Прах. Книга вторая. Глава VI

- Лечение твоё я оплатил вперёд. Можешь не волноваться за это. Когда закончится этот срок, то ты сама себе хозяйка. Но о дальнейшей жизни лучше позаботиться сейчас, - говорил я и сам удивлялся тому ровному тону и тому преспокойному голосу, что у меня были. Есть в самом естестве человека такой рычажок, который регулирует невидимая рука. Если бы не он, то я бы сделал что-то с собой. Или с ней. Или с нами двумя, чтоб уж наверняка. Но максимум на что меня хватило в тот вечер – это убрать следы её преступления вместо того, чтоб пятнать дом своими. После того, как её, потерявшую сознание, забрали на носилках, я зашёл внутрь.

…Что-то совершенно тёплое, что-то из детства зарумянилось в памяти прозрачно-красным, розоватым. Оно было клейким на ощупь и сладким по запаху. Тогда Аврора уронила стакан, в котором была вода с вишнёвым сиропом. Целый пол был залит в прихожей. Тягучее и бледно-пурпурное затекло под плинтуса. Аврора беспомощно пятилась, когда лужа растекалась до её крошечных ножек. Она посмотрела на меня. Даже в полумраке было видно, что её глаза блестят от появившихся слёз. Она ещё всего боялась, находясь в новом доме, в новой семье, за что мои родители жалели её стократ больше. 
 
Совершенно скоро дверь гостиной распахнулась и появилась моя мать. В гостиной был яркий белый свет, от чего её пышные белокурые волосы словно загорелись, засияли, как нимб. Аврора бросилась к ней, прижалась щекой к её животу и расплакалась. Я тут же пояснил, что этот океан получился по моей вине.
- Ну, сам сделал, Иден, сам убирай. Не поленись, - мягко промолвила мать, беря Аврору на руки.

Сам сделал.
Сам убирай.

Прозрачно-красное, розоватое. Тягучее и клейкое. Но сейчас на поверхности пола не было сухого места, куда возможно встать, а стены в нескольких местах оказались в свежих царапинах. Не знаю, сколько воды ушло на то, чтоб очистить прихожую.

Я понимаю справедливость Мирового потопа. Я понимаю справедливость всех катастроф и воин, которые обрушивались и обрушиваются на человечество. Очистить от того, что уродливо. Избавить планету от тяжести. Они не ведают, что творят. Где-то здесь, среди этой красноватой массы есть то сердце, которое билось под её сердцем. Здесь то, что было человеком.

И я не знаю, как я не обезумел от этого, хотя, может, и обезумел. Решайте.

И сейчас она – в дорогой клинике, за лечение в которой я заплатил половину своих сбережений. Она, бледная и потерявшая много крови, сейчас в чистой белоснежной постели. Из окон её палаты виднеется серебристый, блистающий как грани кристалла, центр Регула. Тёмно-синее небо с поволокой. И я знаю, что это и не она. Моя Аврора ушла. Обвалился пол. Или её сбила машина. Безжизненные её губы зашевелились:

- Я тебя ненавижу.

Я присел к ней. Она не врала. Весь смысл её реплики был во взгляде. Я мог только произнести:

- Если ты хоть раз в жизни услышишь себя, то ты возненавидишь даже своё отражение.

Она отвернулась и закрылась с головой одеялом. Это, наверное, похоже на жест прощания. Тогда прощай.

Сегодня передавали дождь. Впервые за двенадцать лет – дождь! Новость меня странно бодрила. Пусть это будет единственным моментом, который я раскрою относительно моего внутреннего состояния, но не потому что я скрытен перед вами, а потому что… А я не знаю, почему. Хочу не думать. Ухожу в свободное плавание, в произвол стихий и лишь желаю, чтоб шторм разразился скорее. Я вернулся домой, но понял, что не могу выносить своего одиночества, и поэтому было решено отправиться к Альву. По пути ещё заехал на прежнюю работу – обнулился. К чёрту всё, что связано с тем периодом моей жизни, когда я жил ради той, которой уже не было.

Когда я подходил к дому Варди, то издали слышались раскаты грома, а с востока ползла плотная, тёмно-серая дымка.

А ведь как раз там, на востоке, находится Эниф…


Следующая глава: http://www.proza.ru/2016/05/07/1440