Валерия

Была у меня собака по имени Валерия. Лера по-простому. Мне ее щенком занес мой приятель Валера. Лет двенадцать назад. В половине двенадцатого ночи, в подпитии изрядном. Вообще-то Валера – сама рациональность, – пьет редко. Но тогда случился юбилей шефа. Человек, который не пьет на юбилее шефа, не будучи статусно непьющим, вызывает нервозность. А Валера не любил вызывать нервозность, ибо был и есть, как я уже сказал, рационален.

В общем, стоит, покачивается, в руках щенок. Шел, говорит, с юбилея. Вижу – щенок. Эрдель. Роется на помойке. Это возможно? Нет, невозможно… Я говорю: Валера, во-первых ты пьян. Во-вторых, это не эрдель. Да, сказал сурово Валера, я пьян. Но это – эрдель. И был прав. Он вообще всегда прав. В-третьих, говорю, я не люблю собак. Лжешь, сурово сказал Валера. Ты любишь собак. И опять же оказался прав. Я люблю собак. С того дня по сию пору. Щенка назвал в честь Валеры. Она была чертовски умна. Правда, знала об этом только она. И я. Все прочие считали ее дурой. И заблуждались. Они считали, что если собака подносит тапочки, и ложится по команде, она умная. Они просто сами всю жизнь подносят тапочки, ложатся по команде, и на этом основании считают себя умными. А Лера умела говорить. Вернее, слушать. Говорить умеет каждый идиот. А слушать только умные люди. И собаки. А она слушала. Она даже готова была терпеть, что я курю при этом. Чихала, головой трясла, но – слушала. А я ей рассказывал про свои взгляды на жизнь, на литературу, размышлял о Боге и о странностях любви, а она всегда соглашалась со мной. Не из вежливости и не от глупости. Просто мы с ней были одной крови. Она и я. Наверное, я в прошлой жизни был собакой. Вообще, я полагаю, что все люди в предшествовавших жизнях побывали собаками. Кто кем. Кто таксой, кто волкодавом. Видимо, я — эрделем.

Потом она умерла. Ее укусил клещ. Дичь какая-то. А я думал, проболеет и пройдет. Не хотелось вести ее к ветеринару. Всё какие-то дела. А потом было поздно. Я принес на руках полутруп и мне так и сказали – поздно. Надо усыплять. Раз надо, стало быть, надо. Потом я ее притащил в коробке от телевизора домой. В трамвае меня оштрафовали контролеры. Они сказали, что не оплачен провоз багажа. Я сказал старшему: «Это собака, понимаете? Усыпленная». – «А мне похх…», – сурово ответил контролер? И был прав.

А на остановке остановил милиционер. «Что в коробке?» – спросил он, щуря глаз. Я вообще с младых лет вызывал у милиции какой-то приступ бдительности. Гормон что ли выделяю особый? «Это собака» – ответил я. «Эй, я серьезно», – обиделся не на шутку страж. «И я серьезно. Собака. Только мертвая». – «А зачем она тебе» – страж невольно отшатнулся. «Надо», – сказал я, обошел его двинулся восвояси. Он меня не окликал.

Кажется, я в тот вечер напился. Вернее, пробовал. Как-то не получилось. Не брало. Просто сидел, пил и размышлял. Молча. Потому что говорить в этом мире было не с кем.