Эльза

     Все же разочарование от птички накопилось до критической массы, я в крайний раз посмотрел на нее ниже пояса, хмыкнул, недурно, но на бесплатных порносайтах еще недурнее, поправил францисканскую веревочку, заменяющую мне ремень из человеческой кожи, и отправился в путь. И буквально сразу же наткнулся на нее.
     - Знаешь, - сказала брюнетка, - а ведь сегодня пасха.
     Она обняла меня, притянула за уши и крепко поцеловала по христианскому обычаю и в соответствии с традициями автокефальной церкви Украины. Интересно, она задумывалась над истинными значениями слов ? Вот эта церковь, это же не просто так. Авто и кефаль. Сразу представляется румынский автомобиль " Дачия" с Пряниковым за рулем, багажник забит рыбой, на лобовухе аусвайс, под капотом Терешкова. Крутит педали. Дачный сезон открыт. Едут. За задним стеклом качает башкой болванчик, на торпеде иконы, кресты, богородицы. Своеобразная церковь, если адекватно взглянуть на суть и даже глубже. Практически, собор. Можно еще сказать шепотом " мутабор". И великие чары приведут в святую землю, на сакральную почву Пальмиры и прилегающих окрестностей, колыбели цивилизации, зыбки христианского вероучения, яслей и дошкольных учреждений отцов церкви и матерей человечества. Короче, откуда есть пошла русская земля.
     - Слава героям, - понтанулся я своей бандеровской начинкой, оторвавшись от жарких губ и переводя дыхание.
     - Воистину воскрес.
     Она усадила меня за стол и напоила чаем, настоящим, с подконтрольных " Тайгер оф тамил илам" территорий. Индира Ганди и Митхун Чакроборти сумели договориться с непримиримыми. Показали им " Танцор диско" три раза подряд для налаживания добрососедских отношений, установили консенсус и взаимопонимание и обменяли склады с советским вооружением на чай. С тех пор сепаратисты притихли, сидят в джунглях и думают : " Что это было, во имя Джаггернаута и Джебраила ?"
     - А можно теперь я тебя угощу чаем ?
     Отчего-то я скромничал, незаметно поглаживая ширинку правым локтем, я хитро устроился в кресле, и курю, и вибрациями тешу половое эго, временно притихшее, как сепаратисты Цейлона.
     - Давай.
     Она легла на постель, а я положил голову на ее округлое пузико, мягкое и теплое. Мы закурили и культура рухнула на нас со всех сторон, нахлобучила нереально, это как если взорвать Эрмитаж туннельной бомбой, походить по развалинам, а потом закидать все термитными бомбами и, сидя на корточках, греть руки, слушая затихающий звон басовой струны виолончели. Тут не только руки согреются, внукам хватит жары, будут они лежать на личных островах Карибского бассейна и вспоминать дедов, победивших здравый смысл в угоду заветам Ильича. Грабь награбленное. Хороший завет. И ведь ни х...я не ветхий.
     - А ЮНЕСКО признало шаурму из Гергиева общечеловеческой ценностью.
     Я вспомнил последние известия с фронта культуры : говенное кино с Машковым и закозлиным хоккеистом, новый альбом Ваенги, рожу Просвирнина и всеобъемлющий мудизм Кашина, сдержал неприятные позывы и продолжил угощать ее чаем.
     - А Гергиев говорит ЮНЕСКО :
     - Сволочь.
     Побледнела ЮНЕСКО, закачалась и упала, а лбом въехала в ХАМАС. И теперь это одно учреждение, со штаб-квартирой на Виргинских островах. И глупая девка, не проверявшая свою почту три года и три месяца, уже не посол доброй воли, а послиха злого разума барона де Кубертена и брата его Дона Кинга.
     - А день победы теперь всегда. Как жизненное кредо. Отслужившее сверхсрочную в полку по торговой части. И нет никакого Берлина, а есть тварь по имени Наташа, запретившая татар от героев былых времен и до Симонова. Но не Рубена, не поэта-фронтовика, а брата жены Кайдановского, то ли деверя, то ли шурина, нельзя сказать определенно. Вот министр культуры Фурцева вернется из ада и разъяснит, чтоб не возникло никаких фальсификаций и пересмотра результатов родственных отношений, кумовства и местничества, кормления и омажа.
     - А товарища Георгадзе переименовали и зовут теперь выдающимся музыкантом Ролдугиным. Он же говорил, что не для себя, а для людей, почти как Моцарт.
     - А аквалангисты - это не игра.
     - А крановщики все, как один.
     - А ветераны и пенсионеры идут и гордятся ботинками рядом идущего урода, ибо весь бессмертный полк пахал и погибал за одни подошвы, остальная часть обувки послана аллахом.
     - А дороги ведут в преисподнюю.
     - А обочин никаких нет.
     - И, вообще, ни х...я нет. Было хрен пойми что и кончилось. Но все не забудут. И не простят. Выпьют вина и лягут спать. Навсегда.
     Мне надоело пить чай. Я встал. Но уходить тоже не хотелось. Снова лег.
    - Ты вчера к куму собиралась.
    Она насторожила ухо, ожидая от меня предсказуемой игры жаргоном, ассоциаций с Сибиллой из латинянских дебрей, пошлой расчлененки на "к" и "ум", но я написал карандашом это смешное слово по-аглицки и она побледнела, закачалась и упала, а лбом въехала мне на грудь, немножко поворочалась, засыпая, и тихонько засопела, а я старался пореже дышать и не пердеть, храня и оберегая сон моей новой подружки.