Цвет крыльев. Черный. Глава 10

Город любви встретил их острым запахом осени.

Здесь было теплее, чем в Портленде, и не так ветрено. Солнце ярко слепило глаза, отблескивая в стеклах машин и витринах магазинов. Было утро.

Анжела, Дэймон и Крис вышли за пределы аэропорта, и направились в центр города.

Город сразу очаровал девушку, оправдав все ожидания.
Старинные здания, тихие аллеи, узкие улочки, мощеные брусчаткой.
Она держала Даймонда за руку, а сама оглядывалась по сторонам. Здесь была непередаваемая атмосфера.

Но не успели они пройти и десяти минут, как их нагнал Люцифер.

– Отличная погода, правда же? – он шел медленно, засунув руки в карманы, сыто улыбаясь.

Крис недовольно глянул на него, Дэймон усмехнулся, и крепче сжал руку Анжелы, но никто ничего не ответил.

– Хотите играть в молчанку? Хорошо, я с вами! Давайте поиграем. Итак, раз-два-три!

Он набрал в рот воздуха, надув щеки, но через секунду звучно выпустил его.

– Сдаюсь, я проиграл! Теперь вы можете разговаривать. Мне вот любопытно, что вы планируете здесь найти? Думаете, остановить Апокалипсис? Неужели вы и вправду верите, что это так легко? Что вот раз, и какой-то мелкий артефакт все остановит? – Люцифер говорил громко.

Его не волновало то, что некоторые прохожие оглядывались, глядя на него, как на сумасшедшего.

– Отстань, а? – Крис устало махнул рукой.

Сейчас он пытался найти Смотрящего, и Люцифер ему мешал своей болтовней.

– Как скажете, сэр, – он усмехнулся и обернулся к Дэймону, – Война, может, развлечемся? Отпусти на секунду свою рыжую крошку, и посмотри вон туда.

Дэймон машинально обернулся, Анжела посмотрела вслед за ним.
В паре шагов от них дрались двое мужчин, еще секунду назад вполне мирно беседовавших.

Люцифер расхохотался, глядя на их вытянувшиеся лица.

– Что, до сих пор не веришь, что это твое влияние? Впрочем, можешь не переживать. Нас тут четверо Всадников вместе, а задел их именно ты. Значит, они больше расположены именно к тебе. А вон та женщина, – он махнул рукой на француженку в красном пальто, – ее зацепил Крис. Она уже не думает о любовнике, а идет домой к законному мужу.

Никто ему не ответил, и Люцифер продолжил, причмокнув:
– Только что пришло в голову. Смотрите, мы же действительно сейчас снова собрались все вместе. Грозные предвестники, несущие Апокалипсис. По-моему, это эпично, не находите? Нам надо музыку фоном поставить, чтобы смотреться эффектнее. Что-нибудь торжественно-мрачное, типа…

Он пощелкал пальцами, вспоминая:
– Эй, Война, помоги! Ты долго жил среди людей. Как она называется? На-на-на… на-на-на—на-на-на—на-на-на… ameno ameno… нет, сейчас не вспомню. Теперь будет вертеться в голове…

– Зачем ты полетел с нами, Люцифер? – перебил его Дэймон, не выдержав этого потока пустой и бесполезной болтовни. – Если ты хочешь нам помешать, то у тебя этого не выйдет.

Он старался говорить ровно и спокойно, не желая устраивать разборки перед Анжелой, но при этом, сжимал свободный кулак так сильно, что костяшки пальцев побелели.

– Пффф… Не агрессируй, мистер Серьезность. Мне просто скучно. Париж замечательный город, на который можно смотреть вечно, – Люцифер пожал плечами, и непонятно было, говорит он правду, или же опять лжет, – к тому же, в этот раз вы забрали крошку Беллз с собой, а без нее жизнь мне не в радость.
 
– Нам сюда, – Крис, наконец, смог его услышать, и теперь уверенно свернул на соседнюю улицу, – Люцифер, тебе лучше остаться здесь. Смотрящий будет вовсе не рад тебя видеть.

– Не думаю, что он будет рад видеть Войну, – хохотнул тот, – но, тем не менее, его ты с собой тащишь.

– Тем не менее, это не я устроил Апокалипсис, – резонно ответил Дэймон уже пустоте.

Люцифер все-таки внял совету Кристиана, и исчез, столь же быстро, как и появился.

Еще десять минут они шли по яркому, полному спешащих на работу людей, проспекту, затем Крис, а за ним и остальные, резко свернул в узкий, безлюдный переулок.

Здесь было гораздо темнее, ведь лучи солнца сюда не попадали. Каменные стены нависали с обеих сторон, добавляя мрачности.

Крис, Дэймон и Анжела шли рядом, почти касаясь плечами, выступающих вперед декоративных арок вокруг массивных деревянных дверей. Ботинки Криса звонко ударялись о брусчатку, гулким эхом отскакивая от кирпичных стен. Переулок заканчивался тупиком.

– Это здесь, – Крис уверенно дошел до тупика, и остановился перед сплошной стеной, без единого намека на проход.

Дэймон с сомнением изогнул бровь, но не успел он сказать и слова, как в стене открылась небольшая дверь, за которой царил мрак.

Крис и Дэймон первыми, без сомнений, шагнули внутрь, и Анжела, хоть и с некоторой опаской, последовала за ними.

Едва они вошли, дверь со стуком захлопнулась, и их поглотила тьма. Анжела ничего не видела, но Дэймон вел ее, крепко держа за руку. В темноте он ориентировался как кошка. Вскоре они вышли на свет.

Анжела с любопытством огляделась.

Они находились в пыльной, и довольно захламленной гостиной. Тяжелые шторы, цвета красного вина, почти полностью закрывали окно, не пропуская внутрь ни одного лучика солнечного света.

Пол был устлан ковром, такого же, как и шторы, винного оттенка. Около стен, задрапированных старинными гобеленами, высокими, шаткими стопками лежали книги самых разнообразных размеров, начиная от толстых энциклопедий, и заканчивая маленькими карманными словариками.

Из мебели в комнате стояло лишь громадное кресло, уже порядком потертое, и журнальный столик на массивных ножках, выполненных в виде грифонов.

Все остальное пространство занимали хаотично раскиданные вещи. Так, например, огромный глобус лежал рядом с пачкой желтых журналов и абажуром. Ото всех предметов будто бы пахло стариной.

– Кристиан, Аластэйр. Я вас уже заждался. Николаус сообщил мне о вашем предстоящем визите, – из кресла поднялся молодой человек в строгом офисном костюме, синем, в мелкую полоску.

Его внешность ярко контрастировала с самой комнатой.
Не старше двадцати пяти, на вид, энергичный, с быстрыми резкими движениями и привлекательным, располагающим к себе, открытым лицом.
 
Ему больше подошел бы офис с окном во всю стену и широким деревянным столом, но никак ни эта комнатка, заставленная антиквариатом.

Кроме всего остального, он носил прямоугольные очки в черной оправе, и это удивило Анжелу. Она никогда бы не подумала, что у Ангелов бывают проблемы со зрением. Хотя, возможно, они были лишь для красоты.

– Привет, Кевин. От души рады тебя видеть, – сначала Дэймон, затем Крис пожали ему руку.

После этого, Кевин почти незаметно кивнул куда-то в бок, очевидно, приветствуя Самаэля.

– Сочувствую тебе, Аластэйр. Очень жаль, что все сложилось именно так. Ты был, наверное, лучшим в своем роде, – Кевин говорил медленно, с паузами, подбирая слова, и искоса, недоуменно, поглядывая на Анжелу.

Он не знал, что девушка уже давно в курсе всех дел.

– Не стоит, Кевин. Сейчас я безмерно счастлив. И познакомься с Анжелой. Замечательной девушкой, и причиной моего изгнания, – Дэймон усмехнулся, глядя, как вытянулось у того лицо.

– Анжела в курсе на счет абсолютно всего, – поспешил пояснить Крис, – трудно ничего не знать, когда рядом постоянно ошивается назойливый Люцифер, рассуждающий о Всадниках и Апокалипсисе.

– Что ж, возможно, так даже лучше. Тогда давайте я налью всем чаю, и мы спокойно все обсудим, – Кевин вновь приветливо улыбнулся и, не дожидаясь ответа, быстро скрылся в соседней комнате.

– Смотрящие крайне ревностно относятся к сохранению тайны и неукоснительному соблюдению всех правил, – шепнул Дэймон обеспокоенной ситуацией Анжеле.

Он нагнулся так низко, что касался ее уха своими губами, и от этого по телу девушки пробегали мурашки.

– Почему?

– Ну, они считают, что если человек знает об ангелах, рае и обо всем остальном, то это нарушает его свободу выбора.

– Зато тебя правила особо никогда не волновали, – Анжела не успела заметить, когда Кевин успел вновь появиться в комнате, – о, я еще помню, как было трудно уследить за тобой в твой первый раз.

Он хитро улыбнулся.

– Ну что ты, Кевин, – Дэймон скромно сложил руки на груди, – я всегда был паинькой.

– Паинькой был Кристиан. Вот кто никогда не доставлял хлопот. А ты самый настоящий бунтарь, – Кевин погрозил пальцем, и тут же пояснил недоумевающей Анжеле, – Смотрящий смотрит не только за самыми важными артефактами, но и присматривает за всеми телесными Ангелами Хранителями. А сейчас, пойдемте в столовую, иначе чай безвозвратно остынет.

Он прошел в дверь красного дерева, обильно украшенную затейливой резьбой. Крис, Дэймон и Анжела проследовали за ним.

В столовой вещей было нисколько не меньше, а, возможно, даже и больше, чем в комнате. Только здесь они стопками теснились вдоль стен, оставляя в центре свободное пространство, на котором стоял стол. Внушительных размеров, застеленный, на старый манер, кружевной, идеально белой, скатертью, он был почти весь заставлен всевозможными сладостями.

Анжела в жизни не видела столько угощения. Здесь было и с десяток различных видов печенья, рассыпанного по маленьким хрустальным вазочкам, и конфеты, и мармелад, и нуга, и зефир.

У девушки разбежались глаза. Очевидно, хозяин дома был большим любителем сластей.

Кевин и молодые люди расселись по кругу. Напротив каждого стояло по антикварной чашке из тонкого, почти прозрачного фарфора, наполненных дымящимся чаем, с ароматом луговых трав.

– Итак, давайте сразу перейдем к делу, – Кевин шумно отпил чай и отставил чашку, – я знаю, что вам нужно, но не совсем уверен, что это сработает. Впрочем, попытаться, конечно же, стоит.

Он выложил на стол странный кулон, ярко светящийся в полумраке комнаты.

– После Первого Убийства в человеческом мире появился и самый первый, мощнейший артефакт, – Кевин рассказывал это для Анжелы, ведь Крис и Дэймон явно знали всю историю, но, тем не менее, слушали, не перебивая, – точнее, даже два. Едва первая капля крови невинно убитого человека упала на землю, земля впитала ее в себя и застыла, превратившись в камень, черный, словно ночь, не отражающий ни капли света. Это и есть первый артефакт.

Анжела невольно бросила взгляд на медальон Дэймона, цепочка которого тускло блестела на загорелой коже.

Кажется, когда-то он говорил ей об этом. Сейчас казалось, что это было не меньше ста лет назад.

– Поскольку Авель был самым первым подопечным Самаэля, – Кевин бросил взгляд на пустой стул, стоявший за столом, – его кровь влияет на всех Ангелов Смерти, кроме самого Самаэля, ибо он и есть причина его появления.

Анжела невольно поморщилась. На ее взгляд, было кощунственно называть жертву Самаэля его подопечным. Впрочем, девушка не понимала до конца много из ангельского мира, столь отличного от мира земного.

Кевин продолжил, ничего не заметив:
– Сейчас этот артефакт носит на себе Аластэйр. Второй же предмет несколько иного свойства, и он мало связан с Ангелами. После Первого Убийства, Ева, узнав, что ее горячо любимый сын Авель мертв, горько разрыдалась. Ее слезы, впитавшись в землю, слились с ней и размягчили ее.

Кевин взял со стола кулон, и вытянул его вперед, давая возможность рассмотреть поближе.

Теперь Анжела видела, что это сложно было назвать даже камнем, хотя оно и было огранено в такую же серебряную оправу, что и медальон Дэймона.

Это больше напоминало каплю воды и, будто бы, было подвижно.

Анжела вопросительно посмотрела на Кевина. Тот утвердительно кивнул, и она протянула руку. В открытую ладонь ей упало что-то теплое, даже горячее.
Анжела осторожно взяла цепочку и пальцем дотронулась до предмета. Кроме тепла ничего не чувствовалось, но капля будто бы вмялась. Когда же она убрала руку, капля приняла прежнюю форму.

Девушка аккуратно вернула медальон Кевину.

– И какие у него свойства? – спросила она, задумчиво покусывая губы.

Это ощущение тепла вызвало у нее массу непонятных эмоций. Оно было таким знакомым, мягким, обволакивающим и заботливым, если тепло, конечно, может быть заботливым.

Дэймон и Крис молчали, допивая уже остывший чай.

Кевин же задумчиво смотрел в потолок с самым сосредоточенным видом, будто решал какую-то очень сложную задачу. Вопрос Анжелы отвлек его.

Он встрепенулся, как разбуженная птица, и его движения вновь стали живыми и немного суетливыми.

– Свойства? – переспросил он, – он исцеляет любые раны. Но это не самое главное. Это очень сильный артефакт, и кроме телесных ран, он так же залечивает раны душевные. Превращает непроглядную черную тоску в светлую и легкую печаль, жгучую ненависть в дружелюбие, а ярость в любовь. И поэтому он поистине бесценен. Ну, а кроме того, он может спасать души.

Последнюю фразу Кевин произнес трепетным шепотом.

– Как это? – с удивлением спросила Анжела.

Она еще не понимала, что они тут делают, и как все это поможет остановить приближающийся Апокалипсис.

– Слезы матери Первого Убийцы на этой Земле. Матери, помнящей райские кущи, знающей и верующей, – произнес Кевин с таким выражением, будто после этой фразы Анжела должна была ударить себя рукой по лбу, и сказать:
«Ах, да! Конечно же, это все объясняет!».

Но девушка все так же непонимающе хлопала глазами, и Кевин счел нужным пояснить:
– Мать может простить своему дитю даже самый страшный грех. Даже, если это дитя не покается. Поэтому это уникальный артефакт, единственный в своем роде. Ведь он дарует прощение. Надевший его будет защищен от воздействия всех Падших Ангелов. Ну а если кулон будет на нем во время смерти, то его душа будет навсегда спасена, какой бы темной и греховной она не была. Отчасти это несправедливо, но такого его свойство. И именно поэтому, сейчас он хранится у меня.

– Дарует прощение, несмотря на все совершенные деяния? – переспросила Анжела, посмотрев на Дэймона.

Кажется, она начала кое-что понимать.

– Именно, – кивнул Крис, и обратился к Кевину, – поэтому мы здесь. Есть шанс, что надев его, Дэймон получит прощение и, примирившись со Светом, перестанет быть Войной.

Дэймону явно не понравилось то, что о нем говорят в третьем лице.
Он бросил на Криса неприязненный взгляд, но промолчал, хоть и с трудом смог сдержать себя от едкого, язвительного комментария. Вывести его из себя с каждым разом становилось все легче.

– Поэтому, мы просим отдать его нам, Смотрящий, – спокойно продолжил Крис, не заметив неприязни.

– Да, просим, – подтвердил Дэймон, наконец, погасив свой взгляд.

И Анжела с удивлением отметила, что он действительно просит. Обычных, требовательных ноток в его голосе сейчас не было.

– Я отдам его. Но не столько вам, сколько ей. И не потому, что давно тебя знаю Аластэйр. Ведь ты изменился, и теперь совсем не тот. И, как я уже говорил, я сомневаюсь, что он чем-то поможет тебе. Иначе, здесь стояла бы целая очередь из Падших. Хотя, конечно, Апокалипсис вещь совершенно уникальная, но все-таки. Я даю его Анжеле, потому что ей он нужен, как никому другому. Ведь она выбрала тебя, но душа ее еще чиста. И я не желаю ей помутнеть от твоей близости, – произнося это, Кевин кардинально изменился.

Исчезла живость и суетливость. Голос стал суровым и величественным.
На мгновенье Анжеле показалось, что за его спиной она увидела громадные, гораздо больше, чем у Дэймона, Криса, или даже Самаэля крылья.

– Храни его, Анжела, – Смотрящий вытянул вперед раскрытую ладонь, в которой лежал медальон.

– Спасибо, – девушка осторожно, двумя пальцами, взяла его за цепочку, не касаясь самой капли, теплой и пульсирующей.

Крис и Дэймон молча кивнули Кевину, выражая свою благодарность. Тот кивнул в ответ, всем троим, включая Самаэля и, так же молча, проводил их до парадного выхода.

На этот раз, они вышли на яркую, оживленную улицу, по которой, плотным потоком шли люди.

Анжела обернулась.
Ей стало интересно, как же выглядит вход в квартиру Смотрящего, хранившего столь ценные вещи.

Но кроме глухой стены старинного здания она ничего не увидела.

– Ну что, попробуем? – голос Дэймона был полон энтузиазма, но на лице ясно читалось напряжение.

– Конечно, попробуем! Я уверена, это поможет!

Девушка аккуратно выпустила медальон в его открытую ладонь. Едва капля коснулась голой кожи, как Дэймон, сжав кулак, упал на колени. Он с трудом сдерживал крик.

От руки пошел дым, остро запахло паленой плотью. Дэймон изо всех сил старался не разжимать кулак.

Дым становился гуще, на руке от напряжения вздулись вены. Он смог продержаться не дольше минуты, после чего упал на аккуратно мощеную мостовую. Рука разжалась и, тихо звякнув, медальон выкатился из ослабевших, покрывшихся копотью пальцев.

Люди спокойно обходили упавшего Дэймона, Анжелу полную ужаса, и напряженного Криса стороной, словно не замечая, что вот на тротуаре лежит человек, которому явно нужна медицинская помощь.

Очевидно, Самаэль вновь выключил свою защиту, сделав их буквально невидимыми.

– Что с тобой? Что это было? Что с рукой? – девушка присела рядом, поддерживая его.

Дэймон, уже очнувшийся, потряс головой, пытаясь взбодриться. Ладонь еще саднило.

Он хмуро сжал и разжал кулак, проверяя его работу. Ожог заживал прямо на глазах, но по-прежнему жутко выглядел. Еще бы, ведь медальон прожег его ладонь до самой кости.

– Кажется, я понял, что он имел в виду, говоря про Падших, – он усмехнулся и, спрятав руку в карман, попытался подняться, но смог лишь присесть, – не видать мне прощения.

– Но почему? Почему это не помогло? Почему все так вышло? – Анжела вот-вот готова была расплакаться.

Она подняла кулон с земли. Капля все так же радостно и ярко переливалась, испуская тепло.

– Потому, что Ангелы, это не люди. И Первый Падший появился еще до Евы. Но блестяшка все равно бы не помогла. Войной тебя делает не твое падение, – рядом, усмехаясь, стоял Люцифер.

Он говорил медленно, словно объясняя ребенку очевидные вещи.

– Ты уже перешел черту, и тебе не вернуться назад. Нарушив Его решение, ты стал Войной и, даже если он простит и примет тебя обратно, ты вновь спасешь эту девчонку. Вновь пойдешь против Его воли.

– Кажется, он прав, – Дэймон поднялся, отряхнув колени, – я думал, что меня вывернет наизнанку, если не отпущу его.

– Знаешь, почему он помогает людям? – Люцифер усмехнулся, – я так давно на Земле, что начал понимать кое-какие тонкие нюансы. Человек, даже с самой черной душою, в ее глубине жаждет прощения. Он ХОЧЕТ быть спасенным. И камень чувствует это, откликается на зов. Тебе же вовсе не светит обратно. Твое место здесь, ты это понимаешь, и даже самый сильный артефакт будет бессилен. А вот нашей крошке этот камешек может очень даже помочь. Одень его.

Анжела растеряно перевела взгляд с Криса на Дэймона, но те кивнули.

Тогда она осторожно, словно опасаясь того, что с ней может быть то же самое, что и с Дэймоном, одела его на шею.

На душе сразу стало уютно и тепло, будто ее мать, Элизабет, встав за ее спиной, распростерла свои объятия. Ушло даже то жуткое, разрывающее на куски разочарование от того, что им вновь не удалось остановить Апокалипсис. Мир вокруг обрел новые краски, став ярче и радостней, будто ей только что сняли с глаз пелену, с которой она ходила всю свою жизнь.

 – Можешь радоваться, Война, – Люцифер слащаво улыбнулся, – теперь крошку Беллз могу поцеловать даже я. Ее душе ничего не угрожает.

Он пошло подмигнул.

Крис растеряно смотрел на Люцифера, вновь ничего не понимая, а вот Дэймон его прекрасно понял.

– Не может быть!

– Еще как может. Не понимаю, почему ты сам не догадался до этого раньше? Это же очевидно.

– Неужели… – Дэймон радостно улыбнулся, проигнорировав снисходительный тон Люцифера.

 Если это действительно так, то все может измениться!

Настроение, еще минуту назад бесконечно мрачное, стало беззаботным и солнечным. Он уже и не надеялся на то, что когда-нибудь сможет это сделать без опасения и чувства вины за свой эгоизм.

– Кажется, я один переживаю из-за того, что у нас вновь ничего не вышло? – Крис развел руками, не понимая, отчего это Дэймон стал вдруг таким счастливым за считанные секунды.

– Прости, но я думаю, переживания смогут подождать до Портленда. А пока мы с Анжелой, пожалуй, прогуляемся по окрестностям, – он хитро улыбнулся, и нежно взял ее за руку, – самолет только через несколько часов, а значит, у нас еще есть время осмотреть Париж. Увидимся в аэропорту.

И, не дожидаясь ответа, он утянул девушку за собой, оставив все так же недоумевающего Криса вместе с Люцифером.

Впрочем, недоумевать Крису пришлось недолго. Судя по его покрасневшему лицу, Люцифер в деталях объяснил ему, чем же теперь Анжела и Дэймон смогут заниматься, оставаясь наедине.

Однако ребята этого уже не увидели. Они шли, держась за руки по освещенному солнцем Парижу.

– А обратно мы полетим тем же способом, или ты все-таки купил билеты? – любопытно спросила Анжела.

– Зачем покупать, если можно стать невидимым? – Дэймон пожал плечами. – А Самаэль, это надежный способ.

– Может и надежный, но довольно жутковатый. К тому же, что на счет камер слежения? Ведь ты же не вампир, чтобы не отображаться на фото и видео, – Анжела захихикала.

– Знаешь, прогресс меня довольно раздражает, особенно если учесть ту скорость, с которой развиваются современные технологии.  Совсем недавно машины были дикостью и новинкой, а теперь… Камеры висят буквально на каждом шагу, и от этого, к сожалению, никуда не деться. Впрочем, я слегка отвлекся. Так вот: во-первых, у всех телесных Ангелов-Хранителей есть некоторое средство защиты от случайных, как фото, так и видео-снимков.

– Это как? У меня есть много совместных фото с Крисом, и на них он, может и не всегда хорошо выходит, но в остальном вполне обычен.

– Конечно, иначе, как бы Хранители могли сливаться с обычными людьми? Не видны только наши крылья. Камеры просто не фокусируются на них, даже когда они материальны.

– То есть, если ты выпустишь их сейчас, и я тебя сфотографирую, то на карточке их не будет?

– Да, именно так. Хотя, знаешь, я иногда и жалею, что в этом плане не похож на книжных вампиров. Как и Крис, я совершенно ужасно выхожу на фото.

– Никогда не поверю в это! – фыркнула Анжела, ведь для нее он был и будет самым прекрасным молодым человеком.

– И зря. Это действительно так, – Дэймон хитро улыбнулся, – все ангелы не особо фотогеничны, ведь наши крылья всегда с нами. И, даже спрятанные, они искажают наши снимки.

– И все равно, ты слишком хорош собой, чтобы не выйти на фотокарточке, – Анжела упрямо помотала головой, – а что на счет «во-вторых»?

– Точно. Во-вторых, ты не поверишь, но жуть, которую наводит Самаэль, действует и через камеры.

– Брр… Звучит, как отличный фильм ужасов…

– На который бы никто не пришел. Скорее всего, сами авторы спрятали бы его как можно дальше, и никогда не доставали. Ведь страх перед Смертью заставляет людей отворачиваться от мониторов, и не доставать пленку из архива.

– Тогда, выходит, Самаэль легко может ограбить банк?

– Думаю да, – Дэймон заливисто рассмеялся, – вот только, он не станет этого делать, ведь он все еще служит небу. А ограбление банка, боюсь, немного противоречит их принципам.

– То есть, распугать людей, чтобы зайцем слетать в Париж, это вполне себе в их правилах?

– В этот раз да, ведь ни мы, ни Самаэль, не руководствуемся при этом личной выгодой. Это так же важно.

– А ты часто пользовался таким способом раньше?

– Ну, лично я всего один раз. И, опять-таки, это было далеко не в личных целях. К тому же, тогда я был не один.

– Даже так? Наверное, это было очень важное дело.

– Ну, можно сказать и так. Один Падший спятил, и грозился открыть себя миру. Не всему конечно, но народу он собрал прилично. В общем, наверху тогда решили, что самым верным решением будет сначала разогнать людей с помощью Самаэля, а уже после утихомирить и самого Падшего. Теперь он больше никогда не сможет подняться обратно на Землю.

– Оооо… Команда зачистки в деле. Неужели Ангелы-Хранители занимаются чем-то подобным?

– Иногда приходится. Впрочем, обычно этим действительно занимаются специальные Ангелы. Просто, иногда они не справляются со всем сразу.

– Есть специальные Ангелы, ликвидирующие последствия встреч с людьми? Звучит так, будто ты из ЛВЧ. Хотя, в твоем случае, это ЛВБ. Люди в белом, – захихикала Анжела.

Они крепко держались за руки, чтобы не потерять друг друга в плотном потоке, спешащих по своим делам, людей. И от того, что она чувствовала его крепкую ладонь, девушку переполняло счастье.

– Хах, пожалуй, твой вариант нравится мне гораздо больше, чем пафосное «Стражи». А сейчас пойдем быстрее. В Париже столько мест, где ты обязательно должна побывать.

– И куда мы пойдем? В Лувр?

– Пожалуй, туда мы точно не успеем. На него надо потратить не меньше суток. Я покажу тебе кое-что еще. Париж великий город, и как-нибудь мы обязательно побываем здесь подольше. Ну а сегодня, я надеюсь, ты не расстроишься, если мы пропустим Нотр-Дам-де-Пари, Люксембургский сад и Триумфальную арку. Все это так часто печатают на открытках, что это стало пошлостью, – Дэймон ловко лавировал в потоке людей, точно зная, куда идет.

– Эйфелеву башню мы тоже пропустим? – Анжела радостно улыбалась.

Ей, в принципе, было все равно, куда идти, лишь бы Дэймон был рядом. Медальон на шее грел душу.

– Это нет. Было бы кощунственно побывать в Париже, и не посетить Эйфелеву башню. Но сначала кое-что другое.

Еще пару раз они сворачивали с улицы на улицу, пока не оказались на небольшой площади, мощеной булыжником.

– Palace du Tertr, – Дэймон мило картавил, проговаривая это, – площадь свободных художников.