Голос

          В подмосковной усадьбе прошли века. Те, кто жил здесь много-много лет назад, уже более никогда не вернутся. Мебель заменили. Полы и стены перекрасили. Ковры свернули, посуду разбили. Свечи погашены. И письма, что хранились в ящике узорного комода, прочитаны чужими людьми. Весь домашний уют давно нарушен и почти исчез.

          Почти.

          Чудом в гостиной сохранились старинные часы. Большие. Напольные. Они будто вросли в место, где простояли все эти годы. Их корпус потемнел и потерял блеск. Медные стрелки покрылись зеленью патины, а тусклая тяжесть маятника ритмично вздыхает печалью. Часы постарели и выглядят усталыми.

          Но голос!

          Их бодрое «тик-так» все еще ясное и уверенное как прежде; совсем не тронуто временем, которое они так долго отсчитывают. Словно остаток тепла, затерявшийся в доме между веками его осиротелой жизни, укрылся в этом тихом, но очень настойчивом «тик-так, тик-так»…

          Часы живут. И жива малая испуганная частичка давнего домашнего уюта, которую они сохраняют.

          Защемило сердце. Захотелось сделать что-то приятное в благодарность за доброе гостеприимство, которое подарили мне старинные часы. Я погладил их и нежно прошептал: «Часики…»