Цвет крыльев. Черный. Глава 8

Анжела ехала по лесной дороге и ветки деревьев, скрежетали по крыше машины. Впрочем, долго это не продлилось, потому что через пару минут Люцифер сказал остановиться.

– Еще полчаса пешком, и мы будем на месте. Хотя, конечно, процесс можно ускорить, – он скинул свою рыбацкую куртку с капюшоном, оставшись в безрукавке.

За спиной росли черные крылья, ужасные настолько, насколько это вообще можно было себе представить.

Анжела поспешно отвернулась. Крылья внушали ей какой-то животный страх. Это как же должно быть было больно выпускать их, чтобы решиться сжечь перья? Пожалуй, на этот вопрос она бы никогда не хотела узнать ответ.

– Все же, я лучше прогуляюсь пешком, – проговорила она, не поворачиваясь, – скажи только куда идти?

– Думаешь, я не удержу тебя, крошка Беллз? – хохотнул Люцифер, махнув крыльями.

Удивительно было, как они не ломаются, ведь черные перья выглядели хрупкими, точно уголь.

– Нет, не думаю. Просто прогулка по лесу для меня предпочтительней, чем тесные объятия с тобой, – Анжела, наконец, повернулась, но на перья, все же, лишний раз старалась не смотреть.

– Как жаль, – Люцифер вздохнул, – а я ведь надеялся немного размяться. Я соскучился по радости полета, когда ветер наполняет крылья силой, и упруго бьет в грудь, развевая волосы. Ммм… прелесть просто.

Он счастливо зажмурился и покачал головой. Девушку немного удивили его слова, ведь во время своих полетов с Дэймоном она испытывала те же самые чувства. И ей казалось странным, что Люциферу они тоже доступны. Что ему вообще что-то доступно, кроме злобы и гнева.

– Знаешь, я ведь редко летал в последнее время. Все больше пешком. А то, чего доброго, кто-то из ангелов, узнал бы меня, увидев мои великолепные и такие изящные перья, – Люцифер, засмеявшись, сделал взмах своими черными крыльями, обдав Анжелу сырым осенним воздухом, после чего, наконец, спрятал их, и девушка смогла вздохнуть с облегчением.

– Ну и чего ты тут стоишь? Ждешь особого приглашения? – он махнул Анжеле рукой, будто это она только что задерживала их своей болтовней, и первый ринулся в чащу.

Девушка поспешила за ним. Несмотря на то, что его шаги казались медленными и размеренными, он шел невероятно быстро, так что Анжеле приходилось почти бежать, что бы только не отстать от него.

– Ты еще не передумала? Ты тащишься так, будто тебе лет больше, чем мне. Мы с тобой и за час не дойдем.

Люцифер остановился, облокотившись о дерево, ожидая отставшую и порядком запыхавшуюся Анжелу.

– Ни за что, – она упрямо покачала головой, наконец, нагнав его.

– Как хочешь, – он пожал плечами, и снова пошел.

Хорошо, что с утра Анжела догадалась надеть мягкие удобные кроссовки. Иначе она бы безнадежно отстала.

И хорошо, что Самаэль больше не стоял за ее спиной. Наконец, она вернула себе всю свою природную ловкость и грацию.

Быть крайне неуклюжей, вечно запинающейся на ровном месте школьницей, с явным нарушением координации, ей порядком надоело. И теперь она с некоторым удовольствием свободно прыгала по корням, не боясь упасть и вывихнуть лодыжку, или того хуже, чего-нибудь себе сломать.

– Тебе, наверное, безумно интересно, когда же я это сделал? – похоже, Люцифер устал молчать.

В отличие от Анжелы он не прилагал к этому походу никаких усилий, а даже наоборот, старался идти помедленнее, чтобы девушка не отставала.

– Что сделал?

– Когда я сжег свои крылья. Ведь Дэймон теперь такой же, как и я. И тоже меняется. Разве тебе неинтересно?

– Он не такой же, как и ты, и никогда не станет таким, – в очередной раз повторила Анжела.

– Но с тем, что он меняется, ты спорить не будешь. Волны всепоглощающей тьмы прорываются у него изнутри. Злоба, зависть, гнев раздирают его на части, оставляя свой след и на перьях.

Анжела вздрогнула.

Дэймон и сам говорил ей нечто подобное, но из уст Люцифера это звучало более зловеще. Хотя ее уверенности в том, что Хэвенли никогда и ни за что не причинит ей вреда, его слова не отняли.

Анжела знала точно – Дэймон пойдет на все, чтобы уберечь и защитить ее. Она видела тот свет внутри него, который не сможет погасить никакая тьма.

– Впрочем, кажется, я немного отвлекся. Знаешь, иногда я забываюсь, что теперь могу говорить с живыми людьми, и ухожу в непрерывный монолог.

– Я это заметила.

– Но сейчас поговорим о другом. Так что же, разве тебе не интересно, когда я это сделал?

– Ты ведь все равно мне это расскажешь, даже если я попрошу тебя замолчать? – усмехнулась Анжела.

– Ты права, крошка Беллз, – Люцифер расхохотался, – слишком давно я был один, чтобы отказываться от слушателя. Так вот, смею тебя заверить, ты не увидишь того, как это случится с Войной. Потому что я смог вытерпеть очень и очень долго. В общем, люди столько все равно не живут.

– А зачем терпеть? Может, проще было не выпускать крылья совсем? – Анжела пожала плечами.

Ведь она жила все эти годы, и ничего страшного.

– О, поначалу я именно так и решил. Чего уж там случится, если я просто не смогу подняться в небо, верно? Да и зачем мне это небо, если оно отвергло меня. Если мне все равно нет пути наверх. К тому же в полете больше шансов встретить других ангелов, которых я стал избегать после неудачных попыток убедить людей в существовании Лилит. И я терпел. Терпел столько, сколько смог вынести. Несколько сотен лет я жил без крыльев. Мгновение для истории. Секунда для ангела. Но, знаешь, это оказалось не так просто, как я рассчитывал.

– Что же может быть проще, чем не выпускать крылья? Это же как, не есть капусту. Ты не хочешь этого – ты этого не делаешь.

– Вышло, что ничего подобного. С ужасом я понял, что крылья для Падшего это что-то особенное. Будто последняя нить, которую нельзя оборвать. Или напоминание о том, кем ты когда-то был. Словно кто-то дергает за ошейник, чтобы ты всегда знал свое место. Знаешь, в некотором роде это похоже на эмоции Ангела.

– Чем же? – Анжела схожести не видела.

Крылья материальны, эмоции же, это совсем другое, иногда не поддающееся контролю.

– А тем, что пока ты на той стороне, ты их даже не замечаешь. Крылья для тебя что-то привычное. То, что было всегда, и то, что никогда не отнимут. Но как только ты меняешь сторону – все становится совершенно по-другому. И то, что было знакомым, милым сердцу, оборачивается настоящим кошмаром. Я надеялся, что если не буду пользоваться ими достаточно долго, то все пройдет. Но стало только хуже.

Люцифер замер на секунду, прикрыв глаза, но вскоре продолжил:
– Крылья рвались обрести телесность, перестать быть лишь энергией. Точно так же, как тьма, заточенная прежде глубоко внутри тебя, рвется наружу. И это было так больно, что однажды тихим вечером я больше не смог терпеть. Я выпустил их. Перья, слипшиеся от сгустков крови, которая ручьями стекала по спине, капала на землю. Никогда не думал, что во мне есть столько крови.
 
Он говорил тихо, но девушка слышала каждое слово отчетливо, будто ей шептали на ухо:
– Крылья, больше похожие на ужасный горб какого-то чудовища. Белого уже не оставалось. Лишь алое, горячее, с привкусом железа, что заливает лицо, закрытое руками, попадает на язык, наполняет легкие ни с чем несравнимым металлическим запахом. И ты чувствуешь эту вязкую густоту буквально везде. А от боли становится невозможно дышать и хочется грызть землю. Время растягивается, и мгновенья кажутся дольше столетий, а боль лишь нарастает, но ты не можешь ее прогнать. И ты буквально катаешься по полу в надежде ослабить ее хоть немного, но и это тебе непосильно. Никакой человек не смог бы выдержать подобной боли.

Анжела вздрогнула, по ее коже пробежали мурашки. Пожалуй, этот рассказ действительно заслуживал доверия. Даже Люцифер не мог скрывать дрожь, промелькнувшую в его голосе.

– Ну а дальше случилось то, что случилось. Я поджег их, желая смягчить эту дикую боль. Хотел, чтобы они исчезли навсегда, чтобы больше не было нужды их выпускать. Но вышло только хуже. Они вспыхнули, будто облитые смолой, легко, от малейшего огонька. Они горели, и казалось, будто горит каждая клетка моего тела. И я не мог их втянуть, не мог потушить. Я ничего не мог, кроме как смотреть и чувствовать эту боль. Наверное, если бы кто-то меня увидел, он решил бы, что я ни кто иной, как наш приятель Самаэль, – усмехнулся Люцифер.

Анжела живо представила себе эту картину – стоящий на коленях человек, согнутый от боли, с окровавленной спиной, руками, телом. И огромные, полыхающие ярко-алым, крылья. Действительно хорошо, что никто его не видел.

От рассказа Люцифера ей стало жутко. Пожалуй, она бы хотела, чтобы он замолчал, но попросить об этом не решилась. Кажется, сейчас он был по-настоящему искренен.

– Но я сгорал не один, – он хохотнул, – с крыльев пламя перекинулось на сарай, в котором я укрылся, а с него на торговые палатки, и дальше по улицам. Шесть дней дотла сгорал великий город вместе с моими крыльями. Шесть бесконечных дней я лежал, желая умереть от боли. И эти шесть дней показались мне длиннее всех предыдущих лет. Даже вечность короче этой неполной недели. Но теперь мне гораздо легче, если тебе интересно… О, а вот мы уже и пришли.
 
Лес расступился, и взгляду Анжелы открылась небольшая полянка, размером с школьную аудиторию, к тому же, тесно окруженная деревьями со всех сторон.
Поляна выглядела серой и унылой под хмурым пасмурным небом, с которого вот-вот должен был политься мелкий осенний дождь. Но после рассказа Люцифера, это казалось очень даже уютным местом.

Посередине, скрестив руки на груди, стоял Самаэль. Как всегда безупречно одетый, с идеальной прической, выглаженными брюками и начищенными до блеска туфлями. Просто образец элегантности и вкуса.

– Сэмми, – Люцифер отвесил шутливый поклон, – мое почтение. Я привел к тебе эту милую леди.

– Самаэль, пожалуйста, помоги мне. Я хочу остановить все это! Хочу прекратить Апокалипсис!

Анжела вышла вперед, но не слишком близко. К Самаэлю не хотелось приближаться, и сейчас она это действительно ощущала.

– Твои предложения? – не заинтересованно спросил Самаэль.

– Если я перестану быть избежавшей смерти, то не будет и предвестников, а, следовательно, Крис и ты перестанут быть Всадниками, – на одном дыхание выпалила Анжела.

Она готовила эту фразу всю дорогу.

– Нет, – казалось, Самаэль знал, зачем она пришла, и даже не слушал ее.
Холодный, словно лед, голос, резал слух.

– Но почему? Разве это не лучший выход? – обескуражено спросила Анжела.
Она не ожидала столь резкого и однозначного ответа.

– Потому, что я дал Дэймону срок, а я не меняю принятых решений. Так будет правильно.

– Для кого правильно?

– Для всех. Ты не представляешь, на что будет способен Дэймон, если я заберу тебя.

– Но ведь люди пострадают… – Анжела вздохнула.

– Потери, если и будут, то в пределах допустимого, – Самаэль кивнул, давая понять, что разговор окончен.

Он скрестил на груди руки, и отвернулся в сторону все с тем же, бесстрастным, выражением слишком идеального лица.

– Ну, что крошка Беллз? Теперь ты, надеюсь, довольна? – Люцифер ехидно потирал ручки.

– Это вовсе не то, что я ожидала. Далеко не то… – Анжела сокрушенно покачала головой.

– А ты надеялась на конструктивный диалог? С Первым Ангелом Смерти? О, бедная, наивная крошка Беллз. Когда же ты, наконец, запомнишь, что у Ангелов Смерти нет чувств, – Люцифер звонко засмеялся.

Анжела покраснела.
Действительно, неужели, она надеялась на ПОНИМАНИЕ со стороны БЕСЧУВСТВЕННОГО Самаэля? Ведь он просто на него не способен.

С другой стороны, он предан небесам, а им был бы выгоден поступок Анжелы. Очевидно, что у Самаэля свое мнение на это, по праву Первого.

– Пойдем обратно, – Анжела вздохнула, – пока, Самаэль.

Он безучастно кивнул.

Девушка подумала, что, наверное, это не особо приятно, когда последнее, что ты видишь перед собственной смертью – это холодный, словно лед, безразличный ко всему взгляд.

Она не расстроилась отказом, ведь еще утром решила, что если ничего не выйдет – значит, так тому и быть. И если небеса в лице Самаэля не желают ее помощи, что ж, значит, она им не особо нужна. Все-таки Анжела достаточно любила жизнь, чтобы не настаивать на отказе от нее.

– Ну, же, крошка Беллз, выше голову! Неужели ты сможешь расстроиться из-за того, что осталась жива? – уловив ее настроение, с усмешкой заметил Люцифер.

– Не надейся, – хмыкнула Анжела, – единственное, что меня может расстроить – это твоя болтовня по пути обратно.

– О, ты знаешь, как сократить время, – он подмигнул, кивнув себе за спину.

– Ни за что, – девушка отрицательно покачала головой.

– Ну, значит, ты хочешь послушать еще одну мою историю.

– Я бы предпочла, чтобы ты помолчал. Но, очевидно, это невозможно.
Люцифер хохотнул.

– Иногда я все же молчу, но если рядом есть собеседник, то это бывает крайне редко. Скажи мне, дорогуша, что наш приятель Война рассказывал тебе про ад? Мне дико интересно.

– Зачем тебе это? Будто ты сам не знаешь, что там, – Анжела пожала плечами, – ты же, вроде как, основатель.

– О, это еще одна выдумка, которую подтвердит даже Кристиан. Я ни разу там не был. Да, я первый Падший, но я же не идиот. Я вовсе туда не стремлюсь. Знаешь, говорят, Ад и Чистилище просто ужасные места. И выхода оттуда наверх уже нет. Я не смог найти Лилит на Земле и думаю, что она где-то там.

– И как же они тогда появились, если не с твоей помощью? – Анжела припомнила, что Дэймон говорил что-то про то, что Люцифера не могли найти ни на Земле, ни в подземном мире, и решили, что он безвозвратно сгинул в Чистилище.

– После того, как Ангелы научились любить других, а люди променял рай на яблоко, став грешными, и был создан ад. Как место для тех, своенравных, кто идет против Его воли. И конечно, как пристанище для Падших Ангелов, сложивших свои белые крылышки из-за любви к своим подопечным, не сумевшим справиться с пороками. Бедные создания, потерявшие всю свою ангельскую суть, озлобленные, превратившиеся в демонов. Но это не так мне интересно. Я знаю, что Лилит там нет, иначе все знали бы про нее, все бы ее помнили, а сейчас это не так. И я почти уверен, что она запрятана в Чистилище.

– Почему это?

– Потому, что Чистилище появилось гораздо раньше ада. И никто из ангелов, или демонов не знает, что же такое там находится, хотя версий по миру ходит великое множество, – уверенно ответил Люцифер, – и, если демоны поднимаются на поверхность, в своем стремлении накормить ту сосущую пустоту, что образовалась у них внутри после падения, то из Чистилища пути назад точно нет. Равно, как нет и простых способов попасть в него.

– Демоны поднимаются наверх? – ужаснулась Анжела.

С ангелами она уже смирилась, даже с Ангелами Смерти, но демоны…

– Что, испугалась? Выходит, я теперь не самый плохой в этом мире? Ладно тебе, не переживай, они делают это не так уж и часто.

– Но зачем? Что им надо от людей?

– Знаешь, после падения краны срывает конкретно, – Люцифер помотал головой, – и эмоции просто хлещут бурным потоком. И вдруг оказывается, что в твоей светлой и легкой душе есть дыра. Черная, поглощающая, полная гнева, ненависти, злобы. Дыра, про которую ты даже не подозревал, будучи наверху. Думаю, Он придумал это нам в наказание за непослушание.

– Но ведь Дэймон…

– Ты же еще не дослушала, крошка Беллз, – Люцифер усмехнулся, – а уже лезешь со спорами про своего ненаглядного Войну. В общем, пока ты остаешься на Земле, ты еще можешь держать все под контролем, как это делаю я, и твой приятель. Хотя, скажу тебе, это чертовски сложно. Но когда ты оказываешься внизу… тогда и наступает твой конец. Дыра поглощает тебя, опустошает и выпивает все светлое и доброе, до тех пор, пока не останется ничего, кроме сосущего голода. Желания наполнить эту дыру, отобрав у кого-то все светлое, извратив его, и вывернув наизнанку. И поэтому демоны поднимаются наверх – стремясь  пополнить ряды страдающих внизу.

– Звучит жутко, – девушка поежилась.

– Выглядит еще хуже, уж поверь. Вся чернота, что копится у них в душе, отражается и на внешности. Только они, как и большинство обычных Ангелов, невидимы. Это спасает многих людей от ночных кошмаров.
 
– И… много их здесь?

– Не очень, ведь путь на Землю сложен. Ну, оно и к лучшему для всех. И поэтому я не особо спешу попасть вниз. Видишь ли, в планах моего карьерного роста, такое стремление не прописано. Не вижу ничего хорошего в том, чтобы превратиться в маньяка-наркомана поглощенного злобой и ненавистью, и одержимого лишь своим голодом, точно зомби – поиском мозгов.

– А вот прямо сейчас ты поглощен только добром и стремлением дарить всем счастье, – усмехнулась Анжела, – и поэтому начал Апокалипсис. Из-за своей светлой и всеобъемлющей любви.

– О, именно так, – Люцифер растянул губы в улыбки, – Апокалипсис это битва всего со всем. И он откроет не только врата Ада, выпустив несметные полчища демонов. Еще он откроет Чистилище. И пока злые и добрые дяди дерутся, я наконец-то увижу свою Лилит.

На это Анжела не нашлась, что ответить. С такой точки зрения, желание развязать Конец Света, выглядело логичным, хотя она, конечно, по-прежнему не верила Люциферу, ведь он положил начало греху.

Но отвечать не пришлось – они оказались около машины.

По пути обратно Люцифер, на удивление, молчал. Может у него закончились истории, может он просто хотел, чтобы Анжела обдумала его слова. В любом случае девушка была рада тишине.

– Я знаю, ты не веришь мне, – Люцифер заговорил, когда они уже подъезжали к дому, – и в чем-то ты права, ведь все же без меня, и того яблока не было бы Ада. Так что, как ни крути, я все-таки виновен в грехопадении. Но все это я делал только из-за нее, ради нее. Ведь, когда появилась Ева, такая покорная жена, на Его взгляд более достойная Рая, я просто не смог смотреть на это спокойно. Возможно, и ты поступила бы на моем месте точно так же.

– Обрекла бы всех людей на Землю, лишив положенного им Рая?

– Нет, ты преувеличиваешь. Тогда, на заре жизни, ты бы не думала о будущем, и о том, что от двух людей зависит судьба целого рода. Ты бы действовала совершенно по-другому!

– И как же, на твой взгляд, я бы действовала?

–  Без оглядки мстила бы за свою поруганную любовь, в бессилье вернуть ее, в невозможности еще раз увидеть ее. Даже тебе, такой жертвенной и самоотверженной, вряд ли удалось бы стерпеть то, что смысл твоей жизни, саму твою жизнь, стирают с лица Земли, а на его место ставят кого-то другого, вовсе недостойного этого. Поверь мне, это действительно ужасно – не суметь спасти и защитить того, кого любишь. Невыносимо видеть, как кто-то другой проживает эту, полную счастья жизнь. Но я боролся! Боролся всегда, отчаянно и до самого конца! Поэтому, совсем скоро все закончится, и я увижу ее вновь.

Анжела хотела ответить, но Люцифер уже исчез, оставив ее в одиночестве. Покачав головой, в ответ своим мыслям, девушка прошла в дом.

Люциферу удалось посеять в ней крупицу сомнения. Совсем маленькую, малозаметную, но все же терзающую.

И теперь она думала о его словах, пытаясь убедить себя, что он лишь выдумал все это.

– Где ты была так долго? – спросил Джош, едва она зашла.
Он, как назло, уже был дома, хотя обычно задерживался на работе.

– Гуляла, – Анжела пожала плечами, и попыталась быстрее проскользнуть к себе в комнату.

– С Дэймоном? А почему он тогда не зашел?

– Нет, с девочками. Дэймон был занят.

– Ясно. Тогда, надеюсь, Малькольм заглянет к нам в эти выходные. Мы собирались посмотреть бейсбол.

Анжела промолчала, неопределенно пожав плечами, и поспешила улизнуть, чтобы избежать разговоров о Малькольме, то есть Люцифере.

И что только отец в нем нашел? Раньше он отлично разбирался в людях.

Скорее бы вновь увидеть Дэймона, почувствовать его сильные и такие надежные руки на своей талии, когда он держит ее так крепко, но нежно, будто она самое дорогое, что есть в его жизни.

Скорее бы вдохнуть его горьковатый запах, ставший таким знакомым, таким родным, и утонуть в бесконечной, глубокой зелени его насмешливых глаз.
И скорее бы ощутить тягучий и темный, как ночное небо без звезд, водоворот его поцелуя.

Впрочем, последнее он вряд ли разрешит сделать, как бы Анжела этого не хотела.

В окно стукнули несколько раз, словно в ответ на ее мысли. И не успела она ответить, как через подоконник перепрыгнул Дэймон.

Девушка тут же бросилась к нему.
Крепко обняв ее за талию, он нежно чмокнул рыжую макушку.

– Я так сильно по тебе скучала. Как слетали? Есть результаты? – она искренне надеялась на положительный ответ.

– Сказать, что я скучал – значит, ничего не сказать. Все мои мысли были только о тебе, и твоих кудряшках. А слетали мы не так успешно, как я на то рассчитывал. Пока конкретных результатов нет, но Клаус дал нам одну наводку. Поэтому, сейчас тебе стоит отпроситься у отца на ночь к подругам. Потому что завтра нам предстоит небольшое путешествие. Если ты, конечно, хочешь отправиться в него вместе с нами.

– Конечно, хочу. И куда же мы завтра поедем? – Анжела немного расстроилась.

Она надеялась покончить с этим, как можно скорее. С другой стороны, перспектива отправиться с Дэймоном куда бы то ни было, окрыляла ее.

– О, это мой маленький секрет, о котором ты узнаешь немного позже. А сейчас шагом марш договариваться.

– Есть, сэр, – рассмеялась она, и счастливая выбежала из комнаты.
Уговорить отца не составило никаких проблем.

– Завтра мы с Кайлой и Дарси сразу после школы пойдем в библиотеку. А потом домой к Дарси. Ты же не против, па? Поужинаю уже у нее, а с утра вместе поедем в школу.

– Хорошо, детка. Только не засиживайтесь допоздна, а то потом на уроках спать будешь, – Джош хитро улыбнулся.

Он всегда доверял ей, и без проблем отпускал к подругам.

– Как скажешь, пап, – Анжела уже поднималась по лестнице обратно в свою комнату.

– Судя по тому, как ты радуешься, он разрешил. Я тебя почувствовал еще с лестницы, – улыбнулся Дэймон, едва девушка вошла, – что ж, тогда мне надо собрать кое-какие вещи. Увидимся завтра утром.

– Буду ждать с нетерпением, – дождавшись пока он спрыгнет вниз, Анжела закрыла окно и тут же позвонила Дарси.

С подругой надо было договориться о прикрытии.

Весь вечер с ее лица не сползала счастливая улыбка.
 
Сейчас, когда Хэвенли был рядом с ней, прежнее решение казалось необдуманным и глупым. Ведь, несмотря на снятие первых печатей, в остальном совершенно ничего не изменилось.

Небо не спешило темнеть, заливая Землю кровью, да и Луна вела себе предельно спокойно и крайне прилично.

Возможно, Дэймон все же был прав, и они смогут найти другой выход.
Ей хотелось в это верить. Больше всего ей хотелось просто жить вместе с Дэймоном.

Без Ангелов Смерти, стоящих за спиной, и стремительно приближающегося Апокалипсиса.

Без решения каких-то невероятных проблем в масштабе всего мира, и страха за жизни близких.

Просто быть с ним рядом, держать его теплую ладонь в своей руке. Видеть его нежную, открытую улыбку, которая согревает ей сердце. Чувствовать вкус его манящих чарующей бездной губ.

И, конечно же, тонуть в зеленой глубине его изумрудов, столь завораживающих и притягательных.

Заснула Анжела крайне счастливая, полная предвкушения чего-то необычного и волнительного.