Артобстрел

                АРТОБСТРЕЛ

3 июня 2015 года
Накануне вечером, придя из очередного караула, я постригся, помылся, написал своим близким письма и лёг спать. Однако вскоре меня разбудил Санёк, наш молодой боец:
- Вставай! Тревога! Бой!
Такими вещами здесь не шутят. Я вскочил, стал одеваться. Недалеко бахнул взрыв снаряда. Судя по звуку разрыва, по нам била тяжёлая артиллерия, что-то вроде гаубиц  Д 30.
       Пока одевался, бахнуло ещё два или три раза, и эти разрывы опять слышались где-то неподалёку.    Одев разгрузку, как кратко именуется жилет с множеством карманов под боеприпасы,  и схватив свой любимый неразлучный автомат, всегда лежащий у меня в изголовье, я сбежал по лестнице вниз. Свет везде был погашен в целях светомаскировки. Так, где мой маленький карманный фонарик? Ага, вот он, здесь.
    Во дворе  уже толпились бойцы. Кто-то успел одеться лучше, кто-то хуже. Так... а что у меня? Каска на голове, разгрузка с одним магазином и кучей всякой мелочёвки на мне, на ногах - купленные в Москве ботинки для экстремального туризма со стальными вставками в носках. Что ж, в целом неплохо, только магазинов к автомату очень мало.
    Вдруг в ночном небе слышится шелестящий свист летящего снаряда. Да, без сомнения  бьют  именно по нам. За свистом следует разрыв. Откуда-то с земли в небо поднимается оранжевое зарево: где-то что-то уже горит. Судя по всему, на этот раз досталось Енакиеву, находящемуся в глубоком тылу небольшому городу с крупным металлургическим комбинатом и не подвергавшемуся обстрелам уже около полугода.
   Вновь шелестящий свист летящего снаряда, за ним невдалеке следует мощный взрыв. Опять свист и опять взрыв. Свист - взрыв, свист - взрыв. Свистит не то чтобы над самой головой, но всё равно где-то неподалёку. По опыту прошедших учений определяю путь летящих снарядов: он проходит где-то в 200-300 метрах от нас, с северо-запада на юго-восток. Снаряды падают и рвутся где-то немного дальше, примерно в километре от нас. Тем не менее угроза вполне явная, если к тому же принять во внимание запас нашего боекомплекта, детонация которого не оставит от нашей части и мокрого места....
   Интересно, но в душе почему-то нет ни малейшего страха. Мысль работает достаточно ясно и чётко: найти командира, узнать у него, что следует делать. Так, вот и мой командир. Приказывает бежать в парк, заводить машину и выезжать.
   Подсвечивая себе путь маленьким светодиодным фонариком, бегу в парк. Вокруг суета, шум, беготня: часть напоминает растревоженный муравейник. В такие минуты очень важно чётко знать, что ты должен делать и не поддаваться панике. Лучше всего как можно спокойнее делать своё дело, не обращая внимания на суету вокруг. Не надо никуда шарахаться, кидаться к кому-то на помощь - этим только умножишь путаницу и неразбериху. Сначала сделай своё дело, потом помогай другим - всё это я мысленно говорю сам себе, подбегая тем временем к своей машине. Вот он, мой "Урал"!
    Стоит себе под открытым ночным небом на своём месте. Открываю кабину, сажусь за руль, включаю "массу" (аккумулятор), затем - стартер. Двигатель должен запуститься без предварительной подкачки топлива, я ведь заводил его совсем недавно. Поворачиваю ключ, но вместо шума включившегося стартера слышу лишь слабенький "клик".   
   В это время где-то неподалёку вполне полновесно бахнул очередной снаряд. Так, спокойно! Без паники! Хладнокровие и ещё раз хладнокровие! Двум смертям не бывать, а одной не миновать. В конце концов, нечего было сюда ехать, коли смерть страшна. Снаряды рвутся всё же на порядочном расстоянии, осколки до меня не долетают, следовательно, я в полной безопасности. Я должен завести машину, но она не заводится. Так.... Спокойно!
   Вспоминаю свой опыт работы в метро, где при возникновении неисправности поезда счёт идёт на секунды, а на устранение этой неисправности по правилам технической эксплуатации положено не более пяти минут. На деле же диспетчер метрополитена не даст тебе и трёх минут, задёргает вопросами и назначит вспомогательный поезд, что неминуемо повлечёт затем наложение строгого взыскания на машиниста неисправного поезда. Вот ведь как бывает в этой жизни! Довелось-таки сравнить два случая: в мирном метрополитене и под настоящим обстрелом, где по тебе бьют пушки противника. И там, и тут счёт идёт на мгновения, но почему-то в метро я нервничал и переживал гораздо больше, чем здесь, на войне. Почему так? Наверное, потому, что здесь чувствуешь себя на пороге Вечности…

   Есть такое духовное явление: когда решаешься на смерть, когда ты всерьёз готов жертвовать своей жизнью, то всяческие пороки отступают куда-то далеко-далеко. Исчезает раздражительность, недовольство, смолкает тщеславие, вместе с этими пороками смывается и порождаемая ими бытийная грязь. Надо лишь очень ясно себе представить, что очень скоро ты покинешь этот мир навсегда - и у тебя наступает самое настоящее духовное преображение.
   Вот и здесь, при наступлении исходящей от противника смертельной угрозы в глубинах наших сердец начинает просыпаться некое совершенно особенное, таинственное и необъяснимое чувство. Чувство приближения какой-то высшей справедливости, какого-то скорого раскрытия истинного смысла нашей земной жизни. Неотступно преследовавшая нас бытийная грязь вмиг обращается здесь в полное ничтожество, вместо неё в сознании ослепительно ярко вспыхивает веление свыше: "Твой час пришёл. Твоё место здесь!" В душе не остаётся места естественному страху смерти, его сменяет твёрдая решимость стоять до конца, воодушевление и даже какая-то совершенно особенная, возвышенная и ни с чем не сравнимая.... радость! Да, радость, - в ответ смертельной угрозе, нависшей над твоей головой. Радость, вопреки всем привычным законам бытия, радость там и тогда, где тебя, казалось бы, должен душить животный страх.
    Я испытал описанные ощущения осенью 1993 года в Москве, когда нас расстреливали танки. То же самое я прочувствовал спустя почти 22 года здесь, в Новороссии, когда по нам била тяжёлая артиллерия противника и снаряды ложились где-то поблизости. Наверное, что-то похожее испытывали моряки крейсера "Варяг" вступая в совершенно безнадёжный, со всех земных точек зрения, бой с японской эскадрой. Наверное, это же чувство знакомо и другим бойцам....

   Между тем, мой "Урал" так и не хотел никак заводиться. Так, спокойно! Я ведь помимо прочего ещё и слесарь-электрик по электрооборудованию работающему на постоянном токе. Собираю в уме свои знания и сразу вижу, что "Урал" не заводится из-за сбоя в работе электрических цепей стартера. Прикидываю, что именно может здесь быть и можно ли быстро устранить эту неисправность. В общем, если цел сам стартер, то запустить его можно, но всё-таки на это нужно некоторое время. Прежде чем лезть под капот, пробую ещё и ещё раз запустить двигатель. Клик.... клик..., и - двигатель заводится!
   Отлично! Удалось избежать лишней потери времени! Но сразу рвать с места нельзя, мощная машина сначала должна накачать в свои ёмкости сжатый воздух, поэтому сейчас главное - не дать двигателю заглохнуть. Артиллерийский огонь не стихает, но теперь, когда основная задача почти выполнена и появилась относительно свободная минутка, можно немного оглядеться.
     Другие машины нашей части так же заводятся и выезжают. Вроде бы дело идёт у всех водителей, в помощи никто не нуждается. Но вот сжатый воздух накачан, и я трогаюсь с места. Дело, напомню, происходит глубокой ночью, но автомобильные фары - это не маленький карманный фонарик, их видно очень далеко, поэтому я начинаю движение не включая ни фар, ни габаритных огней. Фонарик же держу рядом, чтобы иногда поглядывать с ним на приборы. Теперь моя следующая задача - дозаправить топливо, которого у нас вечно не хватает. При пепельно-сером свете луны выезжаю из парка и подъезжаю к месту заправки. Даже без фар дорогу видно довольно хорошо, во всяком случае видимость вполне достаточна чтобы двигаться благополучно. У заправки уже стоят те, кто выехал раньше, здесь же толпятся бойцы, снуют командиры. На одной из машин забыли погасить фары, и сразу раздались крики:
- Свет! Свет гаси!
Спокойно заправив машину, жду команды  -  что мне делать дальше. В царящую кругом суету не вмешиваюсь, дабы не умножать её. Вот и мой командир, вот и задача - следовать вон за той машиной. В кузов садятся бойцы, один из них поднимается ко мне в кабину.
   Выезжаем на залитую лунным светом дорогу. Вдали полыхает оранжевое зарево пожаров, а вскоре становится видно и огромное пламя разорванного снарядом, горящего газопровода. Вот он, мой первый боевой выезд! Призрачно-серая ночная дорога, тёмно-серая степь кругом, чёрная полоса леса вдали и оранжевый полыхающий пожар горящего газопровода вдали от моей дороги. Вдруг впереди появляется свет фар какой-то встречной машины. Сидящий рядом со мной боец взял свой автомат на изготовку, мой же автомат находился в специальном держателе слева от сидения. Незадолго до боевой тревоги удалось привести это нехитрое устройство в относительный порядок. Его дуги занимали почему-то неправильное положение, не позволявшее надёжно закрепить в них автомат. Я вертел эти дуги так и эдак, в который уже раз недоумевая об особенностях работы наших конструкторов, умеющих даже самую простую вещь сделать таким образом, что она превращается во что-то ещё более хитрое, чем знаменитый кубик Рубика.
   Однако встречная машина оказалась нашим штабным уазиком, поэтому мы разминулись с ней вполне благополучно, и вскоре добрались до места назначения. Здесь в ночной мгле опять началась неразбериха, но понемногу наши командиры навели некоторый порядок. В этой кутерьме мы даже не заметили окончания артиллерийского обстрела, и остаток этой летней ночи провели уже совершенно спокойно. И вот тут-то, на этом ночном привале после боевой тревоги, произошёл один примечательный случай о котором надо рассказать особо.