Казематы Лувра, конец первой части

Сюжет.
В Париже назревает переворот. Ничего не объясняя племяннице, рано утром Алонзо, министр Франции, прячет Луизу в одну из камер казематов. Луиза в отчаянии. Рауль де Бражелон передает ей кинжал на случай угрозы жизни. Гизы обороняют Лувр от безумной толпы.

КАЗЕМАТЫ ЛУВРА

"TIMS MOVES SLOW"
Anonymous
"Остановись, Мгновенье..."
Аноним

LIVING TRAVELING SHARE.
From yours @ nice to meetyou.
Anonymous

"OF THE WALL"
Anonymous
"Поднять решётки!"
Аноним

"Британская щепетельность относительно господства на море, раз на суше это не удалось, рассматривала морские просторы равноценно земельным владения, и так облизывала бока Франции, если не говорить о её жопе. Ходить по палубе судна приравнивалось к прогулке по земле Англии. Дела обстоят также и ныне, но сейчас во мне говорит француз". Это цитата из дневника Джиакомо Казановы. Он трезв в суждениях здравого смысла, и не менее издевательски иногда высказывается о французской монархии будучи грандом Испании. Например, не именуя он делает наброски известных лейбористов в виде породистых собак, не преминув оговориться, что самые породистые собаки в Лондоне. Следуя гравюрам Баптистена ля Гоша где влюблённый Геракл домогается нимфы Европы, он делает ремарку - так появились на свет маленькие французики. И если слово "государственность" предполагает существование государя, то его одного и следует именовать мужеским родом в стране, где лягушачья икра столь же деликатесна, как чёрная икра в России. Государыня-гусыня, так говорят о императрице, а потому только с Петром I сложил отношения маргонский протекторат. Луиза образование своё почерпывала из суждений Джиакомо, ведь было сказано, он поклялся пред распятием быть ей заботливым братом, и следовал клятве в своей разносторонней жизни, за что Гизы подарили ему дружбу и признательность. Иметь ребёнка в Британии нельзя без изволенья королевы, моё рождение на свет было решением судеб, и считать Джиакомо крёстрым отцом я вполне могу за эту инсценированную им интригу, благодаря которой я имею счастье сделать для вас эти фривольные рукописи.
Туманное утро началось обычно. Но внезапно в комнату Флёр постучали. Это были г-н Арманьяк, г-н Соммерсет, Лоренсо ди Медичи и адмирал их величеств Фердинанд великолепный. Ничего почти не объясняя они быстро увлекли Луизу ещё в кружевном пеньюаре в дальнее крыло и помогли спуститься в казематы для гувернанток и фрейлин, которых вскоре привели в её сопровождение. В подземелье Версаля было холодно и страшно. "Вместо завтрака", - подумалось Луизе. Она посмотрела на мрачные каменные стены, зарешеченное оконце. Что ждало их, страшно было подумать. Если Лувр уже не надежен... Сухие листья падали сверху за окном. Луиза подошла ближе и выглянула наружу. Небольшой двор, в который выходило окно подземелья, был почти пуст, - прачка или служанка для тюремного каземата, два-три стража. Если протянуть руку, можно было коснуться брусчатки и собрать несколько листьев. Шел мелкий дождь. Луиза поднялась на цыпочки, и в ладони оказалась горсть листьев. Вот все, что было теперь в ее жизни. Страх опасности или даже смерти заставил её задрожать. Вдруг у самой решетки она услышала отчетливый шёпот. "Не бойся, вам ничего не угрожает!"
Разодетый в шелка мужчина протянул ей руку, в которой была мягкая свежая булка. И тут же исчез из вида. Луиза поделилась лакомством со служанками. Камера была тесной, они уселись в кружок на соломе и принялись ждать. К полудню поднялся какой-то шум и возникло волнение. Луиза снова подошла к самому оконцу. На этот раз ей не позволили высунуться, но она увидела, как множество ног одетых в лохмотья людей пробежало по двору. Раздались крики и выстрелы. Потом все стихло. Скоро вновь появился юноша. Анри протянул Луизе оружие - кинжал, завернутый в дорогую ткань. "На всякий случай", - так же быстро шепнул он, и скрылся.
Медленно тянулись минуты мучительного ожидания. Луиза сжимала кинжал изо всех сил, намереваясь пустить его при случае в ход. И вот сердце ее бешено забилось - в коридоре раздались шаги и загремели ключи, отпирая замок. Дверь распахнулась, на пороге стоял её дядя, граф Алонзо де Гиз, в роскошном светло-голубом шелковом камзоле и расшитой перевязи. На груди его блестел бриллиантами министерский орден.
Она бросилась в объятия дядюшки в полу обмороке от страха и зарылась в шелковые рюши сорочки. Луиза не знала, что восстание было быстро подавлено. На одной из аллей в парке Лувра, усыпанной сухой опавшей листвой и ведущей прочь от Дворца, их ждал экипаж и лошади. Дядя и племянники давно планировали отъезд.
Луиза и Юрген прибыли в Амьен ровно по расписанию парохода. В Дувр они отправлялись в 8.00 вечера.
- Как вас записать, - проговорил недовольным тоном пожилой билетёр-англичанин, когда пара подошла к шлюзовому, где их ждали трап на корабль.
- Мессир Жебодуи с супругой, - последовал ответ.
Англичанин холодно оглядел их. Пара была закутана в темные плащи, все что смог увидеть английский офицер - их бледные лица от долгого путешествия в карете по осенней прохладе.
Вы недавно поженились? - пытливый взгляд явно выискивал шпионов.
Лицо Жебодуи расцвело улыбкой, в которой Луиза ясно прочитала скрытую ярость.
- О да, мы плывем в увеселительный круиз, к родителям невесты.
- Вы ведь знаете, Мессир, - прогнусавил клерк хотя и вежливо, но упрямо, что вы не можете спать в корабле...
Немой вопрос на лице Жебодуи заставил голову офицера вжаться в плечи.
- Мы верные подданные нашей королевы, и её приказ... ну вы понимаете.
Жебодуи кивнул, у нас есть... "вторая по качеству кровать"...
Луиза сжалась от страха: "Эти сумасшедшие протестанты..." Они не могли спать в постели на кораблях её величества в силу религиозных запретов Англии.
Офицер кивнул, и их пропустили. За Лузой и Юргеном внесли узкую лавку с высокими спинками с двух сторон в виде готических соборов. На этой "постели" для молодоженов принято было укладываться спать на кораблях Англии.
- Нам не удаться выспаться, - шепнула Луиза, когда они поднимались на корабль.
- Нам удастся выспаться, - ответил ей Юрген сквозь зубы.
Их поселили в каюте для семейной пары. Она была такая узкая, что там действительно встала только их узкая лавка, на которой можно было только сидеть рядом, каждому облокотившись на свою спинку и дремать тяжелым некрепким сном.
Юрген ласково усадил рядом с собой Луизу и обнял за плечи, чтобы она облокотилась на него. Нужно было знать Мессира, истосковавшегося по Луизе за время их жизни в Лувре, где также нельзя было обнаруживать их связь, любовную связь между родственниками. Вряд ли такому мужчине могло помешать отсутствие постели. Спустя минуты, пока корабль проходил через шлюзы Франции в пролив, он достал дорожные сумки и между любовниками на лавке оказались свечи, вино, фрукты и канапе. Влюбленные мирно поужинали, легкое вино кружило голову и они предались поцелуям.
Улыбнувшись, Луи подумала, как это приятно оказаться так близко от Юргена... То ли сон, то ли безумие, их колени то смыкались, то теряли друг друга. Луиза находила себя то спиной к нему, то утонув в его объятьях, - началась качка, корабль вышел в море. Утром их ждал Альбион. Арами остался в доме господина Арманьяка, прикованный к постели полученными ударами.
Франция гораздо ближе к Британии чем это может показаться, и вельможи сменив одежду и внешность создавали Британский корт только что выйдя с французского Двора. Таков их обычай, французы родственны Тристану и Изольде, которые британцы по происхождению, поэма "Тристан и Изольда" считается оригиналом в английском варианте. Молодая пара ехала в Хедден-корт, старинный замок Ричарда Львиное Сердце. Это был дом их предков, где Луиза и Марч провели детство в шумной компании королевских детей. Они мечтали пожениться, и обвенчались тайно в церкви апостолов Павла и Петра при Хедден-корте. Это известная история рождения Генриха Саутгемптона. И пока нас занимают рассказы о Джиакомо Казанова. Они не возвращались во Францию до совершеннолетия сына, с котором провели детство в Италии. Граф Соммерсет остался в Лувре один без привычных друзей и компании. Чтобы как-то развлечь себя, он стал появляться на вечерах оперативного редакторского общества для угоды венца их высочеств, где обсуждались тема Nachtmann (Ночного человека), forX SQUARE tambler (встречи с которым не миновать). Появление в скверах Лувра босяков негативно осудили члены Парламена и Бургермерии. Людовик 11-й, женившись на бургерше, которую по аналогии созданной в городе такж нарекли Анной, проявил недальновидную неосторожность, допустив чернь ближе к престолу. Озирая присутствуюших, валийский герцог Луи Гондиак упомянул словам искреннего правила законы Ночи Версей как Evidans de ParFumery, evidans de BeauTe, подразумевая лорда Трансмайера и мд-ль де Буа-Тросси. Это вызвало истерические выпады со стороны упомянутой дамы, положение которой в Лувре было двусмысленным, посещаемой женщины. Буа-Тросси казнили и надругались над её телом, но устройство Двора было преемственным, подобно Шеврезам, Тросси сменились и качественное повторение услужливой помощницы королевы сгладило впечатления.
Наряду с немым камерщиком Жиллем, Лильским палачём Итоном, уродцем и горбуном Гвидо, также тюремщиком Троптом знаменитого Фанфана есть немало казначеев прикладного карпатства, один из которых Солано де Лондон. Граф Лондон пожаловал свой сан королеве Британии и стал простым чиновником в Тауэре. Это семейство де Гизов и неизвестно, где они могут появиться. По его имени Сити стал называться Лондоном, а Сите "Пари" - по имени пастуха Париса, который стал тюремщиком для Железной Маски. В то время когда Лувр был частью Бастилии, палачём стал Базиль - прежде создатель византийской Базилики. Все искусству капитолийства учились у архотектоника Измаила. Гордон Измаил имел к упразднению природную склонность - в прошлом Джофри сын Церцеи. Заплечный Тамерлана - Ярило владел прежде Древлянской Русью, пока не сдался Печенегам. Инквизиция глава которой был сам Цезарь Рима призвала в свои ряды всех увлеченных костоломов. Всё что им нужно было - волшебное могущество ведьм и фейрис, чтобы победить короля эльфов Элронда и проникнуть в его дома. Так эльфы стали нищими бродягами, но нажив ещё могущества убили 7 королей Назгулов - палачей. Эти и другие мифы Средневековья делают Тауэр и Бастилию едва ли не самым мрачным историческим памятником.

Дополняется..,