Штурм Рейхстага ч. 5-2

ч.2
Забытые герои
( данная часть имеет 26 фотографий. Их можно посмотреть тут:http://h.ua/story/429142/ )

Как уже было сообщено в первой части данной работы штурмовать Рейхстаг было приказано войскам 3-й ударной армии, но именно 79 стрелковому корпусу
Ответ на вопрос – почему рейхстаг надо было брать днем 30 апреля, а не ночью, лежит на поверхности – командование торопилось сделать первомайский подарок Сталину.
 Возможно, если бы штурм перенесли на ночное время, то многих потерь удалось бы избежать.  Точнее, от него останется только номер, а над куполом рейхстага суждено было появиться другому полотнищу, сшитому из эсэсовской перины в ночь перед штурмом.
Дело в том, что в 150-й дивизии было два полка: 674-й под командованием Алексея Плеходанова, и 756-й под командованием Федора Зинченко, в который и передали знамя Военного Совета.
 Однако к тому времени, когда дивизия форсировала Шпрее и ввязалась в уличные бои, в сильно обескровленном полку Зинченко штурмовать рейхстаг уже было некому, но и Знамя свое отдавать кому-то другому он не хотел.
- Когда мы вышли к Шпрее, то и представить себе не могли, что через два дня будем штурмовать рейхстаг, — вспоминал Михаил Байсуров, один из участников штурма.
 – Утром 29 апреля наш 674-й полк приступил к атаке «Дома Гиммлера» - так мы называли здание Министерства внутренних дел Германии. Полк был обескровлен, нес большие потери, но мы дрались жестоко, частенько доходило до рукопашной…
        К вечеру «дом Гиммлера» капитулировал, а уже утром 30 апреля командир 150-й стрелковой Идрицкой дивизии приказал штурмовать рейхстаг, до которого было каких-то 300 метров через Королевскую площадь.
         Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка:   
    «29 апреля примерно в 22 часа 30 минут, меня вызвал на свой наблюдательный пункт, который находился в туннеле под железной дорогой, Шатилов и сказал:
     Товарищ Плеходанов!
     У Зинченко большие потери. Вести наступление одним батальоном Неустроева он не может. Говорит, что в этом батальоне осталось всего 75 человек. Так что придется штурмовать рейхстаг тебе. Подготовься к штурму. Неустроев будет тебе помогать.
     По дороге на свой наблюдательный пункт, подвалами и через проломы в стенах домов, я пошел посмотреть, какова обстановка в полку Зинченко, можно ли рассчитывать на его помощь.
     Полк Зинченко был действительно сильно потрепан. Оставшиеся в строю воины (их было немного) расположились в комнатах большого здания на берегу Шпрее.
         В одной из комнат я нашел Зинченко.
         Он стоял возле койки с нераскуренной трубкой во рту. Поздоровавшись, я спросил:
     -   Будем штурмовать рейхстаг? - Он крепко выругался и ответил:
     - Чем я буду штурмовать? Остатками батальона Неустроева?
       Нет, дружище, валяй сам.
     Я распрощался и ушел. Зная, что полк Зинченко в атаке участвовать не будет, а знамя Военного совета находится там, я сказал лейтенанту Сорокину и парторгу подразделения Виктору Правоторову, которые в это время находились при мне, чтобы они подготовили Красное Знамя для водружения на рейхстаге.
     Разведчики обрадовались, заволновались. Вскоре раздобыли где-то перину и привели двух пленных генералов.
       Здесь же, на наблюдательном пункте, перину выпотрошили. Кто-то принес нечто похожее на древко. Подстругали его кинжалами.
      Знамя получилось грубоватым, но зато прочным и большим.
       Вручив Красное Знамя разведчикам, я поставил задачу водрузить его на крыше, у скульптурной группы».

      Когда в половине пятого утра началась артподготовка, вперед пошел батальон Василия Давыдова, которому приказали выдвинуться к центральному входу.
     Площадь пересекал глубокий канал, за которым тянулись надолбы и ежи, опутанные колючей проволокой.
     На ту сторону удалось прорваться сходу только группе лейтенанта Сорокина.
     С ними было знамя, сшитое наспех ночью в «Доме Гиммлера» из двух кусков красного тика, содранного с эсэсовской перины.
      Вырвавшиеся вперед разведчики оказались в «мертвой зоне», которая не простреливалась вражескими пулеметами.
     Но во время своего стремительного броска к рейхстагу они потеряли двух человек.
     Площадь перед рейхстагом была усеяна телами наших солдат, которым не хватило всего несколько часов до Победы.

     Командир 674-го полка Плеходанов доложил генералу Шатилову обстановку, и тот приказал перенести наступление на половину второго.
      Из воспоминаний Виктора Правоторова:
      «Находим окно. Улучив момент, влезли в окно, предварительно бросив туда по гранате. Коридорами вышли на лестницу, забрались на второй этаж.
    Здесь мы с Булатовым подошли к разбитому окну, посмотрели на Королевскую площадь, за которой в домах и прямо на улицах залегли наши бойцы, приготовившиеся к решительному штурму.
     Гриша Булатов просунул знамя в окно, помахал им, затем мы укрепили его.
      В это время внизу послышались выстрелы, взрывы гранат, стук сапог.
      Мы приготовились к бою. Гранаты и автоматы - на чеку.
      Но схватка не состоялась. Это по нашим следам пришли Лысенко, Брюховецкий, Орешко, Почковский.
      С ними лейтенант Сорокин.
   -  Отсюда его плохо видно, ребята, - сказал он.
       - Надо пробираться на крышу. По той же лестнице стали подниматься все выше и выше и нашли выход на крышу.
      Цель достигнута. Где поставить знамя? Решили укрепить у скульптурной группы.       
      Подсаживаем Гришу Булатова, и наш самый
молодой разведчик привязывает флаг к шее огромного коня.
      Посмотрели на часы: стрелки показывали 14 часов 35 минут».

      Пока готовился артналет по огневым точкам рейхстага, генерал Шатилов приказал ввести в бой 756-й полк полковника Зинченко, в котором как раз и находилось Знамя Победы под №5.
       Зинченко прибыл на НП Плеходанова, расположенного в «Доме Гиммлера» и увидел, как Плеходанов допрашивает двух пленных генералов. Было это где-то в половине третьего по местному времени, когда к рейхстагу уже удалось прорваться группе лейтенанта Сорокина.
         Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка:
      «Через несколько минут отважная горстка солдат из роты лейтенанта Греченкова и разведчиков взвода Сорокина достигла главного входа в рейхстаг и скрылась в нем. Остальные были отрезаны. Одни из них залегли на площади, другие — отошли назад.
       Что было в это время в рейхстаге, я не знал.
       Неизвестной была и судьба ворвавшихся в него смельчаков. И вдруг я услышал радостный крик моего связного:
    - Товарищ подполковник! Посмотрите на крышу рейхстага. Вот туда, где возвышается всадник!
    Я поднял бинокль и увидел Красное Знамя, а возле него движущиеся две крохотные фигурки.
        Это было в 14 часов 25 минут. Как я узнал позже, движущимися фигурками были сержант Правоторов и рядовой Булатов…
      В это время мне позвонил командир дивизии В. Шатилов и спросил, какова обстановка.
       Я доложил: часть солдат из батальона Давыдова и взвода полковой разведки проникла в рейхстаг.
       Остальные отошли назад. Многие залегли на Королевской площади.
     - Есть связь с теми, кто в рейхстаге? — спросил командир дивизии.
Нет, — ответил я. — Но беспокоиться за них не стоит. Они уже проникли на крышу и водрузили там Красное Знамя Победы.
    - Какое знамя? — удивился генерал.
    — Ведь оно в штабе Зинченко.
    - Знамя моих разведчиков. Самодельное.
      Они его подготовили перед штурмом.
            Михаил Байсуров вспоминает, что именно в этот момент командир 674-го решил разыграть Зинченко, похваставшись, что разведчики его полка своих соседей слева опередили, побывали в рейхстаге и притащили оттуда двух генералов.
(Данный факт имел место но эти неизвестные генералы были медиками, из числа  профессоров военно-медицинской академии и их взяли при разгроме немецкого военного госпиталя  находившегося в поземном укрытии в районе площади перед Рейхстагом. Когда части персонал был убит частично взят в плен. А ранены в основном тяжелые были брошены на произвол судьбы (верную смерть). -автор)

         К слову, Плеханов всю жизнь потом жалел об этой шутке.
         Зинченко не хотел никому уступать пальму первенства и тут же распорядился передать в дивизию, что 756-й полк захватил Рейхстаг сегодня в 14 часов 25 минут и водрузил знамя Победы. Ему попытались возразить:
- Товарищ полковник, мы даже на площадь еще не вышли…
 Но донесение о взятии рейхстага уже пошло гулять по штабу дивизии, потом в корпус, армию, на КП Жукова и… в Кремль.
   Оттуда через некоторое время бумерангом вернулся ответ Верховного Главнокомандующего с поздравлениями о Победе.
Перепуганный командир 150-й дивизии генерал Шатилов вышел на связь с Зинченко и потребовал:
«Если наших людей в рейхстаге нет, и знамя не установлено, то прими меры к тому, чтобы любой ценой водрузить флаг или хотя бы флажок на колонне парадного подъезда. Любой ценой! - повторил генерал, - если Жуков узнает, что знамя не водружено, то гнев его обрушится на наши головы».
       Как позже напишет в своих воспоминаниях комбат Степан Неустроев, «…выполняя приказ старшего командования, из батальонов Я.Логвиненко, В.Давыдова, а также из 171-й дивизии К.Самсонова стали с флажками направлять одиночек-добровольцев, храбрейших людей, к рейхстагу с задачей установить флажок на колонне парадного подъезда, или на фасадной стене, или на углу здания рейхстага, где угодно, лишь бы на рейхстаге!
      Из разных батальонов в разное время побежали с флажками люди к рейхстагу и...
     Никто из них до цели не добежал, погибли. Из моего батальона был направлен Петр Николаевич Пятницкий, который также погиб, не достигнув колонн парадного подъезда».
          Весь день на его этажах шли ожесточенные стычки с гитлеровцами, и все это время на фронтоне обгоревшего здания развивалось знамя, водруженное разведчиками лейтенанта Сорокина.   
         Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка: 
   «Около 16 часов, когда огонь несколько стих, ко мне на НП пришел полковник Зинченко с телефонным аппаратом через плечо.
       Он был не один, со своей боевой подругой Зиной. Они принесли бутылку шампанского и торт. Поздравили меня с победой.
     Вскоре мне снова позвонил В.Шатилов. Он приказал подготовиться к третьей атаке, спросил, не могу ли я во время нового штурма перенести свой наблюдательный пункт в рейхстаг. Я ответил, что делать это еще рано.
      Справа атакуют немцы на танках, левее — бьют их артиллерийские орудия. Да и вообще вся площадь перед рейхстагом сильно простреливается.
      А если мне и удастся перенести свой НП в рейхстаг, то руководить боем будет невозможно. Мы можем оказаться отрезанными и потерять рейхстаг.
      В заключение я предложил генералу послать туда Зинченко, сказал, что он находится у меня на НП. Генерал попросил передать трубку.
     Закончив разговор с В. Шатиловым, Зинченко недовольно сказал:
   - Старик беспокоится о знамени Военного совета.
       Говорит, что комкор Переверткин не дает покоя, все время спрашивает о знамени Военного совета армии. Приказывает водрузить его.
      Я сказал Зинченко, что обижаться не следует, надо пробираться в рейхстаг, что войск у него нет, руководить некем, а отсиживаться на моем НП неудобно».

          Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка:
      «Вскоре в честь героев штурма рейхстага командование корпуса решило устроить банкет. Это было на даче Геринга.
        Командир корпуса, глядя на листок бумаги, провозгласил тост, назвав командира дивизии В.Шатилова, воинов 756-го полка: Ф.Зинченко, С.Неустроева, И.Сьянова, Береста, Егорова, и Кантария. А затем лишь упомянул меня, моего заместителя по политчасти Субботина, командира батальона Давыдова, командира роты Греченкова.
       Тогда из-за стола встала врач медчасти Р.Дроздова, которая отлично знала, кто штурмовал рейхстаг, кто первым проник туда и водрузил Знамя Победы. Она сказала:
    - Так это и есть все герои штурма рейхстага?
        Позвольте, а где же остальные герои и, в частности, разведчики 674-го полка, которые первыми ворвались в рейхстаг и водрузили на нем Знамя Победы?
    - На банкет приглашены только офицеры, - ответил В.Шатилов.
    - Но я вижу вон Егорова и Кантария.
      Какое отношение они имеют к Знамени Победы?
      Если говорить честно, я больше на это имею право.
      Во время всех трех штурмов рейхстага я находилась на НП полка Плеходанова.
Вместе с Плеходановым вошла в рейхстаг.
        А Егоров и Кантария пришли туда на много часов позже меня. Да еще вдобавок к тому — под охраной…
    Среди собравшихся произошло замешательство.
     Люди стали переглядываться, шептаться.
       Назревал скандал. Чтобы избежать его, мы, офицеры 674-го полка, убрались восвояси. Банкет не получился...
    Не забуду я и дня, когда в дивизии отбирали в Москву воинов для участия в первом параде в честь победы над фашистской Германией.
      Делалось все втихомолку, скрыто и в спешном порядке.
       Помню, В.Шатилов отобрал тогда Сьянова, Егорова, Кантария и еще кого-то из полка Зинченко, несколько воинов из других частей дивизии.
      И в отместку нам, ни одного представителя 674-го полка, взявшего рейхстаг!»

    Все участники штурма рейхстага были награждены орденами Красного Знамени. Даже те, кто был представлен к званию Героя Советского Союза.
   Говорят, что список кандидатов на Золотую Звезду был слишком большой, и Жуков оставил в нем только фамилии генералов, а насчет остальных сказал, что надо разбираться.


   Получили ордена и Егоров с Кантарией, хотя в штурме рейхстага не участвовали.
По словам Плеходанова, когда в дивизии стали отбирать наиболее отличившихся воинов для поездки в Москву, чтобы участвовать в параде победы со Знаменем Победы, генерал Шатилов первым делом включил в список Егорова и Кантарию, еще несколько человек из полка Зинченко – и ни одного представителя 674-го полка, взявшего рейхстаг. 
Однако маршал Жуков распорядился Знамя Победы на параде 24 июня 1945 года не выставлять, а сдать в музей Вооруженных Сил на вечное хранение.
А знаменосцам Егорову и Кантарии, прилетевшим в Москву из Берлина для участия в победном параде, приказали сидеть на гостевой трибуне вместе со своим комбатом Степаном Неустроевым.

 Есть еще одна странность, связанная со знаменем Победы – о нем в своих мемуарах писали все, причастные к штурму рейхстага – и командир 150-й стрелковой Идрицкой дивизии генерал Шатилов, и командир 756-го полка Зинченко, и начальник политотдела Лисицын, и комбат Неустроев. Не писал только командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Жуков.
               
     Почему? Известно, что мемуары легендарного полководца Великой Отечественной Георгия Жукова, первое издание которых вышло в 1969 году, были подвергнуты придирчивой цензуре. 
  Дело в том, что Георгий Константинович, всю жизнь недолюбливавший политработников, всячески препятствовал воспеванию роли партии в Великой Отечественной войне.
  Открываем 654-ю страницу:
  «…30 апреля 1945 года навсегда останется в памяти советского народа и в истории его борьбы с фашистской Германией. В этот день, в 14 часов 25 минут, войсками 3-й ударной армии…была взята основная часть рейхстага…
 За этим исторически важным боем лично наблюдал командарм В.И.Кузнецов, который держал со мной непрерывную связь.
   Около 15 часов 30 апреля он позвонил мне на командный пункт и радостно сообщил:
 - На рейхстаге – Красное знамя! Ура, товарищ маршал!»
Кто были эти храбрецы, водрузившие победный флаг на рейхстаге, Жуков в своих мемуарах не пишет.
 Нет там упоминания и о Егорове с Кантарией. Хотя по логике, маршал, руководивший войсками, бравшими Берлин, просто обязан был назвать их имена.
 В следующем издании «Воспоминаний и размышлений» вообще происходит странная вещь - указывая время взятия рейхстага, Жуков неожиданно переводит на три с половиной часа вперед стрелку циферблата своих часов – до 18-00.
 А после смерти маршала, к моменту публикации 10-го переиздания его книги, разница между временем доклада командарма В.Кузнецова и временем, указанным в боевых донесениях частей, штурмовавших рейхстаг, составляла уже 7 часов!
 Зачем надо было сдвигать время к ночи 30 апреля? Может, для того, чтобы время взятия рейхстага совпало со временем водружения там Знамени Победы под №5, которое было доставлено туда по приказу командира 756-го полка Ф.Зинченко?
 Но кто же тогда водрузил красный флаг над парадным подъездом в 14 часов 25 минут? И было ли оно там вообще?
 Впрочем, это не единственные изменения.
 В последующих изданиях книги из набора иллюстраций под названием «Рейхстаг взят!» была изъята фотография группы разведчиков лейтенанта Сорокина, на переднем плане которой в лихо заломленной пилотке улыбался в объектив фотокора «Красной звезды» Александра Капустянского юный солдатик Гриша Булатов.
 Почему Георгий Жуков для иллюстрации своих воспоминаний выбрал именно его?
 И зачем эту фотографию при переиздании мемуаров редакторская группа решила из книги изъять?
 Лейтенант Семен Сорокин, во взводе которого воевал знаменосец Булатов, после войны вернулся в Москву, в родной МАИ.
 Всю свою жизнь вел борьбу за восстановление справедливости по отношению к своим разведчикам, обойденным славой.
 Писал в газету «Правда» - копию его письма в 39 страниц и копии наградных листов мне передали ребята из группы «Поиск» этого института в 2001 году. Они сделали все, чтобы добиться правды: писали в институтскую газету «Пропеллер», «Аргументы и факты», разместили в Интернете страничку памяти Семена Сорокина, обращались на телевидение – но кто сейчас будет ворошить прошлое? Тем более, что в живых из разведчиков никого не осталось…
       Бывший командир 674-го полка Алексей Плеходанов, пытаясь добиться справедливости, в 1966 году разослал по центральным газетам статью «Как свершилась афера века», которая так и не была опубликована. Вот выдержки из нее:

     «После демобилизации из Советской Армии, и особенно в последние годы, когда был развенчан культ личности, участники штурма рейхстага и водружения на нем Знамени Победы неоднократно обращались в самые различные инстанции с просьбой помочь разобраться, установить истину в деле водружения Знамени Победы.
     Они единогласно заявляли, что Егоров и Кантария никакого отношения к водружению Знамени не имеют. Больше того, врученное им знамя Военного совета армии они потеряли, позорно сбежали с поля боя. В рейхстаг эти горе-воины пришли, как говорится, на шапочный разбор, тогда, когда на нем уже почти сутки развевалось Знамя Победы, причем пришли в сопровождении группы автоматчиков…
       Все свои заявления настоящие герои подкрепляли убедительными и неопровержимыми доказательствами. Вся эта семерка разведчиков и их боевые друзья неоднократно рассказывали ответственным товарищам, пытающимся их подвиг потопить в массовом героизме. Однако нигде и никогда они не получили вразумительного ответа. Обещанные перед штурмом рейхстага от имени Верховного Командования высшие правительственные награды за водружение Знамени Победы так и остались неврученными и спустя 20 с лишним лет после окончания войны.
       И в то же время, издеваясь над этими героями, вот уже два десятка лет чествуют тех, кто убежал с поля боя, кто никакого отношения не имеет к взятию рейхстага и водружению на нем Знамени Победы.
    Кому нужна эта ложь, какой цели она служит?
   Этой фальсификации пора положить коне

     Однако не зря говорят, что все тайное со временем становится явным.
    После того, как Министерство обороны РФ пару лет назад начало выкладывать в Интернет наградные листы на всех фронтовиков, в том числе и на тех, кто водружал Знамя Победы над рейхстагом, стал очевидным обман при награждении знаменосцев.
 Если подвиг Булатова ни у кого в 3-й Ударной армии не вызывал сомнения, то и представляли его сразу к званию Героя Советского Союза, в чем лично расписался на обороте наградного листа командир 150-й стрелковой Идрицкой дивизии генерал-майор Шатилов.
 
   А вот Егорова и Кантарию за один и тот же «подвиг» наградили дважды. …
      
          Ветеран Великой Отечественной войны Виктор Александрович Саксонов хорошо запомнил этот день – 2 мая затихла канонада, стало тихо:
        «Второго мая еще никакого ощущения победы у меня не было, мы все еще находились в боевом порядке.
          Но по городу я прогулялся. На улицах было очень много трупов, я еще обратил внимание, что наших погибших офицеров было значительно больше, чем солдат, почему-то. 
        Я дошел до Рейхсканцелярии, спустился вниз, в подземелье, но Гитлера труп не видел.
         Двери, помню, там были очень массивные. Потом подошел к Рейхстагу, нацарапал на стене В. Саксонов. Там все писали…
          О том, что там находился военный госпиталь и прятались берлинцы, мы тогда не знали».
       Потом привезли полевую кухню и из домов начали выходить дети, женщины, старики, даже раненные немцы. И наш советский солдат начал их кормить…
        Я так сначала возмутился! Я видел сожженные деревни, города, повешенных на столбах немцами советских людей, а тут их еще кормить?
       Но, как-то все-таки понял, что так и надо было делать, мы - другие».

Но вот другие ли? И как насчет соблюдения Женевской Конвенции о военнопленных?
А СССР не подписывал Женевскую конвенцию о военнопленных и поэтому не выполнял!
Вместо присоединения к Конвенции 19 марта 1931 г. ЦИК и СНК СССР приняли «Положение о военнопленных» но это совсем другой  документ  и он не признанный никем!

Теперь разлучавшись и с официальными героями, и с неофициальными, нам самое время заняться выяснением вопроса о самом позорном факте, что вписан в историю штурма и Берлина, и самого Рейхстага как СИМВОЛА ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ войсками Красной Армии- гибели тяжело раненых немецкие военнослужащих, в немецких военных госпиталях, остававшихся в Берлине после капитуляции Вермахт.
За время осады Берлина советскими войсками погибло 30 тысяч жителей города.
Где-то, уже под конец мая 1945 г. в советской Военной комендатуре Берлина смогли навести порядок в делах и подсчитали, что на день капитуляции 1 мая 1945 г. берлинского гарнизона в госпиталях и больницах находилось до 40 тысяч раненых немцев (большая часть военнослужащие немецкой армии).
        Однако в полит донесении 5-й ударной армии, подготовленном   уже после 9 мая 1945 года (когда начали подводить итоги «ПОБЕДЫ» подсчитывая свои и чужие потери, приводились иные цифры раненых в Берлине:
      «По данным опроса пленных медицинских работников германской армии, в Берлине имелось 45 военных оборудованных лазаретов, которые после разрушения были перенесены в бомбоубежища и подвалы домов.
      Обследованием 19 лечебных учреждений и опросом германских врачей установлено наличие общего количества раненых в городе около 6500 человек.
      Размещены они в подвалах здания Рейхстага — 150 человек; в бомбоубежище близ рейхстага — 250 человек; в подвальном здании имперской канцелярии — около 1000 человек, в лазарете № 104 и прилегающем к нему бомбоубежище — 365 человек.
     Раненые размещены скученно, в ряде мест недостаточно обеспечены продовольствием».

     Итак, имеем 6500 «выживших» счастливчиков, но где остальные 34 500 раненых немцев? Возможно часть из них погибла при затоплении берлинского Метро в ночь с 1 на 2 мая 1945 г.?   
        Рано утром 2 мая было затоплено Берлинское метро — группа сапёров из дивизии СС «Нордланд» взорвала тоннель, проходящий под Ландвер-каналом в районе Треббинерштрассе. Взрыв привёл к разрушению тоннеля и заполнению его водой на 25-км участке. Вода хлынула в тоннели, где укрывалось большое количество мирных жителей и раненых. Число жертв до сих пор неизвестно.
      «Сведения о количестве жертв … различны — от пятидесяти до пятнадцати тысяч человек… Более достоверными выглядят данные о том, что под водой погибло порядка ста человек. Конечно, в тоннелях находились многие тысячи людей, среди которых были раненые, дети, женщины и старики, но вода не распространялась по подземным коммуникациям слишком быстро. Более того, она растекалась под землей в различных направлениях. Безусловно, картина наступающей воды вызывала в людях неподдельный ужас.
    И часть раненых, равно как и пьяных солдат, а также мирных жителей, стали её неизбежными жертвами.
    Но говорить о тысячах погибших было бы сильным преувеличением. В большинстве мест вода едва достигала полутораметровой глубины, и у обитателей тоннелей имелось достаточно времени, чтобы эвакуироваться самим и спасти многочисленных раненых, находившихся в «госпитальных вагонах» рядом со станцией «Штадтмитте».
    Вполне вероятно, что многие из погибших, чьи тела впоследствии поднимали на поверхность, на самом деле умерли не от воды, а от ран и болезней ещё до разрушения тоннеля.
— Энтони Бивор, «Падение Берлина. 1945». Гл. 25
   
     Многие, особенно из числа тех из вас уважаемые читатели, что не жили сами во времена СССР думают, что кого-то в мае 1945 г. в Красной Армии интересовала судьба жителей Берлина!?
    Может и интересовала, но только с целью их тотального и безнаказанного и официально одобренного командованием ограбления! Подробно об этом рассказано в моей работе  «Возродившаяся  из пепла» http://h.ua/story/419247/
     И, что те массовые было грабежи и изнасилования (о которых сейчас так много пишут и дискутируют в СМИ) продолжались в Берлине только в течение двух недель после его захвата, но это не так.
      Даже спустя три месяца после победы, 3 августа 1945 года, Жуков был вынужден издать специальный приказ о борьбе с проявлениями хулиганства, физического насилия и других "скандальных проступков" советских солдат по отношению к немецкому населению.
     Так что эта тема (судьба раненных немецких военнопленных, захваченных в плен в Берлине) еще ожидает своего историка.   
         Ну, а нам пришло время подвести и итоги. И я сразу скажу, что  это правильно говорят, что «День Победы он со слезами на глазах!»
        Берлинская стратегическая наступательная операция — одна из последних стратегических операций советских войск на  Европейском театре военных действий, в ходе которой Красная армия заняла Берлин, что привело к безоговорочной капитуляции Германии. Операция продолжалась 23 дня — с 16 апреля по 8 мая 1945 года, в течение которых советские войска продвинулись на запад на расстояние от 100 до 220 км. Ширина фронта боевых действий — 300 км
       Берлинская операция занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самое крупное сражение в истории.
      С обеих сторон в сражении принимало участие около 3,5 миллионов человек, 52 тысячи орудий и миномётов, 7750 танков и 11 тысяч самолётов.
     Советская армия задействовала в штурме непосредственно города 464 000 человек и 1500 танков и САУ
    С 16 апреля по 8 мая советские войска потеряли 352 475 человек, из них безвозвратно — 78 291 человек.
     Потери Красной Армии в боевой технике составили 1997 танков и САУ, 2108 орудий и минометов, 917 боевых самолётов, 215,9 тыс. единиц стрелкового оружия.

    Потери Германии убитыми во всей Берлинской операции составили около ста тысяч военнослужащих.
    По немецким данным в обороне непосредственно Берлина участвовали 45 тысяч немецких военнослужащих, из которых погибло 22 тысячи человек.
 
     Потери Красной армии в битве за Берлин составили около 100 тыс; из них не менее 23 тыс убитыми.
     Но можно ли доверять советским данным о потерях?
     Я уверен, что нет.
     Ведь тут всегда есть печально известная тенденция замалчивать свои потери и преувеличивать потери врага и приписать себе мнимые подвиги т.е. так называемые «Победные «Приписки»!!   
   Вот один пример почему нельзя верить, читая труды даже самых известных историков!

    Согласно боевым донесениям фронтов:
Войсками 1-го Белорусского фронта в период с 16 апреля по 13 мая: уничтожено — 1184, захвачено — 629 танков и самоходных орудий.
Войсками 1-го Украинского фронта в период с 15 по 29 апреля уничтожено — 1067, захвачено — 432 танков и самоходных орудий;
Войсками 2-го Белорусского фронта в период с 5 апреля по 8 мая уничтожено — 195, захвачено — 85 танков и самоходных орудий.
     Всего по данным фронтов было уничтожено и захвачено 3592 танка и самоходных орудия, что более чем в 2 раза превышает число танков, имевшихся на советско-германском фронте перед началом Берлинской наступательной операции.
    И так положение дел обстоит почти со всеми цифрами если к их перепроверке подойти с данными взятыми из независимых источников.
    Нои в СССР не все помалкивали по этому поводу. И уже   перестроечные годы и после уже в России, критиками (например, Б. В. Соколовым) неоднократно высказывалось мнение, что осада города, обречённого на неизбежное поражение, вместо запланированного еще годом ранее штурма, позволила бы, возможно пожертвовав статусом капитуляции или предоставленным противнику временем на поиски новых "козырей", а подоспевшим союзникам шансом иного разрешения ситуации, например заключения мирного договора, сохранить, тем не менее, множество людских жизней и военной техники.

     А участник Берлинской операции генерал А. В. Горбатов  тоже с этим согласен и высказывал следующее мнение:
   «С военной точки зрения Берлин не надо было штурмовать… Город достаточно было взять в кольцо, и он сам бы сдался через неделю-другую.
      Германия капитулировала бы неизбежно. А на штурме, в самый канун победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат. И какие люди были – золотые, сколько все прошли, и уж каждый думал: завтра жену, детей увижу…»

      Что же касается немецких войск, то для них война 2 мая 1945 г. не закончилась, и большая часть из них, противостоявшая войскам Красной Армии активно сопротивлялась до 7 мая 1945 г.
    По итогам этих боев, а (современные) историки разошлись в оценках численности этих подразделений) отступивших из Берлина. Когда немецкие войска сумели прорвать окружение в районе г. Потсдама и пробиться в район переправ через Эльбу, которые до 7 мая 1945 г. удерживали части 12 армии генерала Венка.
     И это дало им возможность в дальнейшем переправиться в зону оккупации американской армии.
    Как потом, подсчитали историки генерал Венка и его армия, помогли выйти на запад до 250 тыс. беженцам в том числе из Берлина и до 25 000 военнослужащих различных воинских частей, в том числе и из берлинского гарнизона. Показав всему миру, что немецкая, армия являлась истинным защитником немецкого народа и главное всегда сражалась если не до последнего патрона, то до последней возможности.
     Так же я хочу затронуть еще одну важную тему. Вернее, поговорить (поделится с читателем своими мыслями» в вопросе о «дедах которые воевали»!
    И сначала немного арифметики.
    В Красную армию призывали в 18 лет! Добровольцев иногда (когда были невосполнимые потери в войсках) брали и в 17 лет!
    И поэтому тем молодым   18 летним призывникам в 2016 г. исполняется
 1941 г. - 1923 г.р.  сейчас ровно 93 года
 1942 г. - 1924 г. р             -----        92 года
 1943г.-   1925 г.р.           ------         91 год
 1944г.-   1926 г. р.          -----          90 лет
 1945г. - 1927 г.р.            -----          89 лет
    А ведь в армию призывали всех мужчин годных к службе до 45-50 лет включительно, которым уже условно давно перевалило бы за 100-130 лет если бы они были живы!
     Но ни этих столетних и этих 90 летних солдат Красной Армии вы уважаемый читатель не увидите ни на одном из последних парадов Победы, что так нынче любят проводить что в России что в других странах СНГ!
   Нет уже в живых этих ДЕДОВ ЧТО ВОЕВАЛИ!
   А кто есть?
   А так «всяка разна», но никто их большинства этих ряженых в военную форму из числа тех, кого вы видите на парадах, в так называемых «колонах ветеранов» не воевали в Великую отечественную войну!
     Исключения могли быть так называемые «сыны полка» -детьми до 18 летнего возраста.
     Но сколько их там было?
     Так спрашивается:
     «А кого мы в своём большинстве видим на Парадах Победы?»
    А видим мы потомков тех послевоенных «Совков» (годы рождения которых идут после 1928 года) и которые строили, строили да так и не построили очевидно к вящей Божьей славе пресловутый КОММУНИЗМ!
      Вот они и шествуют в «колонах ветеранов» под красными знаменами, бряцая медными наградами канувшего в лету БЕЗБОЖНОГО И ЧЕЛОВЕКО НЕНАВИСНОГО в силу изначально порочной коммунистической идеологии государства под названием СССР.
    И в связи с этим у меня вопрос к читателю:

   «Почему весь прогрессивный мир отмечает «День победы» на Германией 8 и 9 мая, и путем праздника, названного уже как «Дни памяти и примирения», а в России и других странах СНГ 9 мая проходят помпезные парады в которых принимает массовка из ряженых клоунов (присваивая чужую Славу) и рядящаяся под давно покинувших наш мир солдат и офицеров Красной Армии, которые действительно воевали и действительно великой кровью победили в этой войне?

    Справка: Дни памяти и примирения (на других официальных языках ООН: англ. Time of remembrance and reconciliation, фр. Journ;es du souvenir et de la r;conciliation) — посвящены памяти жертв Второй мировой войны, который был уставлен резолюцией 59/26. генеральной Ассамблеей ООН.
      Отмечаются ежегодно 8 мая и 9 мая, начиная с 2005 года. В резолюции предлагается государствам-членам ООН, неправительственным организациям и частным лицам отмечать один или оба эти дня (8 и 9 мая) как дань памяти всем жертвам Второй мировой войны.
    1.   Генеральная Ассамблея, напоминая о том, что в 2005 году будет отмечаться шестидесятая годовщина окончания второй мировой войны, которая принесла неисчислимые страдания человечеству, подчеркивая, что это историческое событие создало условия для учреждения     Организации Объединенных Наций, призванной избавить грядущие поколения от бедствий войны, призывая государства-члены Организации Объединенных Наций объединить усилия в борьбе с новыми вызовами и угрозами при центральной роли Организации Объединенных Наций и сделать все возможное для урегулирования всех споров мирными средствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций
       и таким образом, чтобы не ставить под угрозу международный мир и безопасность, особо отмечая достигнутый с момента окончания второй мировой войны прогресс в деле преодоления ее наследия и в деле примирения, международного и регионального сотрудничества и поощрения демократических ценностей, прав человека и основных свобод, особенно в рамках Организации Объединенных Наций,
     и учреждение региональных организаций и других соответствующих механизмов, 1. провозглашает 8 и 9 мая днями памяти и примирения и, признавая, что государства-члены могут иметь свои дни победы, освобождения и празднования,
      предлагает всем государствам-членам, организациям системы Организации Объединенных Наций, неправительственным организациям и частным лицам ежегодно соответствующим образом отмечать один из этих дней или оба эти дня как дань памяти всем жертвам второй мировой войны
      2. просит Председателя Генеральной Ассамблеи провести в течение второй недели мая 2005 года специальное торжественное заседание Генеральной Ассамблеи в память о всех жертвах войны;
       3. просит Генерального секретаря довести настоящую резолюцию до сведения всех государств-членов и организаций системы Организации Объединенных Наций и принять необходимые меры по ее осуществлению. 59-e пленарное заседание, 22 ноября 2004 года».

      Ответ на этот вопрос хотелось бы услышать в комментариях под этим очерком.