ГАНС

 Когда муж решил назвать сына Ганс, я была расстроена, так непревычно звучало это имя для меня. Не только для меня, но и для односельчан. Постепенно все привыкли и стали звать его Гансиком.
 Уже 17 лет мы в Германии, и теперь его имя никого не смущает. Мы с мужем, как старые деревья, которые пересадили, с трудом приживались на новой земле- с другими порядками, другим менталитетом. Дети же наши, как молодая поросль, впитали всё лучшее и стали уже коренными немцами.
 Эти воспоминания пришли мне на ум, когда я увидела свою квартирную хозяйку, госпожу Лютц. Она как -то странно относится к моему сыну Мне давно надо было бы с ней поговорить. но что-то всегда удерживало меня от этого шага. Страх потерять квартиру, наверное.
... Госпожа Лутц остановилась и опёрлась на трость, поставив сумку на землю. Она несколько раз пыталась поднять сумку, но сил, видимо, не было. Я подошла  к ней и предложила помощь, она молча кивнула. Проводив её до дверей её квартиры,я, скорее выдохнула, чем сказала, что хочу с ней поговорить. Она пригласила меня зайти через 2 часа. Будто молоточки застучали у меня в голове; почему встреча назначена в квартире, а не в бюро? Бюро же находится напротив её квартиры. В  бюро я бы чувствовала себя решительнее.
 Два часа у меня были, чтобы,как говорила моя бабушка, ,,собрать мозги в кучку'' С чего же мне начать разговор с этой женщиной?
 Я вспомнила день , когда мы с сыном пришли, чтобы получить квартиру в этом районе, так как в доме напротив живет моя дочь. Шансов у нас не было,переселенцев госпожа Лютц не жаловала. Но... надежда умирает последней.
-  Ганс Вагнер,- представился сын. 
 Госпожа Лютц замолчала, а когда она заговорила, то я не поверила собственным ушам. Она предложила сыну двухкомнатную квартиру за чисто символическую сумму.       Когда я сказала, что, если сын возьмёт квартиру, то и нам не нужна трехкомнатная. Она, не раздумывая , существенно снизила нам квартплату. Более того, она сказала, чтобы мы в письменном виде изложили то, что нас не устраивает, и все неполадки будут устранены. 
 Единственное, что я смогла выдавить из себя, был вопрос;
- Почему квартира Ганса стоит так дёшево?
 Мне показалось, что она смутилась. Затем, гордо вскинув голову, она заявила, что хотела бы, чтобы он помогал ей ухаживать за садом, и иногда - в оформлении документов,в удобное для него время.
 Ганс согласился, выразив сомнение, сможет ли он. 
- Я помогу,- сухо ответила она.
 На новоселье  сын получил подарок от госпожи Лютц-альбомы с марками, которые кем-то собирались годами. В день рождества - альбомы старинных монет. 
- Сынок, это очень дорогие подарки, почему ты их принимаешь?
-  Мама, она так просила. Ей хочется, чтобы коллекции попали в хорошие руки
 На день рождения он получил годовой абонемент в фитнес- клуб. За садом ухаживает садовник, а Ганс получает подарки...Я должна с ней поговорить, пусть даже нам придется переехать. Пусть все объяснит.
 Госпожа Лютц открыла мне дверь, и я лишилась дара речи; белоснежная блузка, чёрная юбка, бриллиантовые украшения,лёгкий макияж - все это придавало её облику важность и неприступность. Она пригласила меня в зал, где уже был сервирован стол на две персоны. На стенах было много портретов,на одном я остановила свой взгляд, чуть не лишившись чувств' на нем был изображен мой сын в форме солдата гитлеровской армии
-  Вы тоже находите сходство Ганса с моим братом Гансом?
 И только тогда я поняла, что портрет написан задолго до моего рождения, не говоря уже о сыне. Госпожа Лютц смортела на меня, не моргая, слёзы падали на блузку, стекая ручейками по морщинам, останавливаясь в глубоких рытвинках. Она взяла себя в руки  и начала свой нелегкий рассказ;
-  Ганс ушел на фронт в 1942-м году, ему шел 22 год. В этом же году он погиб, не сделав ни одного выстрела. Наша семья была верующей, и Ганс обещал маме, что никогда не выстрелит в человека. 
 В 1947 году, после ранения и плена, к нам приехал Вилли, он был рядом с Гансом в последние минуты его жизни. Мама, увидев Вилли, в сердцах сказала, что возможно, Ганс остался бы жив, если бы стрелял. Вилли опустил голову;
- Тогда бы плакала другая мать.
 Проклятая война... Вилли стал моим мужем, у нас родился сын Ганс -  Петер. Вилли умер, а мой единственный сынок погиб в автокатастрофе, находясь на отдыхе в Турции. Я живу, и меня окружают портреты мёртвых душ; и грешных и безгрешных.
 На закате жизни Бог подарил мне свет и тепло; мне захотелось пожить, радуясь успехам вашего сына. Прошу Вас, не лишайте меня последней радости на этом свете. 
 Слушая её, я вспоминала фильмы о Великой Отечественной войне. Как мы плакали, видя смерть русского солдата, и радовались, когда замертво падали десятки фашистов, не думая о том хотели ли они воевать, о том, что их также оплакивают матери...
 Я ненавижу войну и тех, кто принуждает воевать. Великая! Чем она великая? Масштабами боевых действий, количеством погибших, потоками слёз, горем, бедами, потерями? Когда я уезжала из Казахстана, моя близкая подруга сказала;
-  Хоть бы не было войны, не дай Бог, чтобы наши сыновья встали друг против друга с оружием в руках.
 Пусть будет мир на земле, а те, кто разжигают войны, пусть подумают о наших сыновьях, как о своих. Я сидела с госпожой Лютц и оплакивала её брата, который погиб в 21 год. А он хотел жить, верить в Бога, растить детей... Я оплакивала этого ,,фашиста'' очень похожего на моего сына.