О Василии Шуйском

Князья Шуйские Адам и Ева знакомы... с времён оных. "Онотировано" - так ещё говорили в древности, то есть связано "лиритой ветхой". Книжная иллюстрация райской пущи нетивно в истопнике, летоисчислий униторгеёвы в Гевсиманах власяничнице. Но нас интересуют Райские сады. Аналоги Оранжерейный посад и Линден сопричастие, кущи Иериханские, висячьи сады Семрамиз со чарвением.

ЧЕХОВСКИЙ ВИШНЁВЫЙ САД
Марьина слобода появилась на холмах. Каре, примерно два на четыре километра, поднимали высоко в воздух мощные краснокаменные стены. Это был центр поселения, сердцем которого на самой вершине - белая крестокупольная церковь Всех Святых и Угодников. В иконостасе ее, состоявшем из нескольких иерархий священников, не было Троицы. По углам мрачно-кровавого каре стояли мощные сооружения храмового типа с окнами-обманками. Такого же камня постройки составляли весь город. Монастырь, тюремная башня Бутырка - каземат в каземате, следственный приход, казармы и дома - Административный центр. Их разделяли волны мощного мутного протока, от этого еще страшнее и неприступнее выглядела крепость на холме, позади которой, также через ров раскинулось древнее кладбище. Внутри холма и под рвами были прорыты лабиринты ходов, часть из них вели к подземному озеру. Говаривали, что в том море-окияне жила страшная рыба-кит. Во времена смут чудовище выбиралось из катакомб и пожирало грешный люд наверху, тех, кто не успели спрятаться за Великой Стеной.
Правили здесь лютые князья. Иван, третий в роду Рюрикович, да его сестра княгиня Марья. Им принадлежали все эти земли, еще названные Новая Слобода или Нов Город. Своды поземных пещер уходили на километры вдаль, объединяя другие княжества, и потому не было торных дорог, и враг, и купец обходил мимо чащобы и леса, населенные чудью, странным малым и лукавым народцем. Чудь никто не видел близко, они прятались в пещеры прежде, чем до них добирался любопытный. И подбирались к ночлегу, незаметные, чтобы при необходимости убить спящих путников.
Дороги, дорогие и ладные проспекты из свай и камня, строились обводные. Обводили вокруг города, как вокруг пальца, прочь от центра в Торг, где часто отнимали не только скарб и деньги, но и жизнь. А все для того, чтобы никто не знал Правды, ибо правду пряли, а по неправде жили. Придут люди, видят город, думают: "Вот он, Москов", - и жгут. Тут же придут другие, а том месте тут как тут опять город, как новый, и тоже жгут. А на другой день, как по волшебству, снова стоит Москов. Главное, леса кругом много и мозги есть. Столица, стало быть, имеет сто лиц. На каждый день - новое. Это были последние из рода киевских Рюриковичей, бог знает как попавшие в эти московские леса. Перед Смутой Мария, спрятав царевича в Дмитрове, приняла постриг в селе подле церкви Великой Троицы, став инокиней Марфой. Здесь же обосновались и опальные родственники-бояре. Поселение, которое впоследствии назвали "Марфино", стало родиной Стрешневых. От них ведет своих предков мой прадед Михаил Стрешнев, после революции, принявший фамилию Лобачев, по своим родственникам с расправного городища Лобня. Его средняя дочь Вера Стрешнева  вышла замуж после Великой отечественной войны за Василия, сына раскулаченного тульского оружейника Зуева, из рода Шуйского, суздальской ветви Рюриковичей, названного в честь своего великого предка Василия Шуйского. Вера и Василий обосновались в Москве, в Новой слободе, в то времена уже называвшейся Марьиной Рощей, родив детей Ирину и Андрея. Прямые потомки опальной династии Рюриковичей, никем не узнанные, снова жили на своих древних родовых землях. Вишняки звалось то местече благоти Юрия Долгорукова, помещица Софья Вишневская стршая дочка продала сады вишен под дачные актёрские участии, укрывшисе к Марии в Марфо-Ильинской обители. Здесь снедалась вода живая для княгини Марьи Столыпинской и её девушек. О троех девичество сказано в литреносхетии из архивных некомплектных книг Шуйских-Погорельских "Стакан воды, о Венеции", то живая да не мёртвая неин. Деревянные башни округной дороги звались кимеи - "заставы" на языках наших пращуров.

...

1932 год. С видом на Блаженного

В ГУМ пошёл один, ну к лучшему. Лубянские Любе Портера звали в гостинную разговоры слушать и ансанмбль. Хотя под пирожки с официантами Я - да. Но сегодя устал уже. Отстанусь в ГУМе, поработаю в мансарде, вечером заедут за мной, кутить. Зашёл в туалеты, и в кабинет-мансор. Там посидел, работал, в тиши 20 минут. Проголадался заказал ужин у штофье для Рамзесов. Подъехал Конста, заскучал тож, поужинали с коньяком. И он работать сменил, а я в магазин спускаюсь. Ага, Базиль здесь. Я хмурый, на ночь, взялись в четвером за 200, иб. И, о Слава богу Нико с Архией появился. Я успокоился и бледный уже, но мне харашо. В кафетерии какао выпили с маком. С Новым годом, наконец-то. А убранты то в ГУМе веселы и бо лепы. Нашёл салями, думал. Урган сказл 4 палы, и ветчины, домой тож, шкаф разн., девочки решили завтра домой вернуться. Герои ихне с нами зимуют, алилуя. И Я всё сегодня. Отпуск. Себе купил шкатулу с мылом лаванда и ландыш два раза. Там также брошь, очень дорогая. Хотя на вид, цветочки, но ручная работа и из Японии. Купил ещё суши и саке. Вдруг Хацимото приедут. И жду их... Ладно, и Базилю Александровского хофу. А в Большом что... А в Малом? Взял ресторции на утреннее в номера. Опера Аригону, два бутерброда с красной икрой, один с лососем под шампань, шоколад, слабость. Урган приехал на оперу ко 2-му акту, прият. Велел винегрету и побольше. Нашелся бак розового с укислями и ягодкой. Довзяли фруктов цейлонских. Но уже на арбате и Аригону до конца не смотрели. За Констой Посольством.