Синенькие

Дорогим Мамочке и зятю Юрию посвящается.
Спите спокойно! ПОМНИМ, ЛЮБИМ, СКОРБИМ.


МАМУЛЯ*************************** ЧАСТЬ -1 **********************************

Господи! Когда уже этот беспорядок в доме наконец-то закончится? Это хорошо, что хоть внуки вчера разъехались по своим домам, а то бы я точно с ума сошла от этих споров и курения в четыре рта. По кухне, опираясь на богатую инкрустацией резную палку из чернёного дерева, между кухонным столиком, умывальником и холодильником, пытаясь, навести хоть какой-то порядок, еле ковыляя, снуёт туда-сюда пожилая женщина лет восьмидесяти, ну, чуть меньше, семидесяти восьми. Маленького роста, полноватая, с красивой сединой…. Слегка похожа на белый одуванчик. У неё болит всё: ноги, спина, голова, а больше всего душа, за всех и за всё. Возраст такой. На кухне никого нет. Она рассуждает вслух, наверное, жалуется Богу. А кому ж ещё? Нет, она не зануда и не ворчунья, просто есть такая категория людей, которые любят без фанатизма чистоту и порядок. В принципе, она знает, что в соседней комнате за компьютером сидит и курит её зять (муж дочери), который не всё ею сказанное, но кое-что всё-таки слышит. У него сегодня выходной. Он расслабляется после тяжелой трудовой недели (компьютер, кофе, сигареты, на большее у него нет сил, а может просто элементарного желания)
- Опять умывальник полон грязной посуды. Сил моих больше нет. Хоть бы кто-то за собой убрал и помыл кружки, стаканы, тарелки. Пепельница, как помойное ведро, все ждут, пока я её вычищу и помою. Третий день у меня нет сил, третий день она смердит, гуляя по столу (брезгливо, двумя пальцами отодвигает пепельницу от края стола к середине). Специально не буду убирать. Вот, хочу видеть, когда они уберут её. Сколько можно говорить об одном и том же, об одном и том же? (шепотом) Идиёт - самый настоящий! (ворчит, вытирая стол, не дотрагиваясь до пепельницы) Ходит, воняет своей сигаретой везде и всюду. Всю квартиру уже провонял. Ну, вышел бы на балкон, на лестничную клетку. Нет. Вот нужно обязательно зайти на кухню, где и так воздуха мало и навонять. Хоть бы сигареты купил какие-нибудь нормальные, а то курит какое-то дерьмо, удушиться можно. В туалете окно закроет, насмердит, не сольёт воду за собой, вот Бог идиёта на мою голову послал. Ну, покурил, так открой за собой окно, проветри, ты же не один в квартире живёшь. Нет! Видите ли, холодно ему. Ну как тут не злиться? Кухня! (обводит печальным взглядом стены, потолок) Неужели трудно хоть чуть-чуть стены подбелить, стыдно людей в дом пригласить. Была бы здорова, были бы силы, сама бы всё покрасила и не унижалась бы, и не просила никого.
В кухню входит, сутулясь и скукожившись от холода (+19*+20*) с обличием Фредди Крюгера мужчина лет пятидесяти. Юрий Андреевич - зять. Натура невыдержанная, с претензией на культурность, с завышенным самомнением, холерик - садист. В руке он держит маленький окурок, почти обжигающий жёлтые от табака пальцы. Смачно затянувшись и выпустив струю дыма, чуть ли не в лицо ворчащей на всю кухню тёще, гасит в переполненной до краёв пепельнице на кухонном столе окурок, затем ехидно посмеиваясь, потирая холодные ладони и при этом, покашливая, заваривает себе чашечку кофе. Не переставая ехидно улыбаться чему-то своему и прикуривая очередную сигарету:
- Холодно-то как! Вроде бы ещё не зима, а на улице теплее, чем в доме! Брррр! Как мене холодно! Вам хорошо, вы вон, какая полненькая. Меня три свитера не греют. Для чего вы пооткрывали все окна, Надежда Яковлевна? Вы хотите, чтобы я простудился и умер?
- Холодно ему, ты посмотри только, сколько ты напустил дыму. Задохнуться можно.
- Вы явно преувеличиваете, это вы себе внушили так, что много дыма. И знаете, что? Если вам так всё не нравится, можете собрать свои монатки и топайте жить к своему сынуле. Он вас давно зовёт к себе!
Открывается входная дверь. Сверху донизу вся в кульках, пакетах и авоськах в коридор, а затем и на кухню протискивается полуживая от усталости, после работы и похода на рынок, дочка Надежды Яковлевны, жена Юрия А.
(елейным голосом):
- Привеееетики, как делаааа? (смотрит снизу вверх на мужа) Чё смотришь, мог бы, и помочь жене, может мне тяжело? Кричу, кричу снизу, чтобы спустились вниз помочь – ноль эмоций! Докричишься до вас, как же, карман шире! Дайте хоть присесть! А накурил-то, хоть топор вешай. Что делаете? Я так устала, еле ноги волоку. Мам, а ты что такая «надутая», что опять случилось? Что ты ей уже опять сказал? (гробовое молчание) Ясно!
Мама, вытирая слезу, пытается, хромая и держась за все углы одновременно, выйти из крохотной кухоньки.
- Надежда Яковлевна, я ещё не договорил. Куда вы уходите?
- А я и не прошу тебя ко мне вообще обращаться, меня нет для тебя. Так как ты себя ведёшь, ты у меня внимания не заслуживаешь.
(ворчит под нос, так чтобы все слышали):
- Вот садиста кусок. Будет ходить, и язвить по пятам целый день и не отцепится, пока всю душу наизнанку не вывернет.
Держась одной рукой за стенку, другой опираясь на палку она, еле передвигая ноги, скрывается за дверью своей комнаты.
А.К.2012г.

ТАРЫ - БАРЫ*********************** ЧАСТЬ - 2 *******************************
- Ну, и для чего ты это всё делаешь, чем она тебе мешает? Вот лишь бы только поиздеваться над пожилым человеком.
- Я ничего особенного ей не сказал, твоя мама - большая артистка, мы и поговорить-то не успели.
- Так, как ты с ней разговариваешь - не говори к ней вообще, и она права, не кури в квартире, в спальне хотя бы не кури. Всё уже так воняет твоими сигаретами, заходишь с улицы – упасть можно. И что это ты её гонишь к сыну? Это тоже её квартира, она тоже, как могла - посильно, но всё же участвовала в её покупке.
- Я ей верну все её деньги. Пусть не переживает.
- Вот вернёшь, тогда будешь выступать, а пока.…Да, и не забудь проценты и надбавку на дороговизну, и все коэффициенты, которые выросли за время со дня покупки. И ещё, вспомни,когда мы жили у неё, как бы ты себя не вёл, чтобы не вытворил, мама ни разу тебе не сказала, чтобы ты убирался к своей мамочке, хотя ты через день давал на это повод. А-аа, не нравится? Уходишь? Иди, иди, покури! Окна открой в салоне и закрой двери за собой! Блииин! И оно мне надо всё это выслушивать, кто меня пожалеет? Ну, и где теперь мои тапочки? Тоже взяли за моду шляться где попало. Мама, ну куда ты ушла? К тебе можно? Ты тапки мои не видела? Мам, ты, что и на меня тоже обиделась? Что ты сидишь сама в потёмках? Давай включим телик? Ну, мам?
- Что ты от меня хочешь? Включай себе.
- Ну, чего ты добиваешься, ты хочешь, чтобы я развелась с ним? Хочешь, чтобы я его прогнала?
- С ума сошла, у меня в мыслях и близко такого не было! Как можно оставить детей без отца?
- Кроме этого, мы без него сразу же и загнёмся, в первый же месяц. Ты прекрасно знаешь, что мы существуем только благодаря его зарплате, его мозгам и выносливости. Он, между прочим, пашет по восемнадцать часов в день, заметь, без перекуров, у него нет возможности покурить на работе. Поэтому вот и курит дома. Мам, он хороший, но очень уставший, у него никого нет кроме нас. Не пьющий, детей любит и меня. Что от него ещё хотеть?
- Я уже ничего и ни от кого не хочу. Дайте мне спокойно умереть. Уже осталось ждать не долго. Скоро все от меня избавитесь.
- Мама, ну что ты мелешь такую чепуху, мы тебя все любим, просто тебе дома одной скучно, вот ты и выискиваешь себе приключений. А Юра - любитель подразниться, вот он тебя и смыкает, а ты злишься.
- Нашёл себе подружку, пускай мамочку свою смыкает!
В приоткрытую дверь комнаты без стука бесцеремонно просовывается лысая голова.
- А что это вы без света сидите, экономите? Правильно, вот всё так нужно экономить!
(следом за головой в комнату протискивается худое тело с руками, потирающими от холода ладони) - Ну, и чего замолчали, обо мне, небось, говорили? Гы-гы. О! А у вас теплее! Правда, правда, теплее. Надежда Яковлевнааа, ауу-у, вы что обиделись? Перестаньте, идёмте, покурим! Гы-гы! Я, между прочим, на вас имею больше права, чем ваш сын! Я с вами каждый день и ночь, а он только звонит и иногда по праздникам приходит отметиться! Надежда Яковлевна, можно мне к жене обратиться? Спасибо! Ты думаешь меня кормить или нет? Я скоро вообще умру от голода, вот тогда и избавитесь от меня, уже недолго осталось!
- Господи, и ты туда же? Ты слышишь, мам, это он от тебя научился так причитать! Иди уже, зануда, я сейчас приду, что-то придумаю! Дай мне маме ещё хоть пару слов сказать, я её целый день не видела.
Юрий А. выходит из комнаты, потирая ладони, пытаясь изображать оперное пение:
- До-ро-гааая, гдееее тыыыы? Ааа-ууууу! Сооолнце моёооооуууу!
- Иди уже к нему, он же не отцепится, потом скажешь.
- Да пошёл он в баню, ничего с ним не случится. Слушай, я там синенькие принесла с базара! Такие огромные, как поросята. Нужно будет их сделать, но это уже завтра, сегодня у меня уже сил нет, да и на ночь не охота квартиру заванивать. Ты их только выложи на стол из кулька, чтобы я про них не забыла. Ладно, пойду моего «птенчика» кормить, а то он нас обеих съест. Идём тоже, пошли на кухню, чиво ты сама будешь сидеть? Мам, да не обращай ты на него внимания, пусть себе треплется сколько ему влезет! Юра, я тебе макарончики разогрею, будешь есть?! Говори быстрее, а то скоро наш сериал по телику, мы с мамой хотим успеть посмотреть. Мам, чаёчек будешь, я тебе с лимончиком сделаю? И я с тобой попью. Печенько песочное с орешками, хочешь? Попробуй, правда, ничего так, кушать можно? Вот сейчас только макароны и шницель поставлю в микроволновку. Нет у меня здоровья что-то новое творить, а ему всё равно, чем кишку набить. И чем его кормить, чтобы он поправился, ума не приложу. Уже такие порции огромные даю, одной порции на целую семью хватило бы, а он – палка - палкой. Поэтому и мёрзнет, как цуцик - аж в трёх свитерах.
- Это его злость его ест. Такой зловредный, такой вредный. Сил моих просто нет.
- А, ну, его к монахам, не обращай ты на него внимания. Лучше расскажи мне, кто звонил сегодня, что слышно? Братик звонил или они заняты-с?
- Сегодня не звонил, завтра, как штык уже в девять утра будет меня воспитывать. Он как начинает причитать: чтобы я пошла к врачу, и таблетки мои мне выписали не те, и принимаю я что попало, и не двигаюсь, и только сижу, ох. После разговора с ним, голова ещё больше трещит. Ладно, схожу в туалет, приму душ и может, засну, эта жара меня совсем добивает.
- Одному - жарко, другому - холодно. Дурдом! Интересно, кого-то волнует, как я себя чувствую? Эх, жизнь моя….,как там дальше…,а мне, а мне ….уж ни хрена не охота. Упасть, и - заснуть, до весны!
День подходит к концу, закругляя углы, удлиняя тени. В доме один за другим в окнах гаснут огни, засыпает неугомонный народец. Под крышей, межу балками ещё слышно, как голубь, булькая, взахлёб дорассказывает что-то кому-то из своих подкрышников. Сверчки включили свои переговорные устройства. Быстро темнеет. Ночь входит в городок. Мама, крадучись, пробирается на кухню (дети спят, не дай Бог разбудить), потрогала выключатели на конфорках, подкрутила слегка до упора газовый ключ на стенке, покачав головой, высыпала переполненную окурками до краёв пепельницу в мусорное ведро. Проверила центральную входную дверь в квартиру – закрыта на все замки и, одной рукой держась за стенку, другой опираясь на палку, пошла к себе. Шурша тапочками, вышла на балкон. Ночной ветерок с моря сразу же подхватил её пышный сарафанчик, растрепав седину, причесал по своему, обдал свежестью морской прохлады:
- Идём, потанцуем, милая?
- Как хорошо, никто не кричит, никто не спорит – мир на Земле. Как легко дышится. Только бы все были здоровы!
Мама усаживается в кресло, - посижу чуток, остыну слегка и тоже пойду спать, если, удастся заснуть.
Подбородок мягко опускается на грудь. Тссссс. Тихо.
Спокойной ночи!
А.К.2012г.
УТРО и СИНЕНЬКИЕ
ЧАСТИ - 3-4
*******************************

Утро началось, как всегда, со звонков сразу пяти будильников одновременно. Звонили все и во всех комнатах, каждый стараясь зазвенеть сильнее остальных. В салоне автоматически включился телевизор, и диктор, вечно бодрый и не желающий спать, сообщил который час! В спальне из под одеял и перин высунулся нос.
- Блиииин! Только вроде лег – уже вставать! Хочу на пенсию, ворчать и спать, и всех воспитывать. Нет, не хочу воспитывать, идите все к чёрту! Нашли, блин, Макаренко!
Первым вылез из-под огромного пухового одеяла, чертыхаясь и потирая ладони от холода, Юрий А. и сразу же потащился на кухню закурить сигаретку и заварить чашечку кофе. Кофе – всегда сам и только сам, это святое. Водные процедуры и туалет на втором плане.
- А! Где? Что? Господи, уже утро??!
Это вскочила, и на всех парусах с полузакрытыми глазами, как на автопилоте, к газовой плите готовить мужу завтрак, жена Юрия А. Ещё год назад это была обязанность тёщи, но после очередной словесной перепалки маман не выдержали. Как говорится - «отняли руку от сердца».
- Я ему в пять утра - вкусненько и побольше, а он мне хамить.
Никогда не скажет - ни "с добрым утром", ни "спасибо за завтрак". Что я ему, прислуга? К прислуге и то с большим уважением относятся. Неблагодарный! Всё! Он мне больше не интересен!
Сказала, как отрезала! Завтрак - это шоу! Тут простеньким бутербродиком с чаем не отделаешься. Кило картошки-пюре или пачка макарон со шницелем, а то и с двумя, пару помидор, огурец и целая луковица. Всё должно быть свежеприготовленным и не очень горячим. Столько же с собой на работу. К дому подъезжает микроавтобус, сигналит два раза! Юрий А., попыхивая уже третьей сигареткой за утро, сбегает через две ступеньки с пятого этажа и убывает в неизвестном направлении. Юрий А. – специалист по спец.электрооборудованию, его ремонтам и установкам, он и его бригада работают по всей стране. Так что, куда на сей раз занесёт нелёгкая, может сказать только его босс.
Один домочадец убыл. Можно слегка вздохнуть, принять душ, накраситься. Без накраситься - никак, это же могут на проходной не признать. Накраситься, это почти час и более, чем дольше - тем красивше, как перед выходом на сцену в «Большом». На голове волосок к волоску, каждый завиток - только в нужную сторону, строго, даже о-го-го как. Чаёчек с печенькой, это даже замного. Лишний жир - лишние хлопоты.
В кухню малым ходом, прислушиваясь, кряхтя и зевая на все три зуба, с вставными челюстями в кармане вшаркивается мамуля. Платье – то же, что и с вечера, причёска - сделанная ещё вечерним ветерком. Настроение – оставляет желать лучшего. Всё болит и всё плохо, потому что с вечера перенервничала. Давление…. Верхнее – завышено, нижнее – занижено.
- Таблетки пить больше не буду, всё равно ни черта не помогают. Врачиха какая-то ненормальная, говорю, что всё болит, будто выворачивает все суставы, а она говорит – возраст. Я ей говорю, что мне сын посоветовал проверить мои таблетки от холестерина, или они подходят мне, так она говорит: - «Идите, лечитесь у сына»…. Ну, ничего, слова сказать нельзя. Ты на работу не опоздаешь, что-то ты сегодня возишься, как никогда?!
- Вот допью чай и пойду! Неохота зря стоять на остановке, эти бабы, пока автобус приходит, такой трёп за чужие души устраивают, сдуреть можно. Приходишь на работу уже с головной болью. Мам, ты б тоже чего–нибудь съела, сделать тебе чаёк, возьми, поешь?
- Я поем, не волнуйся, вот лекарства буду принимать и поем! Нужно ещё рот прополоскать, так горько во рту всё время, что бы ни съела. Наверное, печень барахлит.
- Ну, всё мамуля, чмоки…. Я побежала, слушай телефон, буду позванивать! Не забудь запереть за мной дверь!
- Иди, иди уже чмоки. Тишина! Боже, просто не верится!
Мама повернула ключ в двери и направилась открывать все окна в квартире.
- Как они только могут жить в такой задухе, ужас, дышать просто нечем. Хоть чуть-чуть воздуха нужно впустить.
Ветер ворвался в гости к своей подружке через все окна сразу.
Закружил вальс со шторами и занавесками, смахнул не глядя со стола газеты на пол и замер, хорошего понемножку.
- Ну, и куда они тыцнули телефон на сей раз? Ааа, вот он. Совсем слепандя стала. Ало! Сына? Прииивеет! Не разбудила? Ты уже на работе, ясно! Нет, ничего не случилось! А, ну его это здоровье к "манахам". Я уже и говорить стесняюсь, где и что болит. А что толку, что я пью эти таблетки? Ну, ладно, не начинай! Ты лучше скажи, как вы там, как детки, всё впорядке? Зашли бы все вместе, проведали бы старую развалюху! Да я понимаю, что после работы уже не до хождения по гостям. Так просто, скучаю за всеми. Вы, главное, чтобы мне все были здоровы! Я чиво звоню. Твоя сестрица притащила вчера синенькие с базара. Я решила их приготовить сама, да-да, как ты любишь! Вот к девяти-десяти прилетай, покормлю тебя, не визжи так, чуть не оглохла, аж в голове звенит! И я тебя целую, буду ждать!
Фулюган (улыбаясь и качая головой), слов нет, надо же додуматься, так громко завизжать в телефон. Звенит в голове, как колокол на колокольне. Это он, видите ли, так радуется. Вроде взрослый уже, а туда же – шуточки, слов нет, когда они уже все поумнеют?
Так, что она там вчера говорила за синенькие? Куда она их запихнула?
Мама с трудом вытащила из под стола бумажный пакет-кулёк и вывалила на стол его содержимое.
- Боже ты мой, кто же покупает такие огромные? На столе лежали баклажаны в два - три килограмма весом каждый. Видно, что плоды находились как раз в таком состоянии, когда, чтобы ни приготовил из них, будет – «ну просто пальчики оближешь!» Ооот же ж глупая, и что прикажете с ними делать? Он их и не нюхает, она тоже не ест почти, внуки даже в рот не возьмут, чтобы попробовать, вот приготовлю и опять же всё выкинут на помойку. Сама я столько не съем. Оставить на потом - испортится. Ладно, пан или пропал, посмотрим, что получится.
Тут нужно сказать, что рецепт маминой баклажанной икры мне не встречался почти нигде. Нет, рецепт не экзотичен вовсе, не сложен и прост в исполнении. Я бы даже сказал, что мамин рецепт на фоне других рецептов икры – беден, как церковная мышь. Он не насыщен всякими специями и дополнительными продуктами. Один раз в Ливии я ел что-то подобное, но у мамы, всё же в сто раз вкуснее. Это же мама! В мамином рецепте присутствуют только сами баклажаны, лук, масло и соль. Никаких тебе помидорчиков, перчиков и т.д. Так готовила икру моя бабушка, так готовит моя мама, так готовлю я (оооочень редко).
- Где-то тут у меня железная пластинка была, если только не выбросили (баклажаны должны печься на открытом огне, на углях или на железной пластине на газу, тогда будет с дымком, в духовке вкус совсем другой, какой-то ненастоящий). Всё им видите ли мешает. Зазевался - пиши, пропало. Всё в мусор летит, ничего не ценится в доме. У людей в домах красивая посуда в сервантах, коллекции, картины, этим - ничего не свято, - всё выкинуть и не накапливать хлам и пыль. А вот и моя железка, и как это её не заметили? Мама положила на газовую конфорку железную пластину, включила огонь на полную мощность. Сверху на пластину положила оба баклажана, предварительно потыкав их ножом, сделав их, как решето. Когда баклажаны испеклись и стали совсем мягкими, мама сняла их с огня и под струёй холодной воды в умывальнике сняла с них запёкшуюся кожицу. Баклажаны пропеклись настолько хорошо, что кожица снялась мгновенно, безо всяких на то усилий. Мама аж пела, не вслух конечно, а всем своим видом. Больные руки слушались её, как никогда, все боли из пальцев, локтей и даже из коленей, ушли куда-то за «горизонт». Это подмечалось за мамой не раз, стоило какому-нибудь блюду у мамы получиться хорошо, она вся сразу расцветала, как бы становясь красивее и моложе. Но! Стоило ей только что-то «запороть» - мама моментально становилась мрачнее тучи и тут же у неё появлялась целая толпа виновных в её кулинарном промахе и куча всяких на то причин. Так ей было легче переносить свои кухонные неудачи. На этот раз всё шло, как по маслу. Баклажаны очищены, слегка подсолены, выложены в дуршлаге, чтобы ушла горечь и ждут дальнейшей обработки. Мама выбрала луковицу покрасивей и нарезала её малюсенькими квадратиками. Это нужно видеть, как почти невидящий без очков человек с больными опухшими пальцами, так орудует огромным кухонным ножом…. Вообще наблюдать за ней во время готовки – одно удовольствие, почти как за виолончелистом, исполняющим что-то очень красивое и сложное по исполнению. Наступает момент приготовки баклажанной икры. Лук слегка пересыпан солью, отжат и ждёт своего часа. Баклажанные внутренности выкладываются на деревянную доску и специальным деревянным топориком доводятся до однородной массы. Можно, конечно, в большую миску и вилкой или блендером, но это уже не то. Короче, топорик лучше всего. Итак, масса готова! Это действительно баклажанная масса, а не жижа, прожаренная или протушенная в сковородке, как делают многие домохозяйки, добавляя в эту жижу, что попало. Всыпаем соль, лук и опять перемешиваем, остаётся только добавить масла по вкусу...Советую добавлять постное подсолнечное, остальные масла портят аромат изделия. Подсолнечное масло, янтарного цвета, с запахом жареных семечек…. Всё! Больше ничего! Блюдо готово! Теперь чёрный хлебушек, намазанный сливочным маслом, сверху побольше икорочки баклажанной, туда ещё сверху на икорочку пару чёрных греческих маслинок уже без косточек и тоненькую помидоровую долечку, на вилочку кусочек белой жирненькой селёдочки, румку холодненькой сорокаградусной, грамм пятьдесят - не более…. Ооооооййй, ойц – вэй держите меняяяяяяя!!!! Лэхаим, бояре!
Мамулечка, я лечу к тебе через весь город, как сумасшедший. Твои синенькие, не имеют себе аналогов по вкусу во всём мире (моё личное мнение). Какой праздник для души и желудка!…Ровно в 9:оо, ты сообщила мне по телефону, что лакомство готово, осталось только заправить маслицем и всё. Это же нужно было видеть, как я боролся с желанием - «сейминут смыться с работы и окунуться в мир вкуснейшего из вкуснейших блюд». Вот уже на горизонте твой дом! Парковкой это не назовёшь, кидаю машину, как попало и лечу по ступеням вверх к заветной мечте. Во, подумаете ОБЖОРА! Ничего подобного, ну может же человек что-то любить очень – очень? Звоню в дверь, кулаками бить и как в детстве тарабанить ногами - не решаюсь, как-то не солидно уже. Двери открываются не сразу, что-то случилось, звоню ещё раз, прислушиваюсь. За дверью обессиленные шаркающие шаги. Слава Богу, сама идёт к двери. Уже легче, что сама, а не кто-то вместо неё...Дверь медленно открывается.
- ( полушепотом) Мама, кто умер?
Мамино лицо было бледно и словно посыпано пеплом. Слёзы в два ручья стекали по морщинистым щекам на подбородок и с подбородка капали уже на пол.
- ГОСПОДИИИИ!!!! Заорал я,- что происходит, скажи уже, наконец?
- (сквозь слёзы и заикаясь) Я уже почти сделала синенькие….
- Таак! Ну, не тянииии, говори уже!!!!
- Осталось только заправить маслом и посолить…
- И, что - масла нет в доме? Так я мигом слетаю…?
- Так слушай же! Я, слепандя старая, не заметила и вместо масла, по ошибке, влила  в синенькие «ФЭЙРИ» (жидкость желтого цвета для мытья посуды). Короче, всё выкинулось на помойку!
Наступило гробовое молчание. Придя в себя, я как-то нервно хихикнул, сперва тихо, потом громче, а потом мы уже вдвоём ржали и плакали от смеха, как те двое ненормальных!
- Мамуля, (выдавливал я из себя, смеясь до слёз) поверь, что не ты одна подзалетела с этим «маслом»! Чтобы у нас по жизни большего горя не было, чем эта оплошность, чего и вам желаем!
Аминь!
P.S. Юрию, мы ничего не рассказали. Всё равно он это блюдо не ест, а вот поостроумничать по этому поводу – не отказался бы. Сестре мама сказала, что синие были очень, очень горькие, пришлось оба выбросить, и чтобы такие огромные больше не покупала. Гы!
А.К.2012г.