Два майора

 Моя самостоятельная служба оператора радио-локационной станции началась с неприятного случая. Во время обычных полетов над нами быстро прошла пара истребителей, засланных для внезапной проверки. Они шли без обязательного сигнала предупреждения свой–чужой в виде тонкой дужки на экране радара над отметкой отражения от цели. Мне показалось вначале, что истребители ответили сигналом-свой, скорость была огромная, высота малая, и пара быстро исчезла с экрана, так и оставшись на планшете командного пункта "своей". На следующий день меня вызвали в штаб батальона, где ласковые взгляды замполита и комсорга указали на одинокий стул посреди кабинета.




–Пиши обьяснительную– почему выдал чужие цели своими.

–Они "дужку" показали на входе в зону видимости,–заволновался я.

–Пиши! Вот бумага, ручка!

Я начал писать:–я выдал цели своими... –и так далее.

–Что ты пишешь?! В дисбат захотел?!

–А что писать?- меня охватило отчаяние.

–Сам себе приговор пишешь. Они, вообще, без опознавания шли. Проверка была. Боеготовности!

–Понимаешь, что батальон подставил!

–Пиши, что были помехи, засветы на экране. Принял их за отметку, не хватило опыта и.т.д.

Замполит скомкал исписанный мною лист бумаги и выбросил его в урну. Я переписал обьяснительную.

–Иди.

–Суши сухари.

–Шутка! Теперь нормально,- в два голоса поиздевались они. У меня отлегло, но только наполовину.

Шли месяцы. Я стал осторожнее и опытнее, было стыдно за свой промах. Про этот случай забыли или замяли, и меня скоро отпустили в отпуск домой на десять дней к полугодовалой дочке.
Прошел год моей безвылазной, бессменной службы на станции, когда боевая работа становиться рутиной, а станция родным домом. В батальон назначили нового комбата. После Дальнего Востока с корейским лайнером, Ливии и академии в Москве, для наших офицеров-начальников станций, он был здесь, как кинозвезда в глухой деревне. Учитывая мой уединенный образ жизни, я его не видел и не слышал целую неделю. Но вот, наш "добрый знакомый" SR-71 из Британии решил навестить нас очередной раз перед обедом в будний день, как специально, решили в НАТО проверить нового комбата-академиста, который обязан быстро являться на КП и брать руководство на себя. Я, как всегда, первый включился, и вяло провожал наши истребители-перехватчики, улетевшие поглазеть на врага. SR-71 тоже, как всегда, долетел до рубежей Родины, и развернулся обратно. Перехватчики повернули назад.

–Второй! Почему не выдаешь наш истребитель, "комплекс" уже видит, – услышал я незнакомый голос по "громкой связи".

–У "Комплекса" другие параметры, я "увижу" на дальности 120км при такой высоте,- "комбат что ли новый выступает"-подумал я.

–Когда истребитель уходил ты выдавал его до 200км.

–Коэффициент отражающей поверхности хвостовой части больше коэффициента отражающей поверхности носовой части, поэтому, возвращающийся истребитель будет обнаружен на меньшей дистанции.

Повисла тяжелая, долгая пауза. Громкая связь вещала на весь командный пункт, включая и КП авиационного полка. Премьера с дебютом состоялась. Тревога закончилась, самолеты сели, станции выключили.

Через несколько дней я решил наведаться в казарму пообедать, узнать новости. Собрался назад на станцию и на углу у штаба столкнулся с высоким майором. Застегивая крючок и поправляя ремень, отдал честь.

–Это не сержант с Обороны, случайно?

–Так точно. Я.

–Так вот ты какой...

Мы разглядываем какое-то время друг друга и остаемся довольными увиденным.

–Ступай. Молодец.

–Спасибо товарищ майор, - не по уставу отвечаю я и поворачиваю к лесной тропинке. Мужик!

За месяц до "дембеля" нас, сержантов, отправляют на однодневные сборы в бригаду Васьково. Чтобы не опоздать на обратный поезд, я выступаю инициатором - отпроситься пораньше у полковника, ведущего последнее занятие. Ожидая у штаба, мы пропускаем его мимо себя и опаздываем на занятие. Там уже доложили ему, что мы уехали. Самовольно. Полковник не стал разбираться и спросил,- кто зачинщик? Пришлось все брать на себя.

–Доложить командиру батальона, что вы разжалованы и лишены надбавки за "классность".

На поезд мы всё таки успели. Было обидно, за классность я и так ничего не получал - все разворовывалось, лычек было не жалко, а вот дембель уже рисовался в зимних тонах. Ночью приехали в часть, я ушел грустить на станцию и прятался там недели две, ожидая вызова в штаб. Но его не последовало. Решил сходить на разведку сам. По слухам все было тихо. На отходе опять, как в первый раз, сталкиваюсь на углу у штаба с комбатом.

–Все прячешься... мне из-за тебя выговор с занесением в личное дело.

–Все не так было.

–Я знаю. Служи спокойно. Сержант! –смеется он.

–Записал тебя в первую партию до ноябрьских. Поедешь домой?

Я улетаю на крыльях, нет не домой, а пока на станцию. Батя!

Слово он свое сдержал. 26 октября я выехал в бригаду за документами и в тот же день сел в поезд Архангельск-Москва. Перед отъездом зашел в штаб. Знакомый писарь – секретчик начал заполнять учетную карточку и военный билет, достали мое личное дело.

–Можешь полистать пока никто не видит.

Я читаю характеристики и нахожу в деле скомканную, расправленную объяснительную, которую полтора года назад на моих глазах майор-замполит выбрасывал в мусорное ведро.