Писательница

Душа вновь вспухла шелковым клубком. Ищешь, за что зацепиться, и сосредоточенно тянешь за ниточку. Слова, с готовностью, нанизываются на нить, высвобождаются, становится легче. Постепенно, вышиваешь узор. Главное здесь не сбиться, а то нитка может порваться или запутаться. Аккуратно: тут петелька, там - петелька. Исчерпываешь сосуд души до края, пока не остается сухой остаток. Он скрипит, перемалываясь песком, натирает душу до ран, до кровавых мозолей, и набухает слезами на глазах. На немой вопрос отвечаешь: "Васенька помер!". Замечаешь недоумение во взгляде: Васеньку ты сама придумала-то, не настоящий он. Им не понять, что для тебя он самый что ни на есть настоящий: ты вместе с ним прожила каждый день его жизни. Вместе вы радовались, вместе пережили уныние, ты его выхаживала, залечивая душевные и врачуя физические раны и ссадины. Помнишь, один человек сказал, мол, женщина способна писать только о себе? Возможно, но тогда, представь только, насколько ты многолика, многогранна, подобно горному хрусталю. Каждый персонаж - твое чадо, твое чудо, а значит в нем есть частичка своего создателя. Собираясь совершить преступление, ты тщательно продумывала свой костюм, и как избежать свидетелей. О, как же ты, в тот момент, ненавидела свою жертву! А помнишь, как тебе было страшно, когда убийца нагрянул в твое убежище? Ты испытала стыд за проступки, которых не совершала, и радость от побед, которые не заслужила. Или заслужила? Порой, столь сложно разобраться, где заканчивается "твое" и начинается "их". Не всегда сама знаешь, каков будет конец, что произойдет в следующий момент, чем завершится сцена. Сложно с ними: твои дети строптивы, сопротивляются своему родителю, топают ножкой. Радуясь в момент создания, иногда, ты перечитываешь написанное позже, и сминаешь в бумажный ком - кандидата на проживание в урне. Как можно было все опошлить? Не хочу, не умею, не буду больше писать! А душа уже вспухает, уже ворочается в груди, надо приступать к вышиванию...