОРТ-2», на нем  тоже выгравирована надпись : «САБЛИНУ В.М., в знак уважения и признательности от офицеров СРК-793. 22.03.69 г.» Вот  памятные документы : почетные грамоты с десяток, удостоверения к медалям, дипломы, в количестве трех – об окончании Училища им. Фрунзе, ВПА им. Ленина, Вечернего Университета Марксизма-Ленинизма при ЦДСА им. М.В. Фрунзе.
Неслышно входит Нина, встревожено наблюдает за сборами Валерия. Он смущается:
- Завтра мне с самого утра…
Жена видит в  чемодане шесть висячих замков: - А зачем тебе столько замков?
- Да это… Боцману купил, он просил… Самому-то не выбраться… с корабля… Ты что, волнуешься?..
- Ты что-то скрываешь от меня.
- Ну конечно. Еду в Ригу к любовнице.
- Перестань! А зачем тебе два комплекта белья?
- Так ремонт же… Там выпачкаешься, вспотеешь… Тоже придется контролировать. Ну что ты так переживаешь? Я вызову тебя уже… через неделю, как будем в Лиепае. Туда легче будет вырваться. Всего четыре часа автобусом. А по Косе и того, наверное, меньше… Уж Новый-то год обязательно вместе будем встречать, уверяю тебя…
 Нина обнимает Валерия, сидящего на стуле, сзади. Он целует ей руки…

Та же библиотека  пустая, кроме находящихся там  уже  знакомого матроса, и Лины Петровны. Перед ней стопки перевязанных книг, она пишет в журнале:
- Фамилия Ваша?
- Шенин.
- Вот, - распишитесь… Машина-то у вас есть?
- Конечно. Мы же еще и фильмы везем.
- Повезло вам. В параде участвовать…
- Это все Валерий Михайлович. Добился…
- Да, у него большой авторитет…
- Матросы его любят…
- Ну, давайте я вам помогу…
                К О Н Е Ц     П Е Р В О Й    С Е Р И И
ВТОРАЯ   СЕРИЯ

В кабинете, заложив руки за спину, расхаживает  контр-адмирал. Видно, что он напряжен, в беспокойстве.
ТИТР :  «Командир Рижской бригады кораблей консервации, контр-адмирал Вереникин. 6 ноября 1975 года.»

В кабинет входят, козыряя поочередно, снимают фуражки, располагаются под приглашающим жестом Вереникина, на стулья у широкого длинного стола,  - морские офицеры.
ВЕРЕНИКИН : Так, товарищи офицеры, разрешите перекличку… Проверим наличие, так сказать…- кивает  вошедшему со всеми дежурному офицеру, - Начинайте.
ДЕЖУРНЫЙ ОФИЦЕР, капитан-лейтенант: ( каждый называемый отвечает «Есть», крупно его лицо):
-Капитан 3 ранга Игнатенко!
 Капитан-лейтенант Яковлев!
 Капитан-лейтенант Алексеев!
 Старший лейтенант Титаренко!
 Капитан 2 ранга Светловский!
 Капитан 3 ранга Кузьмин!
 Капитан 2 ранга Затульный!
 Капитан 3 ранга Саблин!
ВЕРЕНИКИН ( доволен перекличкой): Ну что ж, товарищи, если коротко. Первый этап выполнен. Все прибыли вовремя, встали  согласно расписания. Флагман - «Сторожевой». Все получили расписания?
Вразнобой отвечают : «так точно… все… получили… имеем…»
ВЕРЕНИКИН ( продолжает):
- Начало парада в 10-00. Объезд на второй линии кильватера на катере дежурный по рейду – капитан 2 ранга Светловский.
Светловский встает и тут же садится. Он сидит рядом с Саблиным. Они улыбаются  друг другу, что-то шепчут, Саблин улыбается…
Орден и медали Саблина крупно: Орден «50 лет ВС СССР», медали «За безупречную службу в ВС СССР» обеих степеней, «20 лет Победы в Великой Отечественной войне», «100 лет со дня рождения В.И. Ленина». Всего – 5 наград. Саблин при кортике, в парадной форме. Строй офицеров мичманов и матросов на юте «Сторожевого». Хмурое утро. Дежурный офицер докладывает командиру Затульному:
- Товарищ командир! Команда в честь парада 7 ноября, посвященного 58-й годовщине, построена! Временно исполняющий обязанности старшего помощника капитан-лейтенант Саитов!
ЗАТУЛЬНЫЙ : Здравствуйте товарищи офицеры и мичманы, матросы и старшины!

Саблин на месте Затульного, заканчивает чтение приказа по кораблю:
-  … Благодарности…  И -  снять взыскание, - со старшего лейтенанта Фетисова, командира электротехнической службы БЧ-5…
Крупно видно  довольное, расплывающееся в улыбке, очень самоуверенное и нагло-холеное красивенько смазливое личико Фетисова.

Слышится голос по рейдовой трансляции: «Внимание! Слушать всем! Парад, в ознаменование пятьдесят  восьмой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции – начать!!» Идет мелодия песни «Наверх вы товарищи все по местам».

Начинается и проходит объезд катера кораблей кильватерной колонны с Вереникиным на борту, другими адмиралами, гражданскими лицами из руководства Латвии. Слышны стандартные поздравления контр-адмирала по мегафону… Ветер развевает флаги расцвечивания.

Маленькое кафе на набережной Риги. Внутри, в углу, сидит Саблин. Он  уже не при параде, но в кителе. Рядом, на стуле, висит плащ. Входит матрос Шенин, ищет глазами и подходит к столику Саблина, тот знаком подзывает официанта.
ТИТР : «7 ноября 1975 года. 21-30»
- Ну что, сумели?
- Да вырвался – отвечает Саблин. – Прямо внаглую требовали выпивки, комсомольцы  эти, мать их ети… Ну, а у тебя как?
-Письма опустил. А посылки… сегодня же  выходной, даже на центральном пункте, -  не принимают. Завтра, девушка одна, вышлет бандеролью. Все  я ей  написал.
Официант приносит мороженое, кофе, кружку пива.
- Саша,  я не буду. Мне  еще… докладывать. А ты – выпей…
- Всегда  уважал рижское… - Шенин смакует.
- Ну а  сам ты как? Решил?
- Я давно решил, Валерий Михайлович, еще когда  меня… в учебке…- опускает голову.
- Да ты рассказывал. В толк не возьму... Я давно заметил. Все особисты  громилы какие-то… Специально отбирают, несомненно…
Значит так, во время  фильма я… нейтрализую Затульного, Думаю, смогу.
Потом, во время второго фильма, для матросов,  соберу  мичманов и офицеров, и сразу  после фильма  поставишь кассету. Все ключи, и от арсенала главное,  соберешь и – мне. «Графа» надо под замок. Иного не получится… варианта…
- С ребятами я поговорил. Самые надежные – Ротарь, Величко, Семененко, Лыков.
- Ты уверен  в них?
- Как в себе самом. Сегодня их предупрежу.
- Лучше завтра.
- Хорошо. Завтра.

Выходят из кафе, расходятся  в разные стороны. Саблин идет вдоль набережной. Темно. Вдруг  ухают пушки, небо расцвечивается  огнями салюта. Но Саблин не реагирует на него. Он быстро идет  в центр, входит  в здание, где горят неоном слова «Междугородний  телефон». В просторном полупустом зале заходит  в кабину, где написано : «Москва . Ленинград». Берет  трубку, кидает монету, слышит длинные  гудки… Никто не отвечает… смотрит на приготовленные монетки на своей ладони.

Кидает монетки в реку…

Саблин в  патрульном  рейдовом катере. Несколько матросов на корме его  пытаются   петь : «Не надо печалится, вся жизнь впереди».

Каюта  под номером 25. Саблин заходит, снимает плащ, китель, в усталости валится на диван. Сон не идет. Где-то  вдали слышится музыка. Но в голове Саблина  что-то тревожащее, беспокоящее  его – стучит, будто
далекая дробь барабана «там-тама»…

Чайки над рекой перед заливом, курлычат, несколько, прямо над палубой. Поеживаясь, Саблин идет по палубе, осматривая  внимательно все вокруг. Идет по коридору, стучится  в одну из в дверей, услышав  изнутри «да» , входит. Затульный  лежит на диване, полуодетый. На тумбочке в стакане, почти черного цвета,- чай.
-  Прошу добро. Как самочувствие?
-  Да какое к черту самочувствие! Башка трещит…
-  Может,  сходишь в город, проветришься?
- Да я  ж головы поднять не могу. Ничего… отлежусь… Ты, вот что , Михалыч. Проверь наряды.  Последи за вахтой., Дежурного - тоже. Боцман пусть шлюпку держит наготове. Должны  комсомольцы прибыть. Встретишь. Они к обеду обычно подгадывают. Ты-то что планируешь?
- Два сеанса кино. В 21-00 - просмотр парада по телевизору. Так  комсомольцы вчера же были.
- То профсоюзники. Ну ладно.  В основном – пусть отдыхают сегодня. Завтра в 9-00 – отходим.
- Анатолий Васильевич,  сейчас только что обнаружил -  молодой спит, прямо  в гальюне. Всю ночь его драил, и это в праздник! Совсем озверели  наши «годки». Надо с ними что-то делать.
- Да не тронь ты их! Они дисциплину держат. Все равно все к Новому году  уйдут.
- Ну ладно, отдыхай, отдыхай, Анатолий Васильевич.

ТИТР : «БПК «Сторожевой», 8 ноября, 14-40»
 Шенин смотрит в амбразуру из кинобудки в столовую команды,  где идут первые кадры  фильма «Броненосец Потемкин». Входит Саблин:
- Второй  фильм какой  крутить будешь?
- Новый. «Свой среди чужих…»
- Пусть Петрунин крутит. А ты  будешь сидеть в  киноаппаратной кают-компании и следить, чтоб ни-ни. Я мичманов и офицеров  соберу. В 19-30.
- Понял, Валерий Михайлович. Да! Ребята согласны. Все.
- Капитан на увольнение не согласился. Значит, будем их графье сиятельство…

Каюта Саблина. Стучится, входит матрос. ТИТР : «17-30»
-  Матрос Буров по Вашему приказанию прибыл!
- Не запылился… Значит, так. Во 2-м посту, да, в КП, откроешь и вырубишь там связь. И вот… Книги положишь. И конверт. Гальюн там есть… ( Видна надпись на конверте : «Затульному А.В.»)
 Буров внимательно посмотрел, и, не сказав обычного  уставного «есть», просто кивнув, выходит.

Снова каюта Затульного. Постучав, входит Саблин. Затульный  уже сидит на диване, вытянув ноги на стул, попивает все тот же черный  чай, смотрит  фильм по телевизору.
ТИТР : «19-00»
-  Анатолий Васильич, там, во втором посту «годки» пьянку устроили!
- Ну разгони… Скажи – я приказал.
- Да они… девок привели!
- Девок?!.

Идут по внутреннему коридору, подходят к посту №2, видна надпись. Затульный открывает, входит внутрь. Саблин, следовавший за ним, вдруг резко отскакивает, закрывает дверь, вытаскивает и навешивает замок на дужку двери. Затульный, ничего не поняв, кричит изнутри:
 - Ты что? Валера? Че закрыл-то?
 - Посиди пока, Васильич. Подумай. Там на кушетке тебе – письмо. Не волнуйся . Как все прояснится,   я  тебя выпущу. Мы…- выпустим.
 -Что прояснится? Ты что, охринел? Щас же открой, слышишь! Ты, демагог!
 - Ну, знаешь! Будешь сидеть до скончания…
После паузы Затульный говорит:
- Дай мне папирос. Я курить хочу.
- ( после паузы) Ничего,  побудешь пока без курева, - трогает для верности замок, проверяет его и уже про себя, тихим голосом – здоровее будешь…
 И уже решительным и твердым шагом возвращается в каюту  капитана, берет ключи на столе, открывает сейф, вытаскивает оттуда ПМ,  обойму, вставляет ее, привычным движением,  ставит на предохранитель.

 Идет в киноаппаратную.  Слышны  начальная музыка увертюры   фильма «Свой  среди чужих, чужой  среди своих». Там Шенин и еще один матрос. Саблин   к нему :
-Аверин! Постережешь «Графа»! Он во втором посту. На! - вытаскивает пистолет. Чуть подумав, вынимает из него  обойму, - Саша. Собери по трансляции офицеров и мичманов. После  фильма - кассету.

Кают-компания. Саблин входит, все встают.
- Сидите… Я собрал вас, товарищи, вот по какому чрезвычайному поводу.
Мы завтра, да и сейчас, не готовимся в Лиепаю. Я решил, и другие… выступить против  того режима и безобразия,  которое творится в нашей стране. Кучка верхушки, бюрократия, жирует, народ бедствует, голодает. В стране удручающее продовольственное снабжение. Не хватает самого элементарного…  и  других товаров, народного потребления. Очереди на каждом шагу. Любой мало-мальский голос правды, справедливости –заглушается, замалчивается. Все прогрессивное, талантливое, - губится. В тюрьмах и психушках - лучшие люди. На печати, кино, радио,  телевидение -  цензура. В армии и флоте – дедовщина, разложение взяточничество, казнокрадство. Мы завтра, утром, снимаемся, идем в Кронштадт, чтобы требовать от партии,  руководства и правительства законности, основанной  на подлинно коммунистических ценностях и принципах. И будем требовать трибуну, чтобы высказаться о подлинных  свободах, о насущных задачах, благ для общества, для народа. Становимся  у крейсера «Аврора» и каждый  день, в определенное время, выходим в эфир, излагаем свои взгляды и программу. Создаем новую партию, организуем ячейки во всех кораблях и частях. Руководствуемся ленинскими принципами и нормами…»
17 офицеров и десять мичманов смотрят на замполита словно пораженные током, с открытыми ртами. Удивлены. Заинтригованы.
Спрашивает  один  из мичманов :
- А нас кто-то поддерживает?
- Да. В самом Кронштадте. Также в Севастополе, Североморске, на ТОФе. Да и революционная ситуация, которая  сложилась, тому будет способствовать…
Встает лейтенант Фетисов:
- Товарищ  капитан 3 ранга, а Вы представляете опасность для нашей… обороноспособности, это ваше…наше... решение. Не  является ли это - изменой Родине?
- Нет. Мы  присяге не изменяем. Мы только будем требовать предоставить нам возможность выступить по телевидению. Все. Командир поддерживает меня. Он сейчас приболел, находится под наблюдением. Как выздоровеет – приступит к исполнению своих обязанностей…
- А кто его наблюдает?
- Старший лейтенант Саитов. Как исполняющий обязанности старпома, будет следить за вахтенными службами… Это распоряжение командира.
Офицеры и мичманы  все еще недоуменно оглядываются вокруг  и мало понимают, что происходит. Двое подходят к садку кипяченной воды, наливают  себе  стаканы…
Саблин продолжает:
- Я не заставляю вас силой. Подумайте. Но прямо сейчас… Вот – высыпает шашки из  игры «шишбеш».  - Тут хватает… Вас 27. Каждый берет шашку, незаметно, кто белую, кто – черную, и кидаете,.. вот сюда,  в урну. Потом подсчитаем. Сколько белых, сколько черных. Белые – за мои предложения  черные – против…кто не хочет поддержать меня.
Из коридора слышен топот, открывается дверь кают-компании, в ней показывается Буров, он мнется сначала, но   сдержанно просит Саблина в коридор, на минутку. Саблин выходит:
- Чего гремишь? «Спокойно дружище спокойно» - песню слышал?
- Да какая  песня? «Граф» кричит, ругается, матюгается, стучит. А Копылов вообще драться полез, с Авериным. Но мы успокоили его…
- Так… Пошли!..
 И вот  Буров и Саблин около поста №2. Слышны  хоть и глухо, крики и проклятия  Затульного. Рядом с Авериным еще двое матросов - они смеются, навеселе:
  - Покричи, покричи, Граф!
 - Анатолий Васильевич, ты зря кричишь! Хода обратного нет! Мы не выпустим тебя. Власть перешла в  руки ревкома.
- Какого к ****ной матери ревкома? Ты что городишь!? Открой немедленно! Ты еще пожалеешь.  Пока не поздно. Я – соглашусь с твоими требованиями…
- Буров! - Саблин подзывает матроса, – Надо поставить охрану у  входа в коридор, с  того конца. Чтобы сюда никто не проник - понял?
- Есть! – подзывает  знаком двух матросов.
- И чтоб никто не знал, что командир под арестом. Понял?
- Копылова  надо бы  запереть. Он-то теперь знает.
- Запри его в  третьем посту.  И давай  сюда еще, разыщи. – Саливончика, Савчука. В кают-компанию.

Снова Саблин в кают-компании.  Матрос считает шашки.
- Ну, сколько, Саливончик?
- Черных 10. Остальные… раз, два, 15 белые.
Саблин : 
- Не все бросили… Воздержались… Ну что ж, товарищи, прошу   кинувших черные, пройти в посты №4 и №6. Это не изоляция, товарищи,  а … вынужденная мера. Ну! – кивает матросам.
Офицеры, мичманы уходят.
- Остальные по своим каютам. Лейтенант Дудник, останьтесь!
Саблин и Дудник остаются в кают-компании :
- Значит так, лейтенант… После  фильма всех  в 21-00 на ют, на построение.
- Но в 21-00 чай, с пирожными…
- Хорошо. В 22-00.

Саблин  заглядывает в киноаппаратную кают-компании,  где сидит Шенин, садится в  изнеможении:
- Кажется, поверили… Не все… Ну что там, у радистов? Все собрались?
- Ждут.

Каюта  радистов. Входит Саблин. Старший радист командует:
- Товарищи матросы!
- Садитесь… По поручению капитана и с его ведома   идем не в Лиепаю, а в Кронштадт.
- Почему  Кронштадт? Зачем Кронштадт?
- Затем, чтобы  участвовать  в акции неповиновения руководству. Даем, для  ясного изложения  своих требований, телеграммы : командующему Косову, главкому Горшкову и если понадобится – министру  Гречко. Все. Прошу  быть  к этому готовым.
- Кодовые будем давать телеграммы?
- Пока да. Но если возникнет необходимость, будем выходить и открытым текстом. Будем связываться и  с иностранными судами. Переводчики, будьте готовы. Understand?
- Yes…

Грохот ног на юте. Все бегут на  вечернюю поверку. На фоне ног ТИТР :
«22-00»
Лицо Саблина искажено от волнения, он почти выкрикивает  слова:
- Я не стану уходить от той  задачи, которую наметил! Мы идем в Кронштадт! Возможно, там и будем ремонтироваться. Вы слышали мое обращение к руководству страны, к командованию. Мы не будем больше мириться с теми безобразиями, которые творятся  в стране! Мы открыто выступаем, и будем  говорить открыто! У нас великая страна, наши достижения  грандиозны. Мы подписали даже  Декларацию прав  человека. Но вместе с этим у нас вопиющие нарушения этих прав! Бюрократизм, доносительство, казенщина, бездушие, оголтелое воровство, ложь, показуха, очковтирательства, коррупция, казнокрадство! Об этом никто не говорит, потому что все – запуганы! А надо, чтобы знали все! Все! Нам надо добиваться  и бороться  за гласность, за подлинную, а не дутую демократию, за настоящую, а не мнимую свободу – печати, выступлений, собраний, демонстраций! Мы потребуем нам предоставить возможность выступить  в эфире, по телевидению, мы сделаем наш корабль территорией новой свободной мысли, чтобы рождалось здесь новое  революционное мышление, чтобы создавалась здесь партия нового типа, действительно обновленная и настоящая!..
Все уходящие в запас в Кронштадте  уйдут домой, всем несогласным  со мной утром будет предоставлен катер…
 
   Пока слышен голос Саблина, старший лейтенант Фетисов под покровом темноты, в белых перчатках, спускается по канатному концу к швартовой бочке…

ТИТР:  «Каюта капитана 2 ранга Игнатенко. Подводная лодка «Б-49». Даугава. 8 ноября 1975 года. 23-00»
Звонит телефон. Игнатенко берет трубку :
- Да!
- Товарищ командир! Докладывает дежурный офицер Юдин. Вахтенный матрос сообщает, что со швартовой бочки от «Сторожевого» передается сигнал «терплю бедствие». Да, фонариком. Что делать?

В темноте, освящаемой лишь снопиками  фонариков, к швартовой бочке подплывает резиновая шлюпка  подлодки с двумя гребцами, в оранжевых спасательных жилетах. Фетисов перепрыгивает на шлюпку...

Игнатенко, Фетисов, дежурный офицер  на командном пункте подлодки.  Фетисов переодевается в  сухую одежду, - ватник и брюки.  Игнатенко переспрашивает:
 - Нет,  ты еще раз подробней, повтори…
 - Бунт, самый натуральный. Командир Затульный арестован. Бунтом руководит Саблин, кэп-3. Замполит.
 - Этого не может быть. Вы что там, перепились? Лейтенант?  Какой еще бунт? – Игнатенко  нервно барабанит по столешнице пальцами.
 - Я прошу вас,  товарищ капитан второго ранга, доложите, доложите по команде выше…
- Это надо докладывать лично. И вместе с вами, лейтенант. Гм.. Вызовите дежурного по рейду, Светловского . Он   хорошо знает замполита. Пусть на своем катере… Нет, давайте мы доставим вас  к нему…

По телефону говорит Светловский :
   - Да вы что там, охринели совсем! Саблин серьезный офицер! Это брехня! Так, так… Везите его  на КП бригады, да, - консервации. И врача туда же, доставьте!
ТИТР : «Командный пункт бригады консервации кораблей Рижского залива.  Оперативный дежурный капитан 3 ранга Асмолов. 01-00 9 ноября 1975 года»
Здесь же Фетисов.
-  КП?  Мне Власова, да, срочно!  Начштаба ДКБФ. – после паузы – Товарищ капитан второго ранга! Тут… Офицер со «Сторожевого»… Говорит, что … - показывает знаком Фетисову : «Выйди!»
Входит Власов, кивает:
- Ну что там у тебя?
Асмолов  продолжает уже наяву.
…  Ну вот, старший  лейтенант Фетисов…Он говорит, что будто бы на корабле бунт. Арестовали Затульного и корабль собирается идти в Кронштадт.
 - Так может им изменили место ремонта. Ладно. Счас доложу Вереникину… Хоть и воскресенье…

Власов в запале, вытирает пот со  лба. Чувствуется, он уже  долго объясняет  Вереникину  необычность ситуации:
- Да товарищ контр-адмирал!.. На  УКВ связь он не отвечает! На световую – тоже! Думаю, нужно немедленно послать к борту катер!..

Каюта №25. Стучится Шенин. ТИТР :  «01-00 9 ноября.»
 - Товарищ замполит, не спите?
 - Какой тут сон…Что-то случилось?
 - Случилось то, что никак не ожидали. Фетисов – сбежал. Еще в то время, когда  Вы говорили с командой, около десяти. Думаю, уже все знают.
 - Это неожиданно. Надо сниматься, тотчас же! По тревоге. Всех свистать! Всех командиров БЧ… кто способен – на КП!
 Едва вышли из каюты, навстречу им группа, двое офицеров и мичман.
 Шенин ( шепчет) Саитов, Степанов…
САИТОВ:  (останавливается перед Шениным и Саблиным):
- Ну вот что! Пора эту комедию кончать. Фетисов уже на берегу и скоро все  всё узнают. Вас или остановят, или обезоружат, или …
ШЕНИН: Да пошел ты! ( пытается уйти с Саблиным, но им обоим хотят скрутить руки)
 
Бегут четыре матроса, с криками: «Замполита, замполита бьют! спасайте!»
Шенин бьет рукояткой пистолета  мичмана по голове. Брызжет кровь, Шенин кричит прибежавшим матросам:
- Саливончик, закрой их, ****ей! («кровью истечет»- отвечает Саливончик) Пусть истекает! Умнее станет!
Саблин приводит себя в порядок, отрывает  висящую на нитке пуговицу кителя. Разглаживает волосы.

ТИТР: «КП Балтийского флота.  2 часа ночи 9 ноября. Город Балтийск»
 Все собравшиеся в напряжении. Лица сосредоточены. Надписи  титров  обходят последовательно: «контр-адмирал Шабликов, начальник политуправления БФ;  вице-адмирал Корниенко, зам. начальника политуправления БФ, командир 76-й бригады эсминцев капитан 2 ранга Рассукованный. Он докладывает Шабликову:
  - Доктор удостоверяет,  как доложил Вереникин, что Фетисов в полном рассудке и здравии. Вменяемый и даже…не пьяный. По УКВ «Сторожевой не отвечает. На семафорные огни не реагирует. Думаю, что время… доложить, товарищ  вице-адмирал, Косову…
 - Так какого черта вы не докладываете?
 - Мы думали… после проверки,  доктором…
 - Так, какое у него вооружение?
 - Счас…  (вынимает листки из  выдвинутого ящика стола) Торпедные аппараты, в количестве  6, ракетные установки, ОСА-630,  две, пушки разных калибров, пулеметы крупнокалиберные, спаренные, счетверенные… (  Рассукованный вытирает  пот со лба, лицо Шабликова резко меняется , он еле сдерживается, чтобы не взорваться) Но,  я не уточнил. Они  боекомплект должны были сдать еще перед выходом, здесь. Если только не перенесли сдачу на Усть-Двинск..,
- Так выясните! Срочно! У Селиванова!
- Есть! И еще... есть у меня соображения, надо  передать Вереникину . Пусть СКР-14, что в Даугаве, который впереди кильватера, встанет поперек реки. Тогда «Сторожевому» не пройти…
- Кто там командир?
- Капитан-лейтенант Яковлев.
- Пусть  прикажут и срочно…
 Зуммер телефона прерывает разговор. Все смотрят на аппарат. Рассукованный берет трубку, слушает, меняется в лице.
- Поздно… Товарищ вице-адмирал!.. В общем , «Сторожевой» разворачивается в Даугаве. С наблюдательного берегового пункта… доложили…
 
Бурунится вода у борта Сторожевого. Включаются его бортовые ходовые огни. У борта смотрит матрос :
- Конец, конец держит!  Бочковый!
- САБЛИН( с мостика, по трансляции): Руби! Куда? ( видит, как матрос прыгает на бочку)
Топором рубится швартовый конец на палубе. «Сторожевой»  медленно, но  безостановочно разворачивается на створ…
   
 В автомобиле  «Волга» рядом с водителем  едет хмурый, самодовольного типа, с полным  лицом и грузным телом – вице-адмирал. За окнами проплывают неяркие и немногочисленные огни портового города. ТИТР: «Балтийск. 9 ноября, 02 часа 15 мин ночи. Командующий ДКБФ Косов». Он в раздражении бросает, после паузы, телефонную  трубку радиотелефона: - Черт знает что такое? ( говорит будто бы самому  себе, но слышит водитель-мичман). Развели какие-то игры! В воскресенье!
Машина въезжает в ворота, открывающиеся автоматически.

В помещении штаба БФ сидят те же, но добавился  дежурный офицер,  капитан 3 ранга. При  входе Косова все встают. Докладывает Шабликов:
 - Товарищ командующий! – Косов машет рукой – «остановись!»:- подходит к карте, разостланный на столе:
 - Где он теперь?
- По данным наблюдений, идет в Рижской залив, со скоростью 14  узлов. Причем по мере приближения  к заливу скорость увеличивает. Было десять узлов, когда он снялся с бочек…
 - Так какого черта  вы позволили ему сняться? По какому приказу? По какой причине? Немедленно связь с ним! Как его там? Саблин?
 - По радиосвязи «Сторожевой» не отвечает.
- Так дайте телеграмму!
- Слушаюсь! ( Шабликов кивает дежурному офицеру)
«Сторожевой», набирая скорость, идет по реке, приближаясь к заливу. Звучит песня в исполнении Софии Ротару – «Родина моя». Песня прерывается.
 Саблин в радиорубке слушает телеграмму, которую ему читает радист:
«КОМАНДИРУ ЗАТУЛЬНОМУ ЗАМПОЛИТУ САБЛИНУ. ПО ИНФОРМАЦИИ СТАРШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА ФЕТИСОВА, ВЫ ВЫШЛИ В МОРЕ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ. ПРИКАЗЫВАЮ НЕМЕДЛЕННО ВСТАТЬ НА ЯКОРЬ. КОСОВ, ШАБЛИКОВ.»
 - Что отвечать, товарищ замполит?
 - Ничего.
 - Ни-и- че-е-го?..
Снова Штаб Балтфлота. Дежурный офицер , капитан3  ранга, докладывает Косову:
 - Телеграмма послана. Принята. Ответа – нет.
Косов ходит  в нетерпении, заложив руки за спину:
- Подождем…
Шабликов :
- Но мы теряем время, драгоценное. Товарищ командующий…
Косов вдруг останавливается:
 - Ладно…Так! Слушай мою команду! Доложить – командующему ВМФ Горшкову, копии – в Генштаб , Вереникину - в Усть-Двинск. В боевую готовность привести : 12-ю дивизию надводных кораблей отсюда, 76 – бригаду, Рассукованный ты здесь?. 76-ю бригаду  твою, эсминцев, также - бригаду в Вентспилсе,  бригаду кораблей консервации в  Риге, также - поднять по тревоге авиацию флота – в Тукумсе и Скулте. Также, - дайте знать пограничникам, а еще – береговой обороне Рижского залива и Моонзундского архипелага. А вы, Леонид Сергеевич ( Рассукованному) возглавите эту всю операцию… задержания, именно Вы , лично!  И головой будете отвечать! За все! Вы – поняли, - головой.... – в изнеможении валится с размаху в кресло : - Все!  Кофе мне!  И с коньяком!..
               
                КОНЕЦ  ВТОРОЙ  СЕРИИ



ТРЕТЬЯ   СЕРИЯ

Саблин на мостике склонился , расписывается под телеграммой, где крупно видны строки – «В СЛУЧАЕ НЕПОДЧИНЕНИЯ БУДЕТ ПРИМЕНЕНО ОРУЖИЕ», время приема – 03 ч. 20 мин.
Рядом мичман, смотрит на телеграмму, качает головой. Саблин  резюмирует :
- Ну что мичман Бородай, мы добились своего. Если такой текст – значит в курсе главком и министр… обороны. Значит -  с а н к ц и о н и р о в а н о. А это – немало! – звонит по телефону, - Ефремов? Зайди на мостик! - переходит в подсобное помещение мостика, уединяется там, вытаскивает  написанную бумагу и быстро на ней что-то помечает. На мостике появляется и подходит к Саблину матрос:
 - Товарищ замполит, матрос 2 статьи Ефремов…
 - Садись! То, что записано ,  так и передашь…
 Проверь, перечитай.
Ефимов негромко читает :
 «Главкому ВМС Горшкову, копия – Министру Гречко
 Первое : Объявляем  территорию корабля свободной и независимой, до 1 мая 76 года.
Второе : Предоставить эфир, радио и телевидения, в течение 30 минут, начиная с 12 ноября 1975 года.
Третье :  - Обеспечить всеми видами довольствия;
             - Предоставлять возможность швартоваться в любом порту  страны;
            - Доставлять почту и беспрепятственно принимать корреспонденцию с корабля.
            - Считать сошедших с борта судна  членов  экипажа неприкосновенными:
            -  Не применять насилия и гонения на родственников и членов семей экипажа.
Четвертое: В течении шести часов с момента  получения  Вами телеграммы ждем политического ответа на наши предложения.
В случае молчания или отказа от ответа всю ответственность возлагаем на Политбюро и лично Генерального секретаря ЦК КПСС, - Леонида Ильича Брежнева...»
 
 Корабль выходит на морской простор. Вокруг на расстоянии кабельтова  позади идут катера…

ТИТР : « 6 часов утра 9 ноября»
Саблин с бессонными красными глазами принимает бумагу с телеграммой от Ефремова, и в сердцах бросает ее на  столик, стучит по нему кулаком:
 - Опять тот же текст! – молчит, смотрит на Ефремова- они, может, не поняли? Ты кодировал?
- Конечно.
- Так… Идем… - идут в другой конец мостика. Саблин вытаскивает магнитофонную кассету – Вот…  Это воззвание, что  было, что слышали… Обращение к народу. Выпускай его прямым текстом в эфир!
Ефремов завороженно смотрит на Саблина, и дрожащими руками принимает кассету, хочет что-то спросить:
- А?..
- Прямым , прямым!
- Есть, - Ефремов разворачивается, уходит.

ТИТР :  «Барвиха. Дача Брежнева. 9 ноября 1975 года. 7-00 утра»

Идут по галерее зимнего сада маршал и генерал-майор, подходят к двери,  открывают, там сидит офицер, полковник, вскакивает, надевает  фуражку, козыряет :
- Полковник Бровин!
- Встал? – спрашивает генерал
БРОВИН : Вы же знаете, товарищ генерал-майор, Леонид Ильич  всегда рано встает…
- Доложи, Министр обороны.  Со срочным докладом.

Леонид Брежнев в своем кабинете на даче. В углу сидит секретарь. Входит Гречко. Ему открывает  двери Бровин и так же неслышно закрывает.
 - Садитесь, Андрей Андреевич? Чаю? Или, как на нашем, 4-м Украинском, – сразу сто грамм?
 - Ты же знаешь, Леонид Ильич,  я давно уже … в завязке… - из папки, принесенной, вытаскивает бумагу. На ней сверху : СРОЧНО.СЕКРЕТНО.ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ.

Гречко складывает бумагу опять в папку. Брежнев стоит, отвернувшись,  к окну, нервно теребит пальцами за спиной :
- Что же там, у них, совсем нормальных офицеров нет? Все взбунтовались?
- Часть офицеров, не согласных с Саблиным … изолированы.
- А кто ведет корабль? И куда они идут?
- По инструкции замполиты  имеют допуск к управлению кораблем. Сдают специальный экзамен. И еще, кроме политического, у него артиллерийское, образование. А идут они в Кронштадт. Но… по другим сведениям – в Швецию…
- В Швецию?.. Да как же это?  Это же международный … эксцесс.
- Угоняется новейший противолодочный корабль. Там секретные коды вооружений, установки ракет
 - И  что же ?  Как их остановить?
 - В  числе кораблей погони  крейсер «Свердлов», противолодочный корабль «Комсомолец Литвы», ракетные, пограничные катера… НО, все они не способны остановить «Сторожевой», имеющего такое мощное вооружение и такую защиту. Корабль такого класса… И кроме того – двести человек экипажа…
- Но неужели нельзя остановить? Ведь можно  же как-то?
- Можно, - авиацией,  бомбами по курсу, повредить винты и  застопорить ход…
Брежнев расхаживает по кабинету. Пауза  длительна, изнурительна. Наконец генсек произносит :
- Когда он будет вне территориальных вод?
- По нашим расчетам, если они идут в Швецию,  то до ближайшего острова – три часа…
- Что ? – Брежнев остолбенел, посреди кабинета -  И что же вы решили? – 
- Я приказал, через Кутахова, - командующему Прибалтийским пограничным  округом генерал-лейтенанту Секретареву начать операцию устрашения и задержания. В воздух уже подняты самолеты Балтфлота, с аэродромов в Тукумсе и Скулте…
- Где Горшков?
- Он в Генштабе Флота.
- Передайте ему… Корабль «Сторожевой» не задержать, а … уничтожить…
- Леонид Ильич…
- Я  сказал – уничтожить, потопить. Людей спасшихся – подбирать…

Остался дежурный офицер в углу и Брежнев. Он намазывает повидлом булочку, пьет крепкий чай. Входит Бровин:
- Я нашел, Леонид Ильич. Вот… « В 1877 году в Перу бывший министр Николас де Пьерола захватил со своими сторонниками монитор «Усакар»  и пытался начать войну против президента Марианно Игнасио Прадо. Через день повстанцы капитулировали, добившись, однако, отставки правительства».
- Не то, не то, полковник. Ищите что-нибудь из современной истории…

ТИТР : «Ходовой мостик ПЛК «Сторожевой». Ирбенский пролив. 8 часов утра 9 ноября»
 С мостика видно, как в сумраке утра подходят катера и светят прожекторами прямо в глаза сквозь стекла. Саблин выходит и видит, как кроме катеров, просматривается  еще и сторожевой корабль «Комсомолец Литвы» (название  угадывается на  борту). На палубе последнего стоит Рассукованный. Он через сигнальщика-матроса дает светограмму. Саблин читает ее полувслух: «Остановись Валерий. Ваше выступление безрассудно. Приказываю встать на  якорь для  принятия  особой группы на борт».
 Саблину с открытой двери мостика  кричит Ефремов :
- Телеграмма!
Саблин читает телеграмму вслух : «ПО ПРИКАЗУ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ КОРАБЛЬ РАЗВЕРНУТЬ И СРОЧНО ПОСТАВИТЬ НА ЯКОРЬ В РИЖСКОМ ЗАЛИВЕ. ЭКИПАЖ И ВЕСЬ ЛИЧНЫЙ СОСТАВ БУДЕТ ПРОЩЕН». Что бы это значило? – рассуждает Саблин и смотрит на Ефремова, - А вот что! Наши телеграммы,  до главкома, а значит и до министра обороны и Брежнева – дошли! Вот! Вот что это значит!  - Другому матросу на мостике – Светограмму на «Комсомолец Литвы»! Срочно! - диктует , - «ДРУГ, МЫ ОБРАТИЛИСЬ к ГЛАВКОМУ, ЧТОБЫ ОДНОМУ ИЗ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА РАЗРЕШИТЬ ВЫСТУПИТЬ ПО ТЕЛЕВИДЕНИЮ. МЫ НЕ ИЗМЕННИКИ РОДИНЫ». – Хватит!

    Рассукованный, прочитав светограмму, в раздражении  заходит на мостик «Комсомольца Литвы». На столе там телеграмма, смотрит на матроса стоящего рядом, тот кивает «Повторная, товарищ капитан второго ранга.»
- Повторная, повторная, что она мне? Вместо снаряда засадить? Пыжом? Смотрит на текст, он на весь экран:  «С ВЫХОДОМ НА ВИЗУАЛЬНЫЙ КОНТАКТ ПРИМЕНИТЬ АРТИЛЛЕРИЮ С ЦЕЛЬЮ ОСТАНОВКИ КОРАБЛЯ. ПЕРВЫЙ ЗАЛП  - ПО КУРСУ. ПОСЛЕДУЮЩИЕ, ЕСЛИ НЕ ОСТАНОВИТСЯ -  ПО ВИНТАМ,» Рассукованный стучит кулаком по столешнице. Злой, раздосадованный.

Сирена тревоги над аэродромом с высоты птичьего полета. Пасмурно . В  рядах самолеты- истребители.
ТИТР: «Военный аэродром Тукумсе. Близ Юрмалы. 8 часов 40 минут 9 ноября»
Грузчики подкатывают, подвешивают бомбы. Разговор  среди них:
- Че это они? Боевые …
- Корабль обнаружили в заливе…Говорят , из ФРГ…

На командном пункте аэродрома  сидят летчики , около двадцати человек. Все в форме майоров и подполковников. Некоторые в кожанках. Выступает пред ними генерал-майор авиации (голубые погоны). ТИТР : «Исполняющий обязанности 15-й Воздушной армии генерал-майор Гвоздиков»:
- Получена вводная, товарищи офицеры. Учебная… В Ирбенском заливе обнаружен корабль с неясными ориентирами. Необходимо его  опознать, идентифицировать и … уничтожить. Подробные инструкции получите позже. Сейчас вылетают , - с целью разведки и обнаружения, - истребитель Самсонов, через пять минут – бомбардировщик, командир Селиверстов, второй – командир Потапенко. И третий – Поротиков.
Поднимает руку капитан:
 - Капитан Поротиков. А как мы будем ориентироваться  в условиях полной невидимости? И почему такие странные учебные  тревоги – без  ясной погоды?
Видно, как смущен вопросом Гвоздиков:
- Это… приказ. Кроме того – получена реальная цель. Но об этом еще придет уточнение. Сверим часы…

 К самолету, на котором видно ЯК-28», идут  трое в летной форме, среди которых Поротиков.  Он обращается к одному из них:
- Слушай, Селиверстыч, что бы это значило, а?
- Не знаю Саша,. Похоже, что-то серьезное…

Поротиков в кабине самолета  :
- Да, да,  разведка, слушаю…
- Облачность 5-6 баллов,  нижней кромкой на высоте 600-700 метров. Дымка густая, видимость горизонтальная – до 3 километров…
Поротиков качает огорченно головой. Он смотри  вниз ,  в море, видит какие-то корабли… Докладывает:
- Внимание ЦКП. Внимание ЦКП. Погоду от разведки получили. Приступаю  к поиску  визуально. Начинаю с места предполагаемого расположения  объекта…

По морю идет сухогруз, на борту название «Волго-Балт». Спокойно , безмятежно. Вдруг над ним пролетает самолет и сбрасывает бомбу  впереди по курсу! Капитан на мостике «Волго-Балта» ошарашен, кричит:
- Радиста! Срочно!

Гвалт, разноголосица в эфире на Центральном командном пункте, там расхаживает нервно  Гвоздиков. Он слышит трансляцию эфира:
«Бандитское нападение! В территориальных  водах СССР! Координаты 57 градусов 47 минут 7 секунд, долгота 22 градуса 09 минут 8 секунд. Внимание, внимание!.. Бандитское нападение!.. Обстреляно  транспортное судно «Волго-Балт»… Просим срочно выявить исполнителя, просим срочно…»
Рассукованный смотрит очередную поданную ему радиограмму. ТИТР : «Комсомолец Литвы» 9 часов 15 минут…»
Голос диктора читает радиограмму: «Срочная. Поисковую ударную группу, в составе ПСРК 613,  615, 619, 622, 626, 159, 262, 600, а также СК «Комсомолец Литвы», крейсера «Свердлов», а также – дивизиону ракетных катеров под командованием  капитан-лейтенанта Бобракова, для выполнения предупредительной стрельбы, с расстояния 25 кабельтовых, по цели объекта «Зет» – приготовиться!»
Рассукованный в раздражении кидает карандаш на карту, распластанную на столешнице мостика. Там четко видна полоска  границ территориальных вод… Видны  обозначения «СССР-Швеция» Всматривается в виднеющийся в дымке догоняемый объект Z. Нарастающая, в тревожном настрое , музыка преследования… Стихает.

ТИТР:  «КП Балтийского флота. Балтийск.9 часов 22 минуты»
Капитан 1 ранга, дежурный очередной  офицер , докладывает  Косову:
- Товарища  адмирал. «Сторожевой»  увеличил ход. С 6 узлов , до 22. Он  выходит на траверс к острову Готска-Санде. Это… шведский берег. До него 26 миль, на норд-норд-ост от острова Гогланд.
 - Значит, все-таки Швеция!? Остановить немедленно! И бомбить по корпусу! Ждать  нельзя, Больше нельзя. Вы понимаете!? Прикажите счас же. Рассукованному и Бобракову!

Рассукованный кричит в телефон УКВ связи :
 - Бобраков, отсекай  его на курсе! Катера под борт! И бомбить по рубке ! По винтам  - торпеды! Он уходит! Уходит!!.

На мостике «Сторожевого» Саблин, бледный, чуть растерянный, говорит собравшимся   там  двум офицерам, трем мичманам,  четырем матросам среди которых Шенин, Бородай:
- Товарищи. Только что получена радио и «семафор»! Нам  приказано остановиться. В противном случае  угрожают оружием…- Саблин выдерживает паузу и вновь говорит – Но это они уже сообщают,  говорят и сигналят, уже в течении шести часов , подряд… Считаю… - вдруг резко над мостиком слышен гул самолета, заглушающий речь. Все поднимают головы  вверх… Один из мичманов  видит  в  иллюминатор:
- Катера уже близко.

Только что пролетевший над мостиком самолет Поротикова  разворачивается назад. Поротиков запрашивает команду:
- Цель намечена… Прошу добро на огонь, прошу добро на огонь.

Рассукованный на мостике «Комсомольца Литвы» ( по радиотелефону):  -   - Остановить, рассредоточить.  Все понял. – переключает тумблер – Всем катерам - стоп. Повторяю: всем катерам – стоп! От  объекта на… кабельтов 50

«Сторожевой» стремительно бурунит волну, над ним заходят «ЯКи-28», в количестве трех…
Саблин на мостике вдруг резко  отворачивает руль в сторону от места удара бомб…
 
В салоне-столовой команды, где собрались матросы , около двадцати , все валятся от  внезапного крена, один даже ударяется о переборку. Возгласы, крики: «Чего это он?.. Спятил?»  Кидаются все к иллюминаторам…
 
Кадр сверху: видно, как  снова на атаку заходит тройка бомбардировщиков впереди курса и снова  «Сторожевой» резко отклоняется в сторону от места падения бомб. Взрывы не достигают цели. «Яки», поняв  и разгадав маневры корабля, вдруг  кидают бомбы  прямо на корпус корабля! Одна попадает  на  палубу  возле рулевой рубки и мостика! И…
Снова , от ударной  волны  падают на палубу  в салоне матросы. Слышится звон перебитого стекла:
- Братцы! Бомбят!!  Что же это, а?! Что такое?! Братцы?!

Уменьшается ход, шума и гула больше нет. Матросы поднимаются,  потирают ушибленные  места. Все как бы успокаиваются, молчат. И снова слышен гул, но теперь  он другого тембра, - ревущий, все заглушающий:  - - Опять бомбить? – спрашивает молоденький матрос, с ужасом в глазах.
Другой матрос, залихватского вида, видно, что «годок», напряженно вслушивается и тихо говорит:
- Нет ребята , это – ракетоносцы…
Другой «годок» на шум пролетающего  вскакивает и  смотрит на удаляющийся в дымке самолет:
-Точно. Это ТУ-16-й…  - В бессилии матрос опускается на стул: - Что же теперь будет?.. А, Мироныч? – обращается к самому  решительному по виду и возрасту, - Что делать-то?
Долгая  пауза замешательства. К кому обращался матрос, вдруг встает :
- А вот что ! Слушать сюда! Алиев, Копылов – со мной! Сначала … за ломиком. Потом - к «Графу»! Вытаскивать его. И после – к шлюпкам и арсеналам! Борисов, Ферапонтов, Лыков. Все за мной!

Из шлюпок вылетают  пробки-заглушки, с обоих бортов…
По коридору  несколько матросов осторожно, но достаточно быстро, пробираются к запертому командиру…

Поротиков  по связи докладывает, кричит :
- Он уворачивается! Попробую  наперерез! Да – еще прошу  одну атаку!
После того, как пронесся над «Сторожевым» ТУ-16, снова заходят для атаки три «ЯКа», и  пронесясь  поперек корпуса, кидают бомбы  прямо на корабль. Две бомбы попадают на ют и на корму. Корабль резко  сбавляет ход, крутится на месте,  с мест попаданий валит, все увеличиваясь, густой черный дым... «Сторожевой» останавливается… Матрос подбегает  к спаренным пулеметам, разворачивает и наводит их на  приближающиеся катера…

 Косов слушает по телефону, вытирает пот  со лба, лицо его становится удовлетворенным, довольным, он успокаивается :
  - Так. Так. Хорошо. Хорошо, генерал-майор! Нет… Пока не надо. Группы захвата немедленно. С обеих  бортов, кошками… Да,  одну, спецназа…Это к адмиралу Сергееву.

Вид сверху. «Сторожевой» окружают пять катеров. Впереди , по курсу , приближаются еще пять. К двум бортам лепятся два  катера,  с которых, цепляясь абордажными крючками, взбираются  в черных бушлатах, морские пехотинцы. Сзади медленно приближается к «Сторожевому» «Комсомолец  Литвы»…

Ломик выворачивает дужку замка с поста №2.Это ломится матрос Борисов:
-Счас , счас, товарищ командир, - оглядывается – Не пускай  этого Шеню!

Поодаль от Борисова завязывается драка. Прибежавшие Шенин и  Аверин пытаются пробиться к Борисову, дерутся с Копыловым, Лыковым… Копылов, видно его разъяренное лицо, на которое с  волосистой части головы обильно стекает густая кровь…
Наконец дужка замка отлетает и выскакивает из заточения  Затульный. Он с подоспевшими  еще двумя матросами заталкивают Шенина и Аверина в тот же пост №2, отбирают у них пистолеты. Затульный передергивает , проверяет затвор ПМ.
- Подожди - почти хрипит Затульный. Он в крайне стадии  возбуждения, но держит себя спокойно, - Надо придумать… Как взять… Саблин на мосту?  Так… Значит так… Пошли! – осторожно пробираются узким коридором. Группа матросов во главе с Затульным. У командира и Борисова  в руках пистолеты…

ТИТР : «9 ноября. 10 часов 30 минут».
 Вдоль двух бортов  спустившись  на палубу, бегут  морские пехотинцы, - в черных беретах и форме, с тельняшками на груди…
Затульный приближается по коридорам к мостику корабля:
- Чтоб не разбежались… как крысы... Идем с двух сторон, и еще –блокировать снаружи. Всего три группы.
На ходовой мостик, с двух бортов, одновременно врываются три матроса, мичман и Затульный. Стоявший рядом с Саблиным Бородай, метнувшись вбок, сильно  ударяет по руке направившего в грудь пистолету Затульного. Выстрел!  Саблин хватается  за колено правой ноги, медленно оседает, прижавшись к переборке, произносит «Я бы в Вас не стрелял…» Затульный кричит матросу - «Вяжи!». Остальных вниз!..» - берет в руки микрофон трансляции:
 - Внимание всем! Внимание все! Говорит командир корабля Затульный. Вступил  в командование кораблем. Машины – стоп! Стоп машины! Мятежников и зачинщиков, а также их пособников, - немедленно арестовать… Командира абордажных групп прошу на мостик…

Звучит зуммер УКВ-связи. Рассукованный берет трубку на мостике «Комсомольца Литвы»:
 - Это ты, Анатолий Васильевич?
 - Так точно, товарищ капитан 1 ранга…
 - А что-то голос не узнаю.
 - Охрип. Маленько. Но обошлось. Все вовремя. Успели…  На борту уже группы захвата.
 - Меня и назначили ими командовать. Где Саблин?
 - Здесь… Ему … перевязывают ногу…
- А что с ним случилось?
- Выстрелил я в него… Не сдержался… Но ранение небольшое. Надеюсь…
 
На ходовом мостике группа морпехов, они с автоматами наперевес. Затульный указывает на Саблина – тот сидит на кушетке. Возле  - фельдшер, заканчивает перевязку, отрезает кончики бинта:
- Кость не задета… Заживет. Пуля  касательная…
 На мостик входит Рассукованный. Он быстро подходит к  Саблину и без слов срывает с него погоны :
- Вот так, гражданин Саблин! -  Рассукованный кивает мичману-морпеху, тот  надевает на Саблина наручники, они увесистые, крупные, блестят.
 
Саблина ведет под руку фельдшер. Выходят на пустую  почти палубу. Несколько матросов в стороне, среди них  Шенин. Его тоже  вместе с Саблиным выводят на сходни , ведущие к катеру. Шенин поворачивается к матросам : 
- Героя ведут! Запомните его!
- Иди, иди , герой… - вслед за спускающимся Саблиным морпехи. толкают в спину Шенина. Рассукованный наблюдает с мостика картину… Катер с Шениным и Саблиным удаляется…
Слышен голос Затульного по трансляции: «Всему личному составу собраться в салоне команды! Повторяю…

Выстроенным в шеренги матросам и мичманам в салоне морпехи приказывают вывернуть карманы, обыскивают. привычными движениями  хлопают по  форменкам,  штанинам брюк…
«Сторожевой» стоит на месте. Лишь чуть дымится корма, где попала бомба…

Аэродром Тукумсе. Самолет ЯК-28  медленно разворачивается под флажками направляющего, останавливается. Поротиков обессиленно, сложив руки плетьми,   отвалившись в кресле и закрыв глаза, замер… На него смотрит второй пилот:
- Саша, Саша ! Александр Петрович!
- Не могу , Миша… Тяжко… скребет, вот тут – показывает на грудь.
- Да очнись  же ты! Все нормально! Боря тебя благодарит! За ювелирную работу. Так и сказал – «ювелирную»…
- Боря ? Какой Боря?
- Гвоздиков.

Рассукованный говорит Затульному :
 - Вас оттянут на Мынту, стоянка на якоре, у полуострова Сырве, Сааремаа. Команду сменят … сегодня же. Всю  пока будут держать… в Ворошиловских казармах. Охрана конечно, МВД. И всех, наверное, будут допрашивать, потом часть, скорее всего, отберут уже для дальнейших дознаний… Следственная группа уже сформирована…

ТИТР : «9 ноября 1975 года 23-00»
 Команду «Сторожевого», около 120 человек, выгружают с баржи. Темень, дождь.  Стоят автобусы «Икарусы», садятся люди туда. Выезжают  на трассу.
Автобусы, всего  два, подъезжают к огороженным  сторожевыми вышками, за  колючей проволокой, -  баракам.

Шум большого пассажирского самолета «Ту-144». Он подкатывает к  зданию . ТИТР : «Аэродром Скулте, под Ригой. 14-00. 10 ноября 1975 года»
Из  самолета выбираются Горшков, Епишев ( начальник ГПУ СА и ВМФ – ТИТР), Гришанов ( начальник ПУ ВМФ – ТИТР) , Смирнов ( Зам ГК ВМФ - ТИТР). Вышедших встречают, докладывают:
 - Товарищ Адмирал флота Советского Союза, начальник штаба Балтийского флота Власов!
- Дежурный адъютант Сердюк!
 Идут в поджидающие на краю аэродрома  черные «Волги». Рассаживаются. Горшков к Власову :
- Ну, как он там? Главарь?
- Саблин? Бывший капитан  третьего ранга Саблин сейчас отдыхает. Ему предоставлены  условия,  оказана медицинская помощь.
- Светловский , Игнатенко?
- Ждут , товарищ адмирал флота Советского Союза…

    Уже знакомый кабинет контр-адмирала Вереникина. Все  присутствующие сидят. Расхаживает один Горшков:
- Так почему, товарищ Светловский , вы своевременно не приняли никаких мер? Что же вы делаете тут? Вы же отвечаете  за акваторию устья?! Почему не остановили «Сторожевой»? Ведь достаточно было перекрыть фарватер – все, все просто! И почему так долго не верили Фетисову? Неужели трудно определить, несет он бред или правду?!
СВЕТЛОВСКИЙ : Товарищ адмирал флота Советского Союза. Я могу повторить  лишь то, что уже говорил. Больше мне добавить нечего...
ГОРШКОВ (КОСОВУ): Придумайте что-нибудь в отношении Светловского, Игнатенко, Власова,.. Всех, всех, кто ответственен был в принятии оперативных решений, приведших к столь непредсказуемым последствиям. Ну что ? Едем? Гришанов, со мной…
 ТИТР: «Республиканский КГБ, Латвия. Рига. 17-30 , 10 ноября»
 В кабинет, где Горшков, Гришанов, Косов, Епишев, вводят Саблина. Он побритый, но очень уставший имеет вид. Глаза лихорадочно блестят:
- Есть жалобы у Вас, замполит ? – Горшков смотрит на него в упор.
- Нет, товарищ адмирал флота  Советского Союза.- видит Гришанова, -  Василий Максимович! Вы меня не узнаете? Я учился с Вашим сыном , Валерием, бывал у Вас в гостях, на даче…
На лице Гришанова гримаса неудовольствия и растерянности. Горшков показывает  знаком Косову, чтобы Гришанова увели.
Гришанов и Косов уходят. Горшков вслед Косову:  «Все вахтенные журналы, всех кораблей, участвовавших в операции, срочно доставить в штаб!..»
После ухода адмиралов повисла томительная и гнетущая пауза. Горшков к Саблину:
- Вас перевязали? Накормили?
- Да…
- Как же Вы так, Валерий Михайлович? Это же уму непостижимо? Наш  славный флот, традиции… - опозорить. Не могу, не могу до сих пор -   в это - поверить. Не укладывается в голове… Коммунист, замполит, лучший корабль, награждены... Чего Вам еще не хватало?! И что за такие Вы посылали идиотские телеграммы? Самому… Леониду Ильичу… …
 - Мне трудно… Вас в чем-то сейчас переубеждать. Я с мыслями соберусь, разберусь и… отвечу…
- Ответите… Ответите. Вами будет заниматься Комитет Госбезопасности. Дело передается в Генпрокуратуру. Статья … Незаконный захват… А Вы что, знаете  адмирала Гришанова?
- Да, я бывал у него во время учебы в Ленинграде, в Училище Фрунзе…
- Вот как? Я ведь тоже, представьте, «фрунзенку» заканчивал… Епишев хотел поговорить  с Вами , наедине. Пройдите в дежурку с ним…

Епишев выходит из дежурки,  покачивая головой и  с видом крайнего недоумения на лице. Горшков :
- Ну что?
- А мы его еще хотели послать  делегатом на съезд… Да он сплошными цитатами из Ленина говорит… О новой якобы революции. Что, мол, исчерпали нынешние-то свои ресурсы…
- Про сообщников спросил?
- Нет, про них не говорит. Он, мол, один во всем виноват и сам за все ответит…
- Ну что ж. Следователи разберутся, я думаю. А чтобы не было заговора… Я не поверю. Не может один человек… Это  безумие чистой  воды, авантюризм, если он решился на это один, самостоятельно….

ТИТР : «Аэродром Скулте. 11 ноября 1975 года»

Стоят наготове два самолета – АН-24. К ним ведут группу мичманов, матросов. Саблин с палочкой, около него двое охранников, в форме гэбистов. Саблина внутри проводят к передним сиденьям. Остальных  заводят после, рассаживают по сиденьям на бортах, рядом садятся с автоматами  конвойные. Всего перевозимых из команды «Сторожевого» семнадцать человек. Среди них – Шенин, Бородай, Петрунин.
Моторы взводятся, ревут, машина  ползет, разворачивается,  разгоняется и взмывает в серое небо… Небо над Балтикой – чайки курлычат  у «Сторожевого», который на причале   пустынного острова, где только один остов  ангара – ремонтной базы. Обгорелые борта корабля в крапинах от пулеметных очередей и осколков снарядов…

            
                КОНЕЦ    ТРЕТЬЕЙ   СЕРИИ











ЧЕТВЕРТАЯ   СЕРИЯ

ТИТР : «Балтийск. 10 ноября 1975 года. Квартира Саблиных».
В квартире – двое понятых, один из них военный, мичман, и три офицера КГБ, двое  рядовых. Обыск в самом разгаре. Вывалены книги, выдвинуты ящики столов, шкафа. Офицер задает вопрос:
 - Вы работаете в МИСе?
 - Да. Инженерная служба.
- Там  мы ничего не нашли. А может здесь у вас есть: тайники, записки, кино и фотоматериалы, предметы роскоши, чеки Внешторгбанка, валюта?
- Какой роскоши? Какая валюта?
- Но ведь ваш муж был за границей, в Марокко, Египте, на Кубе.
- И вы думаете, он там торговал?

Слышен звонок входной двери. Все офицеры  переглянулись, старший продолжает:
- Спокойно!
- Это сын… Из школы…
- Впустить!
 Нина поднимается
- Вам двигаться нельзя!
Солдат вводит сына Мишу, 13 лет. Он встревожен:
- Мама, а?.. – замолкает, все поняв.
Старший офицер к другому:
- Проводите мальчика на кухню. И пусть он там подождет. До конца…

Наряд уже топчется вместе с понятыми в прихожей. Стоит старший офицер около стола, за которым сидит Нина. Подписывает протокол:
 - Все?
 - Да. Пока все.  Но меня просили предупредить… Вам необходимо съезжать с квартиры, и переезжать в Калининград. Там Вам предоставят равноценную.
- Вот как… А почему так срочно? Дайте хоть мальчику закончить четверть.
- И работу вам придется отыскать другую. Из Балтфлота Вы… сокращаетесь…

По коридору НИИ идет Анатолий Михалкин. ТИТР : «Москва. 12 ноября 1975 года». Он заходит в кабинет. Видно, что это его кабинет - висит плащ. Звонит телефон. Поднимает трубку:
 - В третий? Сейчас?

 Михалкин выходит из кабинета №3. Он  враз изменившийся,  его подтрясывает, он спускается по лестнице  вниз, где есть укромное местечко для курения. Там уже сидит один сотрудник. Удивленно смотрит на Михалкина:
- Ты будто бы не в себе, Петрович?
Михалкин закуривает:
- Выжали, как лимон…
- А что такое?
Михалкин машет рукой…

ТИТР: «12 ноября 1975 года. г. Горький 22ч-30 мин»
В темную прихожую, открыв дверь ключом, входит  Николай Саблин. Привычно скидывает плащ, снимает обувь, надевает тапочки, снимает и вешает пиджак, проходит  в комнату, разворачивается, чтобы  выйти из нее и вдруг замирает  вкопано на месте, - смотрит на книжную полку. Подходит к ней, и вставляет некоторые,  чуть вынутые,  корешки. Потом подходит к столу, открывает ящик и видит там непорядок. Машинально укладывает,  все как было. Опускается в кресло рядом, сидит неподвижно несколько секунд. Потом резко встает, идет решительно на кухню и видит там сидящего в темноте отца, Михаила Петровича.
Тот поворачивается к вошедшему:
- Знаешь, сын… Они у нас… были…
- Из-за Валерия? Когда?
- Вечером, не поздно. Около пяти.
- А письмо? Письмо ты спрятал?
- Да они только одно письмо и забрали.
- Как же так? – с досадой воскликнул Николай. - Конечно. Эх, папа, папа…
Михаил Петрович, чтобы  как-то оправдаться, вытаскивает бумажку:
- Вот текст телеграммы. Ее не отдал. Возьми почитай, без тебя отправил.
Николай читает: «Получили письмо. Удивлены, возмущены. Умоляем образумиться»… О Господи! Поздно все. И этот текст будет  у них. Все , все – пропало… Зачем ты  не посоветовался? Со мной?
- Постановление об обыске выписано еще десятого. Торопились… Но и выжидали.
- У тебя была целая ночь, чтобы спрятать письмо. Или сжечь. Копию снять. Унести куда-нибудь…
- Мне кажется, что именно твоя  телеграмма и дала  повод для обыска. Хотя ты говоришь, что ордер был уже в понедельник… Как мама?
- Ее увезли. Обострение началось . Ничего сказать не может…
Николай раздвигает шторы, в кухню пробивается свет от  уличных фонарей, он бессильно опускается на стул, берет сигарету из пачки на подоконнике, придвигает пепельницу:
- Что же теперь будет? Надо… что-то делать…
- Я поеду в Москву. Там у меня  кое-кто еще остался.

В кабинет высокого начальника, на двери которой написано «Скорохватов Борис Иванович, зам…» входит, в колодках орденов, в штатском, Михаил Саблин. Его пропускает  строгая, в очках, секретарша. Хозяин кабинета , вице-адмирал:
- Здравствуй, здравствуй, Михаил?.. – вопросительно смотрит
- Петрович.
- Петрович. Да, конечно. Вспомнил. Ты ж был на «Орленке», у самого Головко, адъютантом… – приглашает жестом сесть. После паузы,- знаю, знаю эту историю. Во всех курилках шепчутся, - прикладывает палец к губам,  - Да и трясут по очереди, потихоньку… Особенно  по нашему, Северному… Но. Будем стараться. Поможем. Я тут еще одного выкопал. Он у самого Горшкова, в заместителях…


Репортаж об открытии 25 съезда Коммунистической  партии Советского Союза, с 24 февраля по 5 марта 1976 года.
ГОЛОС ДИКТОРА ЦТ ( Евгения Кочергина  ) «В день открытия съезда ,  с отчетным докладом выступил генеральный секретарь ЦК КПСС, Леонид Ильич Брежнев. Он затронул важные определяющие моменты внешней и внутренней политики КПСС, отметил прогресс…»

ТИТР :  «29 марта 1976 года»
 На тумбочке в камере Саблина книги: томики Чехова, Писарева. Он лежит. Встает при  входе Добровольского. Тот вынимает из папки бумагу, кладет перед Саблиным, машет рукой «сидите, сидите», сам присаживается на  табурет рядом.
- Это то самое…
- Да. Постановление о передаче дела  в суд. Следствие закончено…
-«Забудьте...» - Саблин внимательно читает  поданную бумагу - И на что?.. можно мне рассчитывать?
- Статья… непростая… И более того – тяжелая. Вам инкриминируется «Измена Родине», часть…
- И что же? Меня… убьют?
- Не думаю, что возможен… смертный приговор. Вы же полностью раскаялись, чистосердечно, вину признали, правда, - не полностью. Не думаю…
- Значит, нужно мне собираться в дорогу? В дальний путь?
- Думаю, что – да. Единственное…
- Что?
- Вы не назвали сообщников.
- Сообщников не было, я ведь  уже говорил.  Только Шенин, но он – помогал. Одному мне не справиться бы… Не стоило  было и затевать…
- Да, да. 6 офицеров и 11 мичманов, в их действиях не найдено  умысла и состава. Они - оправданы. И все-таки вы не совсем правильно отказались от экспертизы.
- Я не сумасшедший… А что  обычно  собирают в дорогу?
- Есть нормы. В зависимости от того, куда отправят. Могут ведь и в Среднюю Азию, в Казахстан. Ну в основном в Сибирь,  на Дальний Восток, на Север.
- На Севере я уже был… И на Камчатку собирались послать…
- Ну, - прощайте, Валерий Михайлович. Теперь Вами будут заниматься другие. Встретимся на суде.
- А когда будет суд?
- Там – очередность. Думаю, что скоро… Может через месяц, может -  через два. Да, за это время  вам дадут повидаться с женой и сыном. Напишите заявление, начальнику тюрьмы… Но не раньше, чем через месяц, у вас это должно пройти – показывает на синяки на челюсти, и под глазом…
 - А как мое заявление насчет этих … побоев…
- Не было никаких побоев, о чем Вы,  Валерий Михайлович?.. Помощник мой отстранен, наказан…
- Ясно... Неужели все-таки кончились, -  допросы эти,  ставки, объяснения?
- Все когда-то кончается. И так  мы затянули. Пока разбирались…
- А можно рассчитывать на пенсию семье?
- Вряд ли. Ведь вы лишены звания, а значит и права на пенсию, как кормильца, у вас нет.
- А будет ли амнистия?
Добровольский  удивлен, осторожно говорит:
- На юбилей Октября, в 77 году, вполне  что-то  может быть… И мера пресечения до суда – остается.,. - прежняя… в связи с особой опасностью… деяния…
- А съезд?
- Президиум съезда прошение Саблина Михаила Петровича - отклонил …
 
ТИТР: «17 июня 1975 года. Тюрьма Лефортово»
 Маленькая комнатка для  свиданий в тюрьме. Два стола, один побольше , со стульями  напротив, - другой у стены, поменьше. Вводят  Нину Михайловну с сыном Мишей. Им указывают, и они садятся за стол в центре. Проходят томительные минуты ожидания. Входит офицер КГБ :
- Запомните правила. Свидание – 5 минут. Через стол и вообще – ничего не передавать. Никаких имен, дат, названий, о политике, - ни слова.  Свидание будет немедленно прекращено…
Вводят  Саблина. Он худ, изможден. Но глаза смотрят весело. После  короткого объятия садится напротив семьи:
- ( Нине)  Как доехали?
- В Питере дожди. Добрались  до вокзала на такси…
САБЛИН (взгляд на сына): Ну а как у тебя  дела? Как седьмой класс закончил?
- Без троек, папа…
- Это хорошо… Ну а  как квартира? – переводит взгляд на жену, старается  говорить спокойно – как вообще там. Кто-то помогал?
НИНА (чуть помедлив ) : Старпом…  - Саблин кивает, что понял.- Как твоя  нога?
- Зажило… как на собаке…
- Я тебе посылку собрала. Сгущенку, как просил.
- Спасибо. Передадут. С работой  как?
- Пока официанткой…
ОФИЦЕР: Заканчивайте!

Звонок в дверь квартиры  Михалкиных.  Анатолий Петрович  открывает. На пороге – Нина Михайловна и сын. Они растеряны. Миша раздевается, мать ему помогает и  уходит. Нина бессильно опускается на стул в прихожей.
- Ну как он? – Анатолий Петрович  спрашивает осторожно.
- Худющий. До невозможности… Толик, ты бы видел.
- Мне отказали в свидании. Только близким родственникам. А то, что похудел… Не в санатории. А что он вообще  говорил? Когда суд?
- Про дело говорить не разрешили. Суд… Скоро. Я думаю. Вещи теплые просил. Рюкзак. Далеко будут отправлять, наверное… И еще – Нина инстинктивно оглядывается – я заметила… у него нет передних зубов, двух, слева. Он, конечно, ничего не  мог сказать, да и писать… Но я догадываюсь… Неужели - били?..
 Михалкин тоже ошеломлен известием. Садится на стул напротив. Выдавливает:
-  Все может быть,  Я уж ничему не верю. Ты знаешь, Нина. Меня ведь таскали. И не один раз. Вроде  как мои разработки попали  на Запад... Угрожали, что если не сознаюсь… Вот так. И то, что били?.. От них всего можно ожидать…
 - У него всегда были хорошие зубы. Он так следил за ними. Но чтобы передние – выпали… Боже мой, Боже!.. Когда все это кончится? – вздрагивает, всхлипывает…
Входит Миша. Мать, склонившись  вперед, его не замечает, и Миша тоже непроизвольно, стараясь сдерживаться и кусая губы, начинает  плакать… Видно его искаженное гримасой страдающее лицо…

ТИТР : «13 июля 1976 года. Заседание Военной Коллегии Верховного суда»
Зрителей нет. Зал – пуст. Выступает Саблин. Он – за загородкой, по краям которой – конвоиры...
- Чтобы я делал, если бы мне разрешили выступление по радио и телевидению?.. Это я сейчас понимаю  абсурдность и безрассудство своих требований, устремлений. Это был чистый авантюризм, без расчета на  реальность и возможности. Но тогда я… предполагал, что такое возможно, -  получить трибуну, для  выражения своих взглядов и мыслей… Тем более, в свете подготовки к очередному съезду партии,  а я, как коммунист, имею право на свои собственные мнение. Да еще потому, что меня выдвинули делегатом от 76-й дивизии… Я предполагал, что образуется некий оперативный  центр, политической  активности, и на этой базе можно было бы потом создать новую партию, которая и поведет идеологическую, политическую, но никак не вооруженную борьбу, с теми, кто будет против перестройки в нашей стране. Что произойдет переворот  в сознании людей,  в сознании  народа, что будет создано широкое движение масс за преобразования в социальной структуре общества и  прежде всего, за свободу слова, печати, собраний, радио и телевизионных передач.
- Достаточно – прерывает Саблина председатель Военной коллегии Верховного Суда, генерал-майор юстиции  - Что Вы может сказать за себя в последнем слове? И покороче, пожалуйста.
 - Я … люблю жизнь. У меня есть сын. Ему нужен отец. Все.- Саблин садится.
- Суд удаляется на совещание.

Суд входит после перерыва. Председатель – генерал-майор; заседатели – генерал-майор и генерал-лейтенант  инженерных войск, секретари – подполковник и майор. Входят также прокурор, и  защитник. - оба полковники. Шенин и Саблин сидят по разным сторонам от  судейского стола. Председательствующий начинает:
- Бывшего капитана третьего ранга, бывшего замполита большого противолодочного корабля «Сторожевой» Саблина Валерия Михайловича, исключенного из рядов КПСС, образования высшего, родившегося в 1939 году, ранее не судимого,  на службе в Военно-Морском Флоте с июля 1956 года, учитывая  исключительную опасность совершенного им преступления по статье 64 УК РСФСР часть «а», Военная Коллегия Верховного суда СССР признает виновным и приговаривает… к  исключительной мере наказания – смертной казни, расстрелу, без конфискации имущества, за отсутствием такового…
 Саблин, слушавший  приговор с опущенной головой  при слове «расстрелу», вскидывается, вскакивает с места и кричит :
- Как ? к расстрелу?! Вы же?!. Как ? Это несправедливо, вы обманули меня!!! – пытается вырваться, его сдерживают, конвойные, двое, что  стояли рядом и еще двое, подбегают  от двери. Вчетвером они быстро и профессионально  заключают Саблина в наручники, залепляют рот черным скотчем и выволакивают из зала суда. Он сопротивляется, вырывается. Его сильно ударяют кулаком по лицу. Брызжет кровь из носа Саблина, которая обагряет стену…. Шенин завороженно смотрит на своего бывшего замполита. Крепко вжавшись в сиденье, схватив подлокотники, словно пытаясь в них  удержаться и не упасть…

Камера Саблина. Он лежит на кушетке, безучастный, отрешенный, уставив глаза  в потолок. Рядом сидит за тумбочкой адвокат, тот, что был   в суде. Он проверяет документ ( про себя как бы):
- Так… Я, адвокат Аксенов, Леонид Васильевич, угу… все точно. Это, чтоб не терять времени, Валерий Михайлович, надо подать завтра же…
- Приговор же не подлежит…
- Это – обжалование. То есть прошение о помиловании – его никто не запрещает подать. В высшую инстанцию – Президиум Верховного Совета. Ну, готовы? Уточним все?
Саблин молчит. Аксенов продолжает:
- Значит, отец. Капитан первого ранга в отставке. Кавалер орденов Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны первой и  второй степеней, Красной Звезды, медалей «За боевые заслуги» и за «Оборону Советского Заполярья». Так?
Саблин  кивает.
- Теперь брат, Борис Михайлович, подполковник-инженер, оборонного завода, член КПСС. Так?
- Да.
- Дальше, мать. Вы говорили, она больна?
- Инвалид I группы по общему заболеванию. Болезнь Паркинсона. Это будут учитывать?
- Конечно. Все, все примут во внимание. Теперь  другой брат.
- Николай? Работает  в закрытом НИИ, тоже связанным с оборонкой… Леонид Васильевич, а не  может  ли помочь заявление о том, какими методами из меня выбивали показания?
- Нет, это не поможет. Если бы сообщники, в Ленинграде, Москве , Кронштадте. Тогда бы дело можно было отправить на доследование…
Саблин приподнимается,  секунду смотрит на Аксенова, потом снова изнеможенно валится на кушетку.
- Не было никаких сообщников. Я давно уж сказал.  А Шенин – помощник. Убежденный сторонник. У него свои счеты с особистами были. Один из них прямо так и бил его, громила, когда Шенин анекдот про Брежнева в курилке рассказал… Сколько ждать ответа на прошение?
- Там очередь. Ну, дней десять, не меньше. Может – больше…
- Опять неопределенность… Мне кажется, Леонид, что во мне уже сидит девять граммов свинца… Ничего больше не хочется, ничего. Это моральное истязание, пытка… Ждать… Сколько ждать!? Невыносимо!.. Ужасно…

ТИТР : «3 августа 1976 года. Тюрьма Лефортово»
- Саблин! На выход!  С  вещами!!
В камере появляется полковник внутренних войск. Козыряет:
- Я – начальник тюрьмы Петренко. Вам предписано, с вещами, пройти для оформления этапирования, расписаться в журнале. Следуйте за мной.
Проходят с конвойными и Петренко длинными коридорами, спускаются на нижние этажи, потом – в подвалы. Все это время идет внутренний монолог Саблина, - его  последнее письмо,  к жене, перед восстанием:
« …дорогая моя Ниночка! Мне даже трудно представить, как ты встретишь сообщение о том,  что  я встал на путь революционной борьбы. Не суди меня  слишком строго и постарайся объяснить Мише, что я не злодей, не авантюрист, не анархист,  а просто человек, любящий  свою Родину, свободу и не видящий иного пути  к счастью своего народа, как борьба… Я долго был либералом, но учеба  в академии окончательно убедила меня в том, что стальная партийно-государственная машина настолько стальная, что любые удары в лоб будут лишь превращать его в пустой звук… И надо сломать эту машину изнутри, используя  ту  же броню. С 1972 года   я стал мечтать о свободной пропагандистской территории корабля… И только  в ноябре 75 года возникла реальная возможность выступления… Я оптимист, и не смотрю на это выступление трагически, и, хотя шансов на успех примерно 40 процентов…»
 - Стоять!  К стене!
Начальник открывает дверь в тесную каморку подвала. На столе лежит бумага и ручка.
- Ознакомьтесь! Распишитесь!
И пока Саблин читает, наклонился чтобы прочитать документ , на затылке его  появился и мелькает солнечный  круглый зайчик, который устанавливается прямо в середину  головы. Высоко на стене видно окошечко наподобие  отверстия для кинопроектора. Раздается короткий сухой  щелчок. Следом слышен тупой звук падения тела.
Петренко от двери отходит от нее, над упавшим Саблиным, следом тут же  зашедший  офицер,  видимо врач,  склоняется, протягивает руку, в тонкой резиновой  хирургической перчатке …Идет издалека,  приближаясь, мелодия и песня задорно-ритмичного марша :
                «И вновь продолжается бой…
                И сердцу тревожно в груди
                И Ленин, такой молодой!
                И юный Октябрь впереди…»
 И идут  безмолвные кадры заключительных минут 25 съезда  КПСС. Все встают, хлопают. На трибуне – Брежнев…Кадры мелькают быстро , карикатурно, под  ритм песни…

ТИТР :  «2 декабря 1976 года. Москва. Квартира Михалкиных.»
Михаил Петрович сидит на кухне с Анатолием Петровичем, рассказывает:
- Даже в управлении лагерей, на Герцена, ничего не сказали. Не знают. Ни звука… Как в воду канул… Ну как такое может быть?.. Толя?
Михалкин молчит. Михаил Петролвич продолжает : -  Секретный приказ по флоту, его не афишируют, никому не передают. Усилить, упредить, контроль… Поснимали многих. Косова, Вереникина, Шабликова… «Сторожевой» на Камчатку услали… Подальше от глаз,  так сказать, - вытаскивает  валидол в упаковке, кладет таблетку под язык…

ТИТР: «1 февраля 1977 года. г. Горький»
На кладбище крест, где видны цифры: «1911-1977 Саблин Михаил Петрович». Ветер крутит мелкую поземку. У могилы остались стоять Николай Саблин и Нина Михайловна. Николай укрепляет чуть повалившийся венок, на нем лента с надписью : «От речного училища, сослуживцев…». Оба медленно  идут от могилы. Николай вдруг говорит:
- Вы знаете, Нина. Мне кажется, отец что-то знал…
Нина останавливается и всматривается  внимательно в лицо Николая, выдыхает одними губами:
- Что?
Николай смущается, поняв что сказал оплошность и спешит отговориться :
- Ну, вроде бы послали Валеру на секретные разработки. И потому – молчат… Ну, а если… что-то плохое…  не могут же  они… не сообщить… Ведь столько времени прошло, с июня…

Стоят  на остановке автобусе на окраине города. Николай:
- Нина, если что узнаешь, звони лучше мне на работу. Домой не надо… Да и мать лишний раз волновать, ей очень сейчас нелегко… Но может – оправиться еще. Если я что узнаю, дам телеграмму…
- Хорошо. Днем я обычно дома. Работаю по вечерам.

ТИТР: «3 марта 1977 года. Калининград.» Пронзительный звонок в квартиру  Нины Михайловны. Она открывает дверь. На пороге почтальонша, молоденькая,  растерянная:
- Вам телеграмма…
Нина Михайловна берет бланк, и  видно, как мгновенно меняется ее лицо… Почтальонша тычет ее в  тетрадку:
- Вот здесь, распишитесь…
Нина Михайловна расписывается машинально, разрывает заклеенный бланк … Почтальонша видит, как волнуется хозяйка и не трогается с места. Нина Михайловна читает вслух будто бы для почтальонши: «Получили свидетельство о …» - телеграмма выпадает из рук, Нина Михайловна медленно оседает  и чуть не падает, почтальонша ее  вроде успевает подхватить, но Саблина все равно сползает с рук и валится на пол… Почтальонша  секунду застывает, потом  открывает  дверь на площадку и звонит в соседние квартиры, просит помочь. Из одной квартиры выходит немолодая женщина, бросается к Нине Михайловне, пытается ее тормошить и приказывает почтальонше, указывая на телефон в прихожей -  «В «скорую», в «скорую»! Звоните же! Скорей!.. Ох, Боже ж ты мой!!»
 
Нина Михайловна  лежит на диване  в комнате. Врач скорой помощи собирает в раскрытый железный ящик-чемодан шприц, уходит со словами: «Врача - завтра. Сегодня на работу не выходить…»
Нина говорит:
 - Спасибо, доктор - к соседке, -  уж не знаю, как вас благодарить, Вера Никитична…
- Ну что, Нина – отмахивается соседка.
- Вы только Мише ничего не говорите. Не надо. Пока… Он же  знает, что папа… в «далеком походе»…

Центральный телеграф города Калининграда. Слышен голос по трансляции:
 - Горький! Шестая кабина! Горький, шестая…
Нина Михайловна проходит в кабину, берет трубку:
- Коля? Это ты? Когда получили ? Вчера? На работе никто не отвечает…
- Меня уволили… - половину экрана занимает Николай в квартире у телефона, - Телеграмма  какая-то странная… Ни причины не указано , ни места. От 22 февраля. Из Бауманского ЗАГСа Москвы.
-  А почему так задержали? Боже, семь месяцев….
- Нина, ты должна послать запрос в тот ЗАГС и попросить выслать свидетельство и для тебя. Для пенсии, на случай, если все-таки назначат…
- Я Мише не хочу пока говорить. А узнать, где похоронен, можно?
- Не знаю. Надо, наверное, ехать в Москву,  с этим свидетельством, и добиваться.
- Да , я поеду, конечно… Как мама, бабушка?
- Держатся. Будем держаться, Ниночка… Главное, - не раскисать…

ТИТР:  «Москва. 11 марта 1977 года.»
Нина Михайловна проходит  в здание с  табличкой: «ЗАГС Бауманского района…»
Нина Михайловна стучится  в кабинет, видит строгого вида женщину, спрашивает :
- Вы – заведующая?
- Да. Я заведующая.
- Понимаете…
- Садитесь…
- Спасибо. Из вашего ЗАГСа пришло свидетельство… в Горький, моей свекрови, о ее сыне, моем муже, Саблине Валерии Михайловиче.  Я бы хотела  уточнить…
- В каком году умер Ваш муж?- прерывает ее заведующая, раскрывает толстую амбарную книгу, листает.
- Указано – 3 августа прошлого года. Я бы хотела узнать… о могиле… Где она?
Заведующая вдруг останавливается  листать, снимает очки.
- Так это  из особого списка… Мы о таких сведений не имеем. Только – дата… Понимаете, они  приходят  к нам лишь в конце года,  общим списком… потому такая задержка…

Нина Михайловна идет по Москве, отрешенная, опустошенная. Падает крупный снег…
Вот она уже поднимается дома, в квартиру №22, звонит в дверь, ее встречает Вера Никитична:
- Ниночка? Что ты сама добралась? Я бы предупредила, тебя бы встретили…
- Ничего, ничего, я же  поездом… тут близко… Как Миша?
- Ждет, переживает , так неожиданно уехала… Ну, я пойду…

Нина Михайловна входит в комнату к повзрослевшему сыну,  обнимает его, ворошит волосы. Миша смотрит пластинки.
- Как там папа, мам?
- Все хорошо, сыночек, все хорошо…
- Скоро вернется?
- Не знаю… А что ты смотришь их? Ищешь что?
- Папины, любимые. Какая у него самая… любимая?
- Пожалуй, эта – Нина Михайловна берет в руки пластинку, ставит ее на проигрыватель.
Звучат аккорды 1-го концерта Чайковского для фортепьяно с оркестром…
На фоне музыки рисунки Валерия Саблина в тюрьме – «Дон Кихот сражается с ветряными мельницами…»
Музыка обрывается. На экране идет текст, под стрекот кинопроектора:
«19 апреля 1994 года Военной коллегией Верховного суда Российской Федерации была переквалифицирована статья обвинения САБЛИНУ Валерию Михайловичу, 64-я, с пункта «а» «Измена Родине», на ст. 260, часть «а» - «Воинские преступления» - «превышение власти, неповиновение начальству». Приговор в виде исключительной меры наказания – расстрела -  отменен…
   В 1997 году военный журналист Григорий Пасько, капитан 2 ранга, приговорен по статье 64 «Измена Родине» к 4 годам лишения свободы. Досрочно освобожден, через полгода.
   В 1991 году генерал армии, Валентин Варенников, приговоренный по статье 64 «Измена Родине» по делу ГКЧП, - оправдан. Отсидел в следственном изоляторе 1,5 года…»

                К О Н Е Ц      Ф И Л Ь М А