Фроська - чума

Рассказ для тех, кто помнит эти шлягеры

Вы слыхали, как поют дрозды? А как поет моя кузина Фроська, не слыхали? Если нет, то считайте себя везунчиком. Избалованная донельзя любящими родителями сестрица считает, что она – совершенство. Кое-какие ее достоинства я согласна признать: Фроська симпатичная, не жадная, остроумная. Но насчет творческих способностей – тут я тверда: Бог не поцеловал кузину при рождении ни в лобик, ни в другое место. Зато сама Фроська уверена, что у нее врожденный музыкальный слух, поэтому сестра постоянно мелодекламирует. Причем как большинство музыкально бездарных людей, все слова песен она знает назубок. Если, например, из проезжающей мимо машины несется: «А я теряю корни», то сестра тут же подхватывает: «И улетаю в небо». Когда я при очередной неприятности буру под нос: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», сестра автоматически допевает всю песню до конца.

- Ты так развиваешь легкие просто для здоровья или у тебя еще есть какая-то цель? – как-то спросила я, устав от постоянных режущих звуков.
- Во-первых, я развиваю вокал, - с достоинством ответила сестрица. – А во-вторых, рано или поздно меня заметят, и я займу свое место…
- На сцене? – не веря своим ушам, спросила я. – Тебе уже 25, не говоря о прочем…
- На пьедестале, - без тени иронии ответила Фроська. – И подчеркиваю: мне всего 25.
Я тогда только подняла брови, удивляясь людской самонадеянности, но недавняя наша с сестрой прогулка по центру города заставила меня серьезно пересмотреть некоторые мои взгляды на жизнь.
Сначала все было обычно. Как только мы вышли из автобуса и услышали из первого же киоска: «Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец…» - сестрица тут же откликнулась:
- Я сладкий на все сто…
Тут же ее перебил задорный голос из ларька напротив:
- Вова - чума, Вова, Вова – чума...
- Вова-Вова  -  чума, - как зомби, переключилась на новый мотив Фроська. – Вова-Вова – чума…
- Эй, перестань, - морщась, попросила я ее. – Как такую муть можно петь, что за «чума», почему «чума»… Ты же взрослая девица с высшим образованием.
- «Чума» - это очень даже хорошо, а образование здесь ни при чем, - пожала плечами сестра. – У мня душа поет, и при этом неважно, что исполнять, попсу или рок…

Она тут же продемонстрировала широту души, затянув в условный унисон с Найком Борзовым: « Я знаю три слова, три матерных слова…»
К счастью, парень с телефоном, из которого неслось это признание, быстро прошел, а Фроську уже подхватила магия не то мужского, не то женского голоса, который нас приветствовала в просторном зале универмага: «Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца…»
- Он бы подошел, я бы улыбнулась, - закивала головой Фроська не совсем в такт музыке.
Я искоса посмотрела на ее блаженное лицо и пошла к нужному мне отделу. Десять минут тишины – вот что мне было сейчас необходимо. Я поймала себя на мысли, что тишиной мне кажется и гул покупателей, и тот же шлягер, льющийся откуда-то сверху, и детский плач. Словом, все шумы большого магазина, только без гнусавого Фроськиного сопровождения.

Пока я выбирала себе парфюмерию, пробивала чек, получала товар, я совершенно забыла о родственнице. А вспомнила о ней. Когда уже убрала в сумку приобретенные флакончики и коробки.
- Еще уйдет домой без меня, - мелькнула в голове досадливая мысль. – А у нее в сумке мои перчатки.
Но, выбираясь из толпы посетителей, я услышала знакомый радостный визг, который несся откуда-то слева:
- Под небом голубым есть город золотой…
- Фроська совсем с ума сошла, - ахнула я про себя. – Распевает во всю ивановскую. Надо ее уводить, пока не побили.

Я ринулась на душераздирающие звуки и увидела удивительную картину. Раскрасневшаяся сестра, наконец захлопнув рот, получала из рук молодого человека какие-то плакаты. Их обступило плотное кольцо зевак. Даритель что-то негромко сказал, и все зааплодировали.
Не представляя, за что так чествуют сестру, я, разорвав круг зрителей, пробилась к ней.
- Что тут происходит? – зашептала я, потянув кузину за рукав.
- Ой, ты не поверишь, - защебетала довольная Фроська. – Я только что выиграла главный приз в конкурсе.
- Надеюсь, не в конкурсе на лучшее пение, - решила уточнить я.
- Почти, почти на лучшее пение, - рассылала улыбки во все стороны сияющая сестрица. Она даже приветливо махала рукой и посылала воздушные поцелуи. – Сейчас меня громко объявят. Слушай!
- Итак, победителем нашей викторины на знание песен Бориса Гребенщикова стала Фрося… Ваша фамилия? – поинтересовался молодой человек у сестры.
- Егорова! – победно выкрикнула Фроська и снова стала махать руками во все стороны и кланяться. Публика взорвалась аплодисментами.
- Ну, поздравляю, - пожала я ей руку и не удержалась от мелкого укола. – Ты, наверное, сама не ожидала, что так удачно все сложится. Неужели никто лучше тебя не спел?
- Представь себе, ожидала, - тряхнула волосами сестра. – Я всегда знала, что мой час придет. Ты не поверишь, но меня пригласили прийти на радиостанцию. Им как раз нужна ведущая. А спеть никто даже и не пытался. Я никому не дала рта раскрыть.
Вот это я осмыслить сначала не могла. Безголосая, но болтливая  Фроська пойдет работать на радиостанцию. Почему? Она же сроду двух нот не пропела верно. Мое удивление было таким явным, что сестра зачирикала с утроенной силой:
- Мне сказали, что я обаятельная и коммуникабельная, и тембр голоса подходящий. Ты у нас тоже обаятельная, так что не расстраивайся – у тебя тоже все получится, бросишь свою контору. Только ты подумай, что тебе по-настоящему нравится: петь – пой, плясать – пляши. Тут главное – быть уверенной в себе, тогда все получится. «Мир, в котором я живу, называется мечтой, хочешь я тебя с собой возьму», - без перехода затянула Фроська, потому что мы уже шагали мимо стадиона, а оттуда плыл голос Кристины Орбакайте.

Я хотела гордо ответить, что не собираюсь бросать свою работу, потом вспомнила тесный кабинет, лицо начальницы, постоянно виснущий компьютер и почти помимо воли подхватила: « Я подарю тебе любовь, я научу тебя смеяться». Мы глянули друг на друга, расхохотались и снова слились в дуэте: « Это мой мир. Как он красив и светел!»