Балтус. глава четвертая

4.

Только после ухода женщины он понял, как сильно он устал. Не от долгого сидения, и не от необходимости быть предельно внимательным, чтобы запечатлеть образ натурщицы на бумаге, все, до мельчайших деталей. Он устал от маски отрешенности и невозмутимости, которую ему приходилось надевать на свое лицо. Это было непросто, держать мимику лица под контролем, продолжая при этом рисовать.

 Он взглянул на ватман. Неплохо он сегодня поработал, и потому заслужил вознаграждение – он пересел на то место, где  несколько минут назад сидела женщина. Оно было еще теплым. Наклонившись, он втянул носом её запах. Пахло  арбузом и медом, и еще чем-то, дразнящим. Он вспомнил, как притягательнo показалось ему её непропорциональноe тело, ноги черезчур длинны, про таких говорят, что они растут у неё  из плеч. Талия могла бы быть поуже, а бедра – пошире. Остальным он был доволен. Особенно тем, что она не брила ноги, подмышки и лобок, и не пользовалась деодорантом. Пахло от неё детским мылом, но и женщиной тоже.

Образ её никак не выветривался из памяти. Чтобы стряхнуть наваждение, он решил прокатиться по парку на велосипеде. Помогло. Постепенно мысли его упорядочились, так же, как его дыхание. Он уже знал, что ему нужно сделать с этой глупой девчОнкой, и план постепенно вырисовывался в его уме, такой же странный, как  и эти смуглые сумерки.

В это  самое время я сидела в туалете, растекаясь по кафелю. У меня была истерика.  Вернувшись от Томаса, я швырнула его деньги на стол. Мне хотелось плакать, но я не понимала, почему? Его взгляды не оставили на моем теле липких мазков, наоборот, если быть до конца честной , его легкое прикосновение к моей шее было приятно. И все же… Почему-то казалось, что я вовлечена в какую-то игру, увлекательную только для одной стороны, и эта сторона была -  не я.
 Меня не покидало странное ощущение, что у меня что-то забрали. Пусть это что-то  - очень малнький кусочек, но без него я чувствовала себя незавершенной, или не цельной. . как будто меня обгрызли по краям, и немножко – изнутри. Как голландский сыр.  Тут я , наконец, улыбнулась, представив себя голландским сыром, и вспомнила, как я голодна.

 Из радиоприемника доносился хриплый голос Леонарда Кохена :
Touch me with your naked hand,
Touch me with your glove…
Dance me… to the end of love.

Зазвонил телефон. Я узнала номер Виктора, моего знакомого из Лондона. Я знала, чего он хочет: заняться любовью по телефону. Вздохнув, я подняла трубку. Это все, что я могла в данный момент себе позволить: безопасную любовь по телефону, или, как я её называла, «любовь без границ». Ха ха.