Цвет крыльев. Черный. Глава 11

Площадь представляла собой ровный, правильный квадрат, большую часть которого занимала открытая терраса кафе, с небольшими деревянными столами и такими же стульями. На свободном месте уже сейчас сидели художники перед своими мольбертами.

– Я работал здесь еще в начале прошлого века.

– Выглядит симпатично, – Анжела замерла, оглядываясь.

По краям площади росли деревья, теперь уже голые, в аккуратных, забранных решетками, клочках земли.

Солнце ярко освещало художников и их работы, играло зайчиками на стульях, отблескивало в старых, на черных ножках с квадратной формы плафонами, уличных фонарях.

Люди сновали туда-сюда по чисто выметенной пешеходной улице, останавливались напротив мольбертов, восхищаясь мастерством, покупали сувениры и, в конце концов, оседали в кафе, пестревших на первых этажах выбеленных домов, окружавших площадь со всех сторон.

У площади было свое, какое-то особенное, ни на что не похожее, очарование. Анжела без труда смогла представить здесь Дэймона, молодого, вдохновенно рисующего какую-нибудь яркую картину.

– Мне очень нравится. Здесь просто волшебно, – от души сказала Анжела.
У нее замирало сердце, то ли от счастья, то ли от окружавшей ее истории, которую буквально можно было почувствовать.

Обойдя небольшую площадь несколько раз, Дэймону пришлось напомнить завороженной Анжеле, что у них не так много времени.

Они спустились по узкой, достаточно крутой лестнице, и вышли на улицу, все так же мощеную брусчаткой.

– Ля таверне де Монтмарте, – по слогам прочитала Анжела на аккуратной табличке, нещадно коверкая французский на английский манер.

Смеясь, Дэймон ее поправил. Его французский был просто идеален.

– А сколько еще языков ты знаешь? – полюбопытствовала девушка.

Сама она даже на испанский не ходила.

– Все, какие есть на свете, в том числе Ангельский, и пару умерших, – рассмеялся Дэймон, – я же сам все-таки Ангел, хоть и Падший.

– У вас что, есть свой язык?

– А почему бы и нет? Должны же мы были на чем-то разговаривать до прихода Адама и Евы.

– Скажешь мне что-нибудь? – Анжеле было очень любопытно.

Раньше она и не догадывалась об этом языке.

– Без проблем, – он пожал плечами, а затем выдал что-то очень легкое и мелодичное, не похожее даже на звуки.

Это что-то разливалось теплом в сердце, цепляя, касаясь, казалось, самых глубин души.

– Потрясающе, – выдохнула Анжела, – и что же ты сказал?

– Что ты очень красивая, – он остановился, взяв ее за руки.

Они стояли на круто уходящей вниз лестнице.
С одной стороны в нее упиралась улочка, по которой они и пришли, а с другой расстилался сад, уходящий склоном наверх и вниз. На вершине этого сада стояла аккуратная базилика с круглыми куполами, которую было видно еще с площади.

Казалось, будто время во всем мире остановилось, в ожидании чего-то необыкновенного.

Они стояли друг напротив друга, не в силах оторвать взгляда.
Анжела буквально тонула в зеленых, бездонных изумрудах его глаз, которые смотрели на нее сейчас с такой нежностью и любовью. Она, наверное, никогда не сможет привыкнуть к этому взгляду, к этим невыразимо красивым скулам, к этой идеальной линии губ, таких мягких и зовущих.

Дэймон же впитывал в себя ее прекрасные черты лица, которые он в любой момент мог бы нарисовать, даже с закрытыми глазами, и которыми он никогда не налюбуется. А ее рыжие волосы, огнем полыхавшие в лучах солнца буквально сводили его с ума. Он держал ее за руки так крепко, будто боялся, что она может исчезнуть в любой момент, оставив его одного.

 Наконец, Дэймон нерешительно наклонился, аккуратно коснувшись ее губ, в легком, воздушном поцелуе, на секунду отстранился, прислушиваясь к своим ощущениям, и продолжил, уже не сдерживаясь.

Анжела таяла под его руками, крепко державшими ее за талию.
Давящее ощущение черной дыры, засасывающей в непроглядную безвозвратную даль, исчезло, словно его и не было. Этот поцелуй был наполнен легкостью и светом, уже для обоих.

Все вокруг будто пропало – люди, машины, огромный город и приближающийся конец света. Сейчас все это было совершенно не важно, незначительно и так далеко.

И уж точно несравнимо с теплом его обжигающих губ, таких мягких, нежных, но и одновременно жадных, ищущих.

Анжела растворялась в этом поцелуе, уносилась в безвременье той сладости, что он давал.

Тело под его сильными руками вспыхивало миллионом маленьких зарядов, проникавших даже через одежду.

Анжеле казалось, что она вот-вот задохнется от счастья, переполнявшего ее от пяток и до кончиков рыжих волос. Это был ее личный кусочек рая.

Прохожие смотрели на них, кто неодобрительно, кто с улыбкой. Но им было все равно.

Наконец, Дэймон мягко, но крайне неохотно отстранился, разжав объятия.
Анжела шумно выдохнула. Ее сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Нам нужно многое успеть, ведь самолет совсем скоро, – сказал он, с видимым сожалением.

– Ах, да, мини-экскурсия, – пробормотала Анжела, слегка расстроено.
 
Ее щеки раскраснелись, а голос немного подрагивал. Сейчас ей гораздо больше хотелось вот так вот стоять и целовать его, чем смотреть достопримечательности. Тем более что губы еще горели от недавних прикосновений.

– Ты расстроилась, от того, что сейчас мы будем осматривать Париж? – он хрипло рассмеялся.

– Не совсем от этого, – она раскраснелась еще сильнее.

– Думаю, тебе все же понравится. Я приготовил чудную программу, – он взял ее за руку, слегка сжав пальцы, и уверенно повел вниз по лестнице.

– Разве мы не туда, – Анжела кивнула на базилику.

– Безусловно, там хорошая обзорная площадка, но уверен, вид с Эйфелевой башни тебе понравится куда больше.

Спустившись вниз, они прошли по еще одной улочке, окруженной аккуратными домами в три-четыре этажа, и вышли на широкий, асфальтированный бульвар, по краям которого росли деревья.

Дэймон ловко ориентировался, точно зная дорогу. Вскоре они вышли к станции метро.

– Нам сюда, – они спустились вниз и, дождавшись нужного поезда, сели в свободный вагон.

Анжела безумно хотела, чтобы все люди вокруг исчезли, оставив их наедине. Хотела вновь испытать то радостное, пьянящее, светлое чувство восторга, счастья и нескончаемой радости.

Плечом она чувствовала его руку, и от этого по телу пробегали мурашки.
Но народу в вагоне было слишком много, и они ехали, просто улыбаясь друг другу, довольствуясь лишь крепко сплетенными пальцами.

Дэймон рассказывал забавные истории, и Анжела  даже не заметила, как они приехали.

Короткий путь от станции до башни, затем подъем в пустом лифте – и вот они уже стоят на самой верхней смотровой площадке, с которой открывается чудесный вид на город.

– А ведь ее раньше не любили. Считали, что она уродует облик Парижа, – цокнул языком Дэймон.

– По-моему, она прекрасна, – Анжела с любопытством оглядывала расстилающиеся внизу пейзажи.

Марсово поле, Сена, с арками перекинутых мостов, лучики улиц. От высоты кружилась голова.

– Ты просто привыкла к ней.

– Может и так, но все-таки, она мне нравится, – Анжела пожала плечами, оглядываясь.

Только сейчас девушка заметила, что кроме них двоих, наверху больше никого не было. Через какое-то время она догадалась почему.

– О, нет! Ты что, опять распугал всех людей?

– Ну, формально, не я, а Самаэль! И вовсе не всех. Ведь ты же сейчас рядом со мной. Тем более то, что я собираюсь сделать, никак не подразумевает наличие посторонних, – с этими словами он снял с себя сначала куртку, а потом и рубашку, оставшись в одних белых брюках.

Он аккуратно скатал одежду, отдав ее Анжеле, а за спиной у него уже росли крылья, покрытые крупными, весело переливающимися, каплями крови.

С ужасом девушка заметила, что теперь крови гораздо больше, чем раньше.
Если сначала капли были маленькие и нечастые, то сейчас они превращались в ручейки, стекая по перьям, капая на пол. Да и крылья немного уменьшились, правда, почти незаметно.

Сам же Дэймон старался улыбаться, чтобы не показывать свою боль, хотя Анжела и так ее видела.

Когда, наконец, мучительный процесс закончился, он отряхнулся, окрасив стены в ярко-алый.

– Давай мы с тобою договоримся? Ты понесешь мои вещи, а я понесу тебя?
Не дожидаясь ответа, он подхватил ее на руки, легко, словно пушинку и крепко прижал к себе.

Анжела зажмурилась, предвкушая то необыкновенное, волшебное чувство полета, прекраснее которого был только поцелуй с Дэймоном.

С закрытыми глазами она почувствовала, как он сделал несколько тяжелых взмахов и, оттолкнувшись ногами, поднялся в воздух.

Дэймон держал Анжелу легко, словно она весила несколько килограмм, но крепко и надежно, так, что девушка вовсе не боялась упасть, или выскользнуть с этой невероятной высоты и разбиться.

Спустя несколько минут Анжела, наконец, открыла глаза, и от красоты у нее закружилась голова.

Потоки спешащих по своим делам людей, размером не больше, чем муравьи; старинные здания, поражавшие своей красотой; Триумфальная Арка, и прямыми лучами расходящиеся от нее улицы.
 
Дэймон сделал широкий круг над городом, размеренно махая крыльями, позволяя тщательно осмотреть всю панораму. Мелькнула стеклянная пирамида Лувра и большой лесистый парк. 

Восторг накрывал Анжелу с головой.

Эйфория полета, и той безумной легкости, когда под тобой расстилается огромный город, словно на ладони, ветер дует в лицо, а сердце бьется так часто, что, кажется, вот-вот выпрыгнет и полетит рядом с тобой.

Ее буквально распирало от счастья, невозможного и такого необъятного, что было странно, как ему вообще хватает места.

Анжела звонко рассмеялась, переполняемая восторгом, и ветер унес ее смех, рассыпав над расстилающимся внизу городом. Дэймон, держа ее все так же крепко, наклонил голову, откликаясь на этот смех.

– Ты так прекрасна, что это кажется невозможным, – казалось, он говорил тихо, и она не должна была его услышать, ведь в ушах свистело от скорости.

А может она и вправду не услышала, а почувствовала и поняла, что он сказал.

Он прижал ее к себе еще крепче, остановившись, и приняв вертикальное положение, часто махая крыльями.

Затем наклонился и, заглянув в лицо, повторил:
– Ты так прекрасна.

Анжела же смотрела на него, словно зачарованная. Солнце светило ему со спины, и сейчас он как никогда походил на восхитительного ангела, окруженный этим мягким, теплым светом.

Она задержала взгляд на его губах. Ей так хотелось попробовать их на вкус.
Словно услышав ее, Дэймон наклонился к ней в легком поцелуе, и в этот же момент штопором взвился в синеву неба.

Эйфория от этого безумного полета тесно переплелась со сладким счастьем и светом поцелуя, и Анжела растворялась в этом ощущении без остатка.

Вновь замерев в вертикальном положении, Дэймон отстранился, и одной рукой погладил ее щеку, сделав это так нежно, так трепетно и с такой всепоглощающей любовью, что у Анжелы замерло сердце.

Пожалуй, если бы на месте Дэймона был кто-то другой, девушка бы безумно испугалась. Может она и не слишком боялась высоты, но теперь город внизу казался и вовсе крошечным.

Однако сейчас с ней был именно Хэвенли, и даже одной рукой он держал ее так надежно, как никто бы не смог и двумя.

С ним она боялась лишь одного – того, что он когда-нибудь ее покинет.
С некоторым сожалением Дэймон подхватил ее поудобней и, сделав плавный полукруг, начал снижаться. Анжела видела, как трепещут его крылья, раздуваемые потоками упругого воздуха.
 
Они пролетели над прямым садом с аккуратными дорожками, сходящимися к круглым фонтанам, и опустились около самого его края.

Мягко и невероятно грациозно приземлившись, Дэймон аккуратно поставил Анжелу на ноги, на некоторое время задержав в своих объятиях.

Несмотря на то, что рядом были люди, никто не тыкал в них пальцем, не кричал и не паниковал. Никто даже не смотрел на них. Все обходили ребят по широкой дуге, старательно отворачивая головы и ускоряя шаг.

Быстро убрав крылья, Дэймон натянул свою, неизменно белую одежду, которую Анжела во время полета не выпускала из рук.

Они прошлись по аккуратной набережной, вдоль спокойно текущей, мутной Сены с одной стороны, и зданиями с изящными фасадами и черными, коваными балкончиками с другой.

– Еще немного, и мы будем в самом сердце Парижа, – пообещал Дэймон, не выпуская руку Анжелы из своих длинных, горячих пальцев.

– Я думала, его сердце это Эйфелева башня, – недоуменно отозвалась та.

– Нет, не совсем. Скоро ты и сама увидишь, что башня это далеко не все, на что стоит тут посмотреть.

– О, я уже в этом уверена.

Около моста, по краям которого стояли величественные статуи девушек, восседающих на троне, Анжела, сама не зная почему, захотела спуститься вниз, к самой реке.

Воздух здесь был влажный и тягучий, а от воды веяло прохладой. Народу было гораздо меньше. Ни тебе спешащих работников, ни веселых студентов. Лишь парочка старичков-туристов, с большим фотоаппаратом.

Казалось, даже шум города стих, сделавшись почти незаметным, точно кто-то просто убавил звук.

– Тут так волшебно, – прошептала Анжела.

У нее и впрямь было ощущение, будто она попала в какую-то невероятную, чудесную сказку.

Светлая радость нахлынула на нее, и сейчас Анжела не знала, от чего счастлива больше: от того, что гуляет по этому безумно красивому городу, или от того, что с ней рядом Дэймон.

Постояв немного у воды, они вновь вышли на улицу.

– Тогда представляю, что ты скажешь про Рим, – Дэймон улыбнулся той открытой и доброй улыбкой, которая так редко появлялась на его лице, и которую Анжела так сильно любила.

– Наверное, у меня просто не будет слов.

– Ну, слова, думаю, ты точно найдешь. Уж с этим у тебя проблем никогда не было, – Дэймон мягко рассмеялся.

– А, по-моему, наоборот. Дарси, например, куда как разговорчивей, – Анжела тоже не сдержала смех.

Впрочем, в этом она была в большей степени права. К тому же, наедине с Дэймоном, ей хотелось вовсе не разговоров.

– Оу, ну рядом с Дарси любой, даже самый болтливый, покажется тихоней и молчуном.

 По-прежнему смеясь и крепко держась за руки, переплетя пальцы, они вышли к музею Средневековья.

– Нам сюда, – Дэймон потянул ее к входу, – у этого музея интересная история. Здесь хранятся великолепные гобелены, а так же на территории музея расположены старинные термы.

Пропускной пункт они миновали без билетов, нисколько не заплатив. Впрочем, Анжела уже перестала удивляться. Хорошо, что она хотя бы не видит Самаэля, иначе ей было бы не так легко и комфортно, как сейчас.

Они обошли несколько залов с действительно красивыми полотнами и другими, самыми различными, предметами старины.

Дэймон рассказывал про все это увлеченно, без конца добавляя разные забавные истории и интересные факты. Знал он гораздо больше любого экскурсовода, и было удивительно, как он мог столько всего запомнить. Впрочем, он же, в конце концов, не был просто человеком.

– Раньше на месте Парижа было поселение Лютеция. После его захватили римляне. Один мой подопечный любил бывать здесь, – рассказывал Дэймон, когда они вышли к полуразрушенным постройкам.

– Ты бывал вместе с ним? – спросила Анжела с некоторым сомнением.

Она огляделась, полная любопытства, но, несмотря на отменное воображение, представить эти древние развалины целыми, а тем более с Дэймоном в белой тоге внутри, ну никак не могла.

– Тогда я еще не был телесным Хранителем, – он мелодично рассмеялся, уловив ее мысль.

– Ах да, точно! Ты же говорил мне, что впервые спустился в Италии, – она хлопнула себя по лбу.

После музея они посетили Сорбонну – выяснилось, что когда-то Дэймон учился там, и пошли гулять по Латинскому кварталу.

Анжела восхищенно вертела головой, стараясь разглядеть и запомнить как можно больше.

– Нам пора собираться, – неохотно произнес Дэймон, когда они проходили мимо Пантеона – величественного здания с куполом и колоннами.

Ему хотелось бы продлить эту сказку на более долгий срок.

– Мы поедем на метро? – Анжеле безумно понравился город и она, так же, как и Дэймон, жаждала остаться в нем еще хотя бы на день.
 
Но девушка понимала, что надо лететь домой, ведь Джош будет волноваться, если она задержится.

– На метро мы уже не успеем. Слишком долго гуляли по городу. Придется немного полетать.

– Хорошо, – Анжела пожала плечами, постаравшись скрыть свое расстройство.
Хотя эйфория полета доставляла невыносимо радостные эмоции, она переживала за Дэймона.

Ведь с каждым разом выпускать крылья становилось для него все более и более болезненно. И дополнительно удручать его своим огорчением ей вовсе не хотелось. Он и так старался улыбаться для нее, когда делал это.

Вот и сейчас все было точно так же. Они нашли более-менее безлюдный уголок. Самаэль, конечно давал им защиту, но взлетать с центральной площади было бы, по меньшей мере, глупо.

Дэймон вновь скинул свою белую рубашку и куртку, доверив все это заботам девушки, и стал выпускать крылья.

Он улыбался, но любой, даже самый недалекий человек, заметил бы, насколько ему невыносимо больно. А Анжела никогда не входила в число недалеких.
– Вот и все, – наигранно весело произнес Дэймон.

Его лоб был в крупных каплях пота, а на сами крылья девушка и вовсе старалась не смотреть.

– Я несу твои вещи, а ты несешь меня? – она тоже постаралась улыбнуться.

Люцифер от боли сжег свои крылья, и Анжела надеялась, что Дэймон до такого никогда не дойдет.

– Все именно так! – он легко подхватил девушку на руки, словно она ничего не весила.

Пару толчков – и они взвились в воздух.
 
В этот раз Дэймон не стал медленно облетать город – времени было в обрез. Анжела посмотрела вниз, но пространство под ними проносилось так быстро, что у нее закружилась голова. Она уткнулась Дэймону в грудь, отдаваясь той воздушной легкости, которую испытывала от полетов и от поцелуев с ним.

Не прошло и десяти минут, как они мягко приземлились около здания аэропорта, достаточно близко к входу, но вдалеке от основной толкотни прибывающих и убывающих из Парижа туристов.

Крис и Люцифер, очевидно, заметили их издалека – чары Самаэля не действуют на других Ангелов. Поэтому, они заранее отошли в сторону, и теперь ждали их, поглядывая друг на друга.

– Надеюсь, что хотя бы вы весело провели время, – Крис был явно недоволен.
 
Он стоял, сложив руки на груди, хмуро глядя то на Дэймона, то на Люцифера. Еще бы, ведь, кроме того, что он по-прежнему сильно и трепетно любил Анжелу, все это время ему пришлось провести с неумолкающим ни на секунду, постоянно отпускающим сальные шуточки Первым Падшим.

– Кристиан, друг мой! О чем ты говоришь? Конечно, они провели время весело. Уверен, им было чем заняться, – сладко пропел Люцифер, пошло подмигнув сначала Крису, а потом и Дэймону с Анжелой.

– Уверен, что ты-то уж точно ничего не можешь об этом знать, – холодно ответил Дэймон, проигнорировав и подмигивание, и тот откровенный намек, что сквозил в словах Люцифера.

Взяв Анжелу за руку, он потянул ее к входу в аэропорт.

– Да, конечно! Откуда же мне знать, злому такому дяде! Я, пожалуй, и не способен то больше ни на что, кроме как отнимать конфеты у детей, – усмехнулся в ответ Люцифер, но больше ничего говорить не стал.

В аэропорту ребята едва успели на посадку, оказавшись одними из последних. Защита Самаэля по-прежнему действовала, поэтому все пропускные пункты они прошли без задержек. На них снова не обращали внимания, и теперь Анжелу удивляло это не так сильно, как в тот раз.

Девушка переживала, что Люцифер так и будет донимать ее и Дэймона глупыми намеками и шуточками и, в конце концов, выведет Хэвенли из себя, но нет.
Всю обратную дорогу он вел себя вполне прилично, и в некотором роде благоразумно.

Лишь только под конец, когда самолет уже начал снижаться, он, сально улыбнувшись, предложил Дэймону разбудить уснувшую Анжелу «взрослым, настоящим, в духе великой Франции, поцелуем».

В Сиэтле они оказались точно в положенное время.

Анжела надеялась, что здесь Люцифер, наконец, отстанет от них и умчится по своим делам, но ее ожидания не оправдались. Он вместе с ними пересел на очередной самолет, правда, при этом предусмотрительно помалкивал.

Короткий, внутренний перелет – и вот, когда солнце уже начало клониться к закату, они вернулись в Портленд.

С каждым часом полета Дэймон все больше погружался в печаль, и теперь, когда от Сэнт Хиллз их отделял всего час езды, он окончательно нахмурился.
Париж, который они покинули…

Париж с теми восхитительными мгновеньями радости, такой чистой и незамутненной никакими бедами...

Париж, где он был, казалось, самым счастливым человеком во всем мире…
Париж, в котором они с Анжелой были только вдвоем, держались за руки, бродя по узким улицам, и целовались так, будто остальное не важно…

Теперь этот Париж остался далеко позади, и он, конечно, никогда и ни за что его не забудет. Но с каждой минутой, приближающей его к Портленду, Дэймон все четче осознавал – теперь он совсем не знает, что ему делать.

И эта простая истина давила на него всей своей тяжестью, мешая радоваться, мешая мыслить, мешая даже дышать.

Он так надеялся, что артефакт поможет покончить ему со всей этой невообразимой бессмыслицей, развернувшейся вокруг Люцифера.

Надеялся, что когда они вернутся, Анжеле уже ничего не будет угрожать.
Надеялся, что они, наконец, смогут просто быть вместе и наслаждаться друг другом, не переживая постоянно за судьбы родных людей и целого мира, не опасаясь за собственные жизни.

Сейчас все его надежды рухнули, оставив после себя лишь жесткое разочарование.

Он вновь подвел ее. И теперь не знает, что делать дальше. Он возлагал чересчур много надежд на этот медальон, и теперь, поняв, как ошибался, не мог себе этого простить.

И, что еще хуже, они уже столько времени потратили впустую. Сначала Ник, теперь этот артефакт. Слишком много просчетов и слишком мало возможностей.

– Эй, с тобой все в порядке? – Анжела с тревогой сжала его руку.
 
Они вышли на парковку около аэропорта. Люцифер успел испариться, едва они высадились из самолета, и Анжела была этому несказанно рада.

Крис вышагивал рядом с ними, такой же хмурый и молчаливый, как и Дэймон. Он чувствовал сейчас тоже самое, и был подавлен. И у него, как и у Хэвенли, не было никаких новых идей.

– Все отлично. Париж был просто восхитителен, – Дэймон беззаботно улыбнулся, хотя вышло это у него слегка натянуто.

Сейчас он вовсе не желал, вдобавок ко всему, еще и огорчать Анжелу.

– Восхитителен и чудесен, – она кивнула и улыбнулась, куда более искренне, чем Дэймон.

Медальон согревал ее своим волшебным влиянием, и она не заметила того, что улыбка Дэймона далека от счастливой.

– Но не так восхитителен и чудесен, как ты, – это Дэймон говорил искренне.
Анжела захихикала.

Вдвоем они сели в машину, и Дэймон сорвался с места в своей обычной, но иногда чересчур сумасшедшей, манере езды.

Крис остался в Портленде, сославшись на какие-то важные дела. Хотя Анжела подозревала, что он просто не хочет плестись сзади них – обогнать Дэймона было бы нереально.

– Жаль, что у нас было так мало времени. Я бы хотела рассмотреть все подольше, – они уже ехали домой, и Анжела мечтательно улыбалась, прокручивая в голове все моменты поездки.

Особенно, останавливаясь на тех двух, когда Дэймон, крепко держа ее, кружил голову в поцелуе.

– Когда-нибудь мы побываем там еще раз, – отозвался Дэймон, стараясь, чтобы голос звучал не слишком печально.

Он все еще не хотел рушить такое хрупкое счастье Анжелы. Не хотел, чтобы она поняла – у него совсем нет идей.

– Обещаешь?

– Обещаю, – от этого обещания ему стало еще хуже, но Анжела, похоже, успокоившись, отвернулась к окну.

Он уже говорил ей сегодня, что обязательно свозит ее и в Париж, и в Рим. Вот только сейчас он сомневался, сможет ли сдержать все свои обещания.
Темные мысли вновь навалились на него.

Ведь он уговаривал ее, говорил, что обязательно придумает выход. Анжела верила в это, и он обманул ее доверие. А в голове у него по-прежнему нет ни одной идеи.

Анжела же все так же не замечала его гнетущего настроения, списав излишнюю молчаливость на сосредоточенность дорогой.

Саму ее сейчас не волновал ни Люцифер, ни Апокалипсис.

Опьяненная головокружительной эйфорией медальона, она лишь хотела побыстрее оказаться дома, в таких надежных, таких крепких и одновременно нежных объятиях. Хотела вновь почувствовать прикосновения длинных и чувственных пальцев. Хотела ощутить вкус медовых губ и ту восхитительную легкость, и несравненную сладость поцелуя.

– Ты же поднимешься ко мне?

Сейчас они стояли около дома Анжелы.

От окон шел мягкий свет, а это значило, что Джош уже приехал с работы, но девушка не спешила выходить. Сначала она хотела убедиться, что точно увидит Дэймона вновь через несколько минут.

– Конечно, поднимусь. Если только, ты этого хочешь.

– Еще как хочу. Очень, – она покраснела, вдруг поняв, что у этих слов есть второй смысл.

– Тогда увидимся наверху, – уловив ее чувства, он улыбнулся, мягко и открыто.
 
И на этот раз вполне искренне. Отчаяние и чувство вины на секунду отступили, оставив счастье от того, что он так нужен ей.

– Я буду ждать тебя, и скучать, – Анжела тоже улыбнулась и вышла из машины.

– Не успеешь, – Дэймон кивнул через приоткрытое окно и, дождавшись пока Анжела войдет в дом, уехал отогнать машину.

– Тебя подвозил Дэймон? Почему ты не позвала его в гости? – спросил Джош, едва она переступила порог.

Видимо, он услышал шум подъезжающей машины, и теперь ждал ее.

– Он торопился домой, – Анжела пожала плечами.

– Жаль. Мне нравится и он, и Малькольм.
 
– Ну не начинай…

– Я и не начинаю. Разве это плохо, что я просто хочу поближе познакомиться с другом своей дочери?

– Ты и так с ним знаком.

– Я же сказал поближе. Просто в следующий раз не стесняйся позвать его в гости. Ему тут рады.

– Я не стесняюсь. Но сегодня он действительно занят, – не могла же она сказать, что Дэймон и так бывает у нее, едва ли не каждую ночь.

– Ладно, убедила. А как прошла ночевка с подругами?

– Просто отлично, пап! Нам было очень весело! Сначала мы поболтали, потом посмотрели кино и поели попкорн. Все как обычно.

Она улыбалась так счастливо, что сомнения в ее словах не возникало.

– Вот и хорошо. Рад за вас. А сейчас иди ужинать. Ты же проголодалась?

– Ни сколько! Пойду лучше уроки учить, – и Анжела поспешила скрыться наверху, опасаясь дальнейших расспросов.

Есть ей сейчас и вправду не хотелось – в самолете прекрасно кормили.

Оказавшись, наконец, в своей комнате, Анжела с удовольствием скинула с себя уличную одежду, в которой провела последние сутки, и натянула мягкие домашние штаны и длинную черную футболку с изображением любимой группы.

Ей ужасно хотелось в душ, но она боялась, что Дэймон придет раньше. Чуть поразмыслив, Анжела все-таки решила ополоснуться.

Упругие струи горячей воды били ей в спину, и она с удовольствием смыла с себя грязь и пыль прошедшего дня. 

Когда девушка вышла из ванной, замотав влажные волосы полотенцем, Дэймон уже был в комнате. Он стоял, облокотившись на подоконник, и не сводил с нее глаз.

– Я все-таки соскучилась, – Анжела, увидев его, улыбнулась, счастливо и довольно, как не было уже давно.

– Разве ты успела? – Дэймон картинно вскинул брови.

– А ты, разве нет? – она убрала полотенце и опустилась на кровать.

Дэймон все так же смотрел на нее, и было непонятно, о чем он сейчас думает.

– Скучал по тебе каждую минуту, – он, наконец, бесшумно присел рядом.
 
Его грациозности позавидовала бы и кошка.

Дэймон провел большим пальцем по ее щеке и губам так нежно и трепетно, что Анжела буквально задохнулась от счастья. Она никогда не привыкнет к тому, как на нее действуют прикосновения его рук.

– Каждую секунду, – он снизил голос до шепота, и накрутил на палец еще влажную прядь ее рыжих, как огонь волос.
 
Анжела замерла, утопая в зелени его изумрудных глаз. Нагнувшись, он коснулся губами ее губ.

Это было так великолепно, так восхитительно и так волшебно, что каждый раз Дэймон удивлялся – разве можно вообще испытывать такое непередаваемое наслаждение?

От прикосновений рук Анжелы, обнявших его за шею, по телу разливалось тепло и радостное покалывание, а от губ, так охотно отвечающих на его поцелуй, им овладевал восторг.

Дэймон, словно растворяясь в этих ощущениях, летел навстречу свету. Все то плохое и темное, сокрытое в уголках его души, тот мрак, что наполнял его суть с самого момента падения – все это сейчас отступило.

Пропал груз проблем, терзавший его сердце.
 
Пропала боль от того, что очередной их план обернулся полнейшим крахом.
И даже предстоящий Конец Света терял свое значение и мерк рядом с губами Анжелы, такими теплыми и волнующими.

 Все вокруг замерло, остановившись, и этот чарующий момент растянулся в сладостную бесконечность, которую не хотелось прерывать ни одному из них.
Комната, в которой они находились, да и сам мир вокруг них, просто исчез. Сейчас они были одни во всей безграничной вселенной.

Ни пространства. Ни времени.

Лишь пара слившихся воедино сердец, растворяющихся друг в друге.
 
И от этого поцелуя Дэймона наполняло тепло. Мягкое, и такое светлое, оно проникало внутрь него, заменяя тьму. Так легко, ясно и счастливо он пожалуй не чувствовал себя и будучи бестелесным Ангелом.

– Ты прекрасна, – он нехотя отстранился и Анжела разочарованно вздохнула.

Ее щеки пылали, и больше всего она хотела продолжать и продолжать этот волшебный поцелуй.

Дэймон желал этого ничуть не меньше, но все-таки поднялся и отошел к окну, понуро опустив голову.

– Прости, – голос его наполнился болью.
 
– За что? – Анжела удивленно вскинула брови.

Губы все еще горели, а такая перемена обстановки ее не радовала.

– Я снова подвел тебя.

Дэймон стоял спиной к ней, и Анжела не могла разглядеть выражение его лица.

– Ты же ни в чем не виноват.

– Артефакт не помог, и мне очень жаль.

– Глупости, Дэймон. Ты не мог знать этого заранее, – она поднялась и встала рядом с ним, положив руку ему на грудь.

– Но я мог бы предположить, что стекляшка бесполезна. А теперь мы зря потратили уйму времени.

– В любом случае, мы бы проверили это! И я бы не сказала, что время было потрачено зря. Прогулка по Парижу мне очень даже понравилась, – Анжела ободряюще улыбнулась.

– Прости, – снова повторил Дэймон.

Он уже корил себя за эту минуту уныния.
 
Ведь это он должен успокаивать Анжелу, а вовсе не наоборот. Сейчас она под действием артефакта и наконец-то перестала волноваться из-за всего этого, а он допустил такую оплошность. Не хватало только расстроить ее.

– Не извиняйся!

– Мы что-нибудь обязательно придумаем! – он уже взял себя в руки, и даже постарался улыбнуться.

 – Вот так гораздо лучше! Такой Дэймон нравится мне больше, – Анжела улыбнулась в ответ.

Она заглянула ему в глаза, а потом встала на цыпочки и, потянувшись к нему, немного робко коснулась губами, желая окончательно ободрить.

Дэймон жадно ответил на поцелуй, и на несколько минут оба вновь погрузились в то невероятное чувство восторга.

– Видишь, все-таки мы слетали не зря. И по-моему, оно того стоило, – в этот раз Анжела оторвалась первой.

Дэймон мягко рассмеялся, теперь уже искренне.

– Пожалуй, ты права, – он нежно провел пальцем по ее щеке.

И там где он касался кожи, Анжела чувствовала жар и легкое электрическое покалывание.

Под его руками ощущения обострялись в сотню раз, и даже самое воздушное и невесомое его прикосновение эхом отдавалось в каждой клеточке ее тела.
– Неужели, я смогла в чем-то тебя убедить?

– Боюсь, ты легко можешь убедить меня в чем угодно, даже в самых безумных вещах, – он трепетно поцеловал ее в лоб, провел рукой по волосам, – а сейчас мне пора идти.

– Так скоро? – Анжела расстроилась.

Она надеялась, что сегодня он останется с ней хоть немного подольше.

– Во-первых, надо придумать новый план. А во-вторых, уверен, ты устала после двух таких длительных перелетов.

– По-моему, я только и делала, что спала.

– Отдых в самолете вряд ли можно назвать полноценным сном.

– Хорошо, – она разочаровано согласилась.

Хотя Дэймон и был в чем-то прав. Несмотря на то, что большую часть пути она действительно провела в дреме, сон уже подступал к ней.
Но отпускать Дэймона все равно никуда не хотелось.

– Эй, мы же увидимся завтра, – он еще раз поцеловал ее в лоб, и легко перемахнув через подоконник, скрылся.

– До завтра еще целая вечность, – прошептала Анжела уже пустоте и уснула, едва успев закрыть глаза, с блаженной улыбкой на лице.
;