Трудовое воспитание - часть 1

Трудовое воспитание.- 1.

   Честно говоря, мне почти не запомнились уроки труда, где нас обучали слесарному и столярному делу, и работе на токарных станках. Не запомнилось, потому, что за урок успевали только послушать объяснения учителя, и совсем чуть-чуть поработать руками, делая, например, черенки лопат, или выпиливая из куска стали молоток. Другое дело, когда после девятого класса мы проходили месячную трудовую практику на приборостроительном заводе. Работали сдельно, и по итогам практики получили зарплату от восьми до двенадцати рублей. По тем временам это ,примерно, порядка десяти процентов от среднего заработка рабочих завода. Для начала нам дали задание, выпиливать напильником из стальной заготовки молоток, и просверлив в заготовке отверстие, напильником придать отверстию форму прямоугольника с овальными углами для насадки черенка. На эту работу у нас ушло больше недели. Заработок составил всего пятьдесят копеек. После этого нам дали заработать чуть больше на сборке стульев. Каркас стульев был из дюралюминия – его нужно было обработать напильником от заусенчатого облоя после литья оставшегося. Сиденья были из твёрдой пластмассы , с соединённым во время литья стальным стержнем с резьбой  и двумя трубками. Стержень вкручивался в стойку каркаса, а в трубки вдевались стержни от спинки стула, к которым крепилась пластмассовая пластина для опоры спины сидящего человека. А ещё на пять ножек каркаса крепились колёса.
Практику проходили ученики сразу из трёх девятых классов нашей школы. Все мы работали в одном помещении, поэтому я замечал каково отношение к труду у моих товарищей. Большинство работали старательно, но были и ленивые, и те, что бегали по цеху и по коридорам – из - за них  все ученики получали строгие предупреждения от руководителей практики. Но эти бегуны – следопыты первыми узнали , что нам дают задание на сборку стульев, и выяснив о самых лёгких и высокооплачиваемых операциях, успели взять себе эти работы, за счёт чего они успели заработать чуть больше остальных. Когда остальные ребята разобрались в этом, то подняли скандал. Руководители практики восстановили справедливость – всем ученикам дали задание собирать стулья от начала до конца, чтобы умели выполнять все виды работ.

   Через пятнадцать лет я устроился на этот завод мастером слесарно – механического участка по изготовлению штампов. Когда меня брали на работу, то сразу предупредили, что на участке мастера долго не могут работать, через два – три месяца увольняются; - работа очень сложная и нервная. Я никогда не боялся трудностей, они меня только возбуждали к действию, и я всегда с честью выполнял любую работу. Мне говорили, что участок постоянно выполнял план всего на половину,  и был постоянно в отстающих. Так уж получилось, что уже с первого месяца участок под моим руководством начал выполнять план – задание на 100 – 105 процентов.
   У меня в подчинении был распределитель работ по имени Зинур, человек лет сорока (старше меня на десять лет), средней полноты и роста, но казавшийся пухлым пончиком и телом, и лицом. Он сразу стал меня упрашивать, чтобы я сдавал в отчёт не все накладные о выполненных работах в бухгалтерию. Он считал, что в следующем месяце легче будет выполнить план, с учётом, оставленных в запасе с прошлого месяца накладных. Но я его сразу поставил на место.
- Твои обязанности – это разносить заготовки по рабочим местам, а в моё дело не лезь!
Он на меня обозлился, но сделать ничего не мог. А я про себя подумал: « Наверное, это он так расхолаживал , бывших до меня мастеров. Провокатор!». Позже и некоторые рабочие подтвердили мои мысли, говорили, что Зинур командовал мастерами.
   На участке работал слесарем инструментальщиком по штампам Амир Хисматуллин, уже пожилой мужчина предпенсионного возраста, ростом выше среднего, с крупным телом и крупной головой, с лицом мужественным и мудрым, а для наглядности, он был похож на Доброго Джина. А ещё он был похож на моего двоюродного дядю со стороны мамы – Хамидуллина Адгама, который воевал в Великую Отечественную войну артиллеристом. Почему я о нём говорю?  Он относился ко мне как к сыну, иногда подзывал к себе  и вёл разговоры с отеческими наставлениями. Он говорил, что я несколько застенчивый, что с рабочими нужно разговаривать смелее и строже. Хвалил мои усилия в работе, и то, что  подсказываю рабочим, как лучше и быстрее выполнить работу, мол, другие мастера плохо разбирались  в слесарном деле. Я ему рассказывал, что сам проработал семь лет слесарем инструментальщиком лекальщиком. Разговаривали и просто о жизненных вопросах бытия.
   С другими рабочими я тоже находил время поговорить, - они со мной не всегда соглашались, но уважали мои решения в руководстве участком. Не всегда с охотой принимали мои советы для более точного и быстрого изготовления штампов, считая, что они, - слесаря высоких разрядов -  и « сами с усами», но подсказки всё же принимали. Примерно через месяц я приучился курить, вначале «Приму», после и «Беломорканал». Не от хорошей жизни, конечно . Нужно было заставить слесарей взять на изготовление именно тот заказ, какой давал я, иногда, прислушиваясь  к рабочим, что заказ не правильно расценён; тогда приходилось вызвать технолога и вместе вновь просмотреть операции по изготовлению штампа, и, почти всегда находить заниженные раскладки по времени, и менять их в сторону повышения на законных основаниях. Когда штамп был готов и испытан до выдачи детали требуемых размеров( Если деталь не имел нужных размеров, то слесарь дорабатывал штамп), нужно было сдать штамп и деталь в цех, где штамп должен был работать. Сдавать штампы в цеха должен был Зинур, но часто он не проявлял старания и терпения, поэтому мне самому приходилось бегать в цеха и договариваться с начальниками инструментальных отделов цехов, чтобы наши изделия срочно испытали уже у них, приняли в работу, и подписали нам накладные. Обычно, это происходило в последних числах месяца, в цейтноте, и требовало от меня срочных действий, нервов, и, способности успевать сразу в нескольких местах почти одновременно.
   
За полтора года такой работы наш участок всего один раз не выполнил план, да и то, потому, что мы выбрали весь портфель заказов. Вы спросите, почему тогда я уволился. Я вам отвечу.  Как бы вы восприняли, если вас хвалят за трудовые достижения, и в то же время удерживают все премиальные выплаты под всякими надуманными предлогами. В то же время, мастерам, участки которых не выполняют плановые задания, платят полноценные премии, словно издеваясь надо мной; видимо, почему – то мою премию отдавали им. Эти мастера ходили и посмеивались надо мной. Начальник цеха на мои вопросы просто отмахивался, хотя  всем было ясно, что это только от него зависит. Рабочие говорили, что он просто собутыльничает с теми мастерами. Такая дискриминация мне надоела. Мне ведь, тоже нужно было кормить семью, и заботиться о своём здоровье; на работе я очень уставал, сам, себе доказывая, что могу быть лучшим в любой работе. Когда мне надоели издевательства начальника цеха, - накричал на него, так же как он кричал на нас во время оперативок, и, уволился.
   Сейчас, вспоминая то время, я удивляюсь самому себе, - как у меня хватило терпения проработать на том участке целых ПОЛТОРА ГОДА – это как отдельно взятая целая жизнь! Пусть это не скромно, но я горжусь за того  тридцатилетнего себя, который получил от рабочих имя «СОВЕТСКИЙ  МАСТЕР», - такого звания никто на заводе не получал; а это подтверждение моих успехов было для меня значимее всех премий.