Смерть от проказы

Завтра с свечкою грошовой

Явлюсь пред образом святым.

Мой друг, остался я живым,

Но был уж смерти под косою.

Сазонов был моим слугою,

А Пешель лекарем моим.

А.С.Пушкин

  Казалось, сам воздух был пропитан страстью. Шаловливый  ветер ласкал трепещущие кусты и деревья аллеи. Пьянящий аромат сирени щекотал ноздри, хотелось нарвать охапку и преподнести первой встречной даме. Оглушающе голосили какие-то ночные птицы, видимо, тоже вовлеченные природой в любовную игру. Вдруг рядом с беседкой раздался громкий шепот:

-Горчаков, ты здесь?

-Здесь!

 Запыхавшийся от бега, разгоряченный от переполнявших его чувств, Пушкин с разбега вскочил на мраморную скамью. Он был взлохмачен, белая рубаха расстегнута, на поясе вместо кушака – белое полотенце,   глаза сияли. «Милая моя Розина! –Александр послал воздушный поцелуй в неизвестность.-  Сладкая птичка моя!» Следом полетел второй. Горчаков восхищенно улыбнулся. Молодой любовник трагически прижал руки к сердцу и продолжил:

Так, Наталья! Признаюся,

Я тобою полонен;

В первый раз еще (Александр закрыл руками лицо)- стыжуся -

В женски прелести влюблен.

-Браво! Браво, Пушкин!- Горчаков энергично зааплодировал.- Как на сей раз? Все обошлось? Рассказывай!

 Казалось, возбужденное состояние друга после очередного свидания с молоденькой актрисой театра графа Толстого передалось романтичному юноше. Пушкин, блестя глазами и мечтательно улыбаясь, сбивчиво заговорил:

-Эта канарейка… Сашка, ты не представляешь, что она вытворяет. Как она «поёт». И так, и этак. Как представлю её в объятьях этого мерзкого старика…Всё как обычно. Варфоломеюшка за стенкой мучает виолончель. Ты же знаешь: на своей половине у него раздолье для кошек. Женушка развела этих тварей, бедному мужу негде музицировать! (Пушкин показал несколько движений смычком ) Вот он и прет виолончель в свою «канареечную», в свой актерский гарем голосистых и сисястых. Пока он пилит свою виолончель, я пилю его Наталью. Горчаков, у неё такая кожа! Мерцающая! А как она целует… Наташа! Дай Бог нам свидеться опять, тебя прилежно буду драть!

-Тихо! –Горчаков схватил Александра за руку, другой  прикрыл его рот. В конце аллеи показалось белое платье, рядом с женщиной шел мужчина. Оттуда доносился невнятный разговор.

-Кто это? А вдруг они идут именно сюда?

Лицеисты выскользнули из беседки, притаились рядом за бортиком в кустах сирени. Пара приближалась.

-Горчаков, узнаёшь?

-Это наш Трико! Вот проказник! Нас строжит, а сам по девкам. Помнишь последнюю поездку в Петербург: Однако, Двако и Трико? Ловко мы его тогда…

-Да-с. И заслужили по записи в черную книгу.

-Тссс!

-Это же Ершова! Жена генерала. Она уже здесь неделю.

-Ах, вот какого племянника она навещает в Лицее! Ай-я-яй!

-Слууушай!

 Разговор шел на французском. Ну, конечно же, Трико рассказывал о проделках лицеистов. О том, сколько яблок они украли из императорского сада в прошлом году и как зол был Энгельгардт, отчитывая проказников. Евдокия тихонько смеялась, обнажая бисерные зубки. Притаившиеся не узнавали своего чопорного гувернера. Ему было за пятьдесят, а он вел себя, как мальчишка: то отходил от дамы и,  выделывая разные па, приближался к ней, припадая на колено, то читал какие-то стихи, то целовал её руки. Сгорая от нетерпения, уже в беседке француз усадил генеральшу на скамейку и дальше посыпалось что-то несвязное:

-Je vous enfais mes compliments…charmant…

 Через какое-то время, затягивая любовнице  корсет, Трико вызвался проводить её до дома, на что генеральша сказала, что она дама смелая и никого не боится, поэтому дойдет одна. Трико напоследок поцеловал её  руку .Если бы он пошел провожать Ершову, все бы могло быть по-другому…

Несколько минут он просидел в беседке. В это время в головах Горчакова и Пушкина созрел план мести. Медленно, походкой человека, сделавшего нечто важное, гувернер вышел из беседки. Лицеисты неслышно двинулись за ним.

-А! Вот и он!-выкрикнул страшным голосом Пушкин. Горчаков накинул свой сюртук на голову Трико, не давая ему опомниться, быстрыми движениями связал рукава.

-За измену государю именем императора вы арестованы и подвергаетесь смертельной казни! На колени!

Трико послушно опустился на землю. Пушкин, продолжая говорить через полотенце, которое ему подарила любимая Наталья, произнес:

-Палач! Готовьте топор!

Гувернер молчал.

-Раз, два, три!

Завязанными на конце полотенца тугими узлами Александр с силой стукнул Трико по шее. Тот упал…

 На следующий день по Лицею разнеслась весть о том, что гувернера месье Трико нашли мертвым у беседки в парке. Карманы камзола его были вывернуты, похищены его знаменитые золотые часы на цепочке. Причина смерти - удушение.

По прошествии некоторого времени это убийство приписали местному разбойнику и душегубу, бывшему лицейскому дядьке, К. Сазонову. Говорят, что он сам в этом признался.

 

Пушкин никогда никому не рассказывал, кому он в церкви ставит свечу за упокой.