Двадцать лет спустя

В 95-м несмышленым подростком меня привезли знакомиться с Землей Обетованной.

Показали рафинированную университетскую Хайфу, уютный патриархальный Цфат, провезли Голанскими высотами, дали дугой поваляться в Мёртвом море, проводили на Масаду, позволили помочить ноги в Святой реке Иордан, удивили зелёной, цветущей пустыней и, наконец, доставили в Иерусалим.

Вечерами, по дороге в наш кибуц, где-то в противоположной стороне, на границе то ли Великого города, то ли самой Вселенной, виднелись огни Вифлеема. И казалось, что это - зыбкий мираж, неосуществимое путешествие во времени. Что стоит себя ущипнуть, и снова очутишься дома, в постсоветской, ещё не очень устроенной, не до конца окрепшей, и всё-таки уже вполне свободой России.
Но следующим днём ноги снова ступали по помнящим царя Ирода камням иерусалимских улиц, а глаза повсюду встречались с необъятным Небом.
"Небесный город", да.

Побывали на рынке, познакомились с восточным торгом, восхитились этому виду искусства, умению из ничего делать всё.
Побывали в Храме Гроба Господня, посмотрели на Голгофу, приласкали и приручили Пуп Земли.

И только у Стены Плача, впервые за всю эту, небывалую на самом деле (особенно для 15-летней девочки), поездку - душа дрогнула.

Второй раз душа не дрогнула - содрогнулась, когда переступили порог Яд ва-Шема. Ни с чем не сравнимая, пронизывающая, утробная темнота. И имена, имена, имена... Кажется, я слышу их до сих пор.
Следом за именами - фотографии... Врезалось в память: прижавшись спинами к стене, голые мать и дети - скелеты, обтянутые кожей, - сидят на земле. Остались только одни глаза. Это уже не люди - духи. Последнее, какое-то запредельное, нечеловеческое состояние.
Потом фолианты со списками. Подходишь, а в них снова - имена, имена, имена. Им нет конца.
Становится невыносимо душно. И хочется бежать.
А некуда. Это ведь и твоя История. Это ведь и твоя Память.

Оставшиеся дни пролетели незаметно, представляя собой череду экскурсий и прогулок по различным уголкам этого огромного музея под открытым небом.

Проверка в аэропорту на время перечеркнула все полученные впечатления. Первый в жизни опыт нешуточного допроса. Не подробный - дотошный досмотр личных вещей. В довершении - сопровождение из каравана религиозных соплеменников, возвращающихся на неисторическую Родину после паломнического посещения исторической.

Когда мама отворила дверь, я, после двух недель невольного и весьма приблизительно соблюдаемого, но всё же кашрута, не здороваясь, не разуваясь, не моя руки, проследовала прямо в кухню.
Там, на большой чугунной сковородке, шкворча и издавая умопомрачительный аромат, подрумянивались заботливо приготовленные ею котлеты. 

06.05.2016