Глава VIII. Эмили 18 плюс

Эмили уже несколько раз получила нагоняй от мистера Бесколла за то, что перепутала комнаты гостей и чуть не разбила, вытирая пыль, вазу в Малой столовой, и всё равно девушка пребывала в какой-то мечтательной полудрёме. Она иногда замирала в задумчивости прямо на ходу, прижав к себе стопку скатертей или пушистую метёлку. Её как магнитом притягивала третья комната в левом крыле, пусть сейчас там никого и не было. Все гости в Главном зале, на торжестве, и друг леди там же. Эмили до сих пор не знала, как его зовут, а спрашивать у мистера Бесколла не решалась. Он, конечно, удовлетворит её любопытство, но обязательно расскажет маме, а Эмили очень не хотела, чтобы мама узнала о её интересе к одному из гостей. Нотаций не оберёшься, и мама наверняка заподозрит Эмили в желании познакомиться с красавчиком поближе. А то, что это желание у Эмили затмило все остальные, девушка со вздохом признавалась сама себе и с тем же вздохом одёргивала себя в мыслях. Мечтай лучше об Орландо Блуме или Бене Барнсе, шансы те же, но тут даже маме будет не к чему придраться.
И всё же Эмили, наперекор мистеру Бесколлу, решила хоть на минуточку заглянуть в третью комнату. Там всё равно никого нет, а она, быть может, хотя бы узнает, как зовут этого брюнета из России, ну вдруг на столе лежит паспорт или билет на самолёт... Мама пришла бы в ужас от такого нахальства, а мистер Бесколл дал бы ей расчёт в один миг, но жгучее желание пересилило все опасения. Ещё только восемь часов, вечер в самом разгаре... она только на минуточку...

К её удивлению, дверь была не заперта. Либо гость Линсдейлов чересчур беспечный человек, либо... Она осторожно нажала дверную ручку.

— Да? — Брюнет сидел в кресле, закинув ногу на ногу и скрестив руки, и с любопытством смотрел на Эмили. — Что вы стоите? Проходите, я не буду вам мешать.
Девушка непроизвольно попятилась. На такое развитие событий она не рассчитывала. Ей в лицо бросилась кровь, и она покраснела, как умеют краснеть только рыжие: густо и целиком. Брюнет откровенно разглядывал её, улыбаясь её смущению.
— Что с вами? Я вас стесняю? Хорошо, я выйду, чтобы не мешать.
— Я не... Вы не... не мешаете.
— Хорошо, — пожал плечами брюнет и переменил ногу, — в таком случае я вас не отвлекаю.

Эмили замерла, не зная, что и предпринять. Она не собиралась проводить здесь уборку, она же хотела только ненадолго заглянуть... боже, какой дурой она сейчас выглядит! Друг леди искоса наблюдал за ней, не меняя позы. Что же делать? Соврать, что она что-то забыла, и ретироваться? Тогда гость подумает, что она круглая идиотка, не справляющаяся со своими обязанностями. Пискнуть, что она зайдёт попозже? То же самое. Гость продолжал своё молчаливое наблюдение, потом усмехнулся чему-то своему и закурил.
— Я вижу, ваша уборка застопорилась. Мне кажется, вы забыли свои принадлежности. Понимаю. У вас, наверное, сегодня выдался довольно суматошный день. — Он выпустил дым и, прищурившись, начал разглядывать сизые завитки.
Эмили покраснела ещё сильнее, хотя, казалось, куда уж больше. Она вдруг поняла, что брюнет отлично знает, зачем её принесло сюда в неурочный час, знает, поэтому и сам находится не в Главном зале, где играет музыка и звенят бокалы, а здесь, у себя в комнате.
— Я вчера позволил себе резкость в ваш адрес, — сообщил он после очередной затяжки, — прошу меня извинить. У меня был трудный день.
— Ничего страшного, — пробормотала Эмили, отводя глаза, — я уже и забыла...
— Вас зовут Эмили? — Брюнет докурил и бросил окурок в пепельницу. — Я поинтересовался у сэра Томаса.
Он интересовался, как её зовут? Эмили не знала, что и думать, но внутри у неё все затрепетало.
— Меня зовут Данияр, — сообщил меж тем брюнет и встал с кресла, — что ж, будем знакомы.
— Очень приятно, — прошептала Эмили.
— Пока ещё не очень, — он подошёл поближе, и девушка непроизвольно сглотнула. Всё-таки она спит и видит сон, да, несомненно, сон.
— Почему вы всё время отводите глаза? Слушайте, ну не такой уж я и урод, чтобы бояться посмотреть мне в лицо. Всё-таки я вас стесняю. Не бойтесь, — он подошёл вплотную, — я не кусаюсь. Разве только вы сами попросите.
Он обогнул застывшую девушку и щёлкнул дверным замком.
— Мало ли что, — пояснил он, — осторожность излишней не бывает.

Данияр удовлетворённо кивнул сам себе. Пока что всё шло, как он и предполагал. А девочка при ближайшем рассмотрении оказалась очень даже ничего себе, тоненькая, гибкая, как тростинка, со светлой, полупрозрачной кожей, моментально краснеющей от смущения, и роскошными рыжими волосами совершенно изумительного оттенка. Как так вышло, что она ещё девственница, только отпетый дурак может пройти мимо такой малышки. Скорее всего, строгие родители всегда начеку. Томас говорил, её мать тоже работает в Чиллингеме. Но это всё неважно, впрочем. Он прикрыл глаза, вдыхая чуть заметный аромат жасмина, исходящий от девушки. "Кобель, ты её старше на пятнадцать лет." "Ну не на сорок же. Главное, держи себя в руках, чтобы не напугать её. У тебя это, в каком-то смысле, тоже первый раз."

Вдруг Эмили почувствовала страх. Когда этот брюнет, Данияр, закрыл дверь, ей внезапно вспомнились все истории о потерявших бдительность девушках. А вдруг он садист или ещё какой извращенец? На нём же не написано. Да, он с ней вежлив и даже извинился за то, что накричал на неё вчера, но это же ещё ни о чём не говорит. Хотя вряд ли у леди Уэйкфилд в друзьях какие-то психопаты, но... Такому красавчику наверняка уже давным-давно всё приелось, и он может захотеть чего-то ненормального. Данияр наблюдал за ней, стоя чуть поодаль и снова скрестив руки.
— Я не собираюсь причинять вам боль, Эмили. Я не маньяк и не извращенец, можете поверить мне. Я надеюсь запомниться вам с хорошей стороны. Тем более, небольшой дискомфорт вы, возможно, всё равно испытаете.
— Откуда... — У Эмили даже рот приоткрылся. — Откуда вы знаете?..
— Да вот знаю, — усмехнулся брюнет, и девушке показалось, что на мгновение его глаза изменили цвет, — по косвенным признакам. Не бойтесь. Я постараюсь, чтобы вы получили удовольствие. Я кое-что в этом понимаю.

Он подошёл к ней вплотную, проведя рукой по золотисто-рыжим волосам, и осторожно прикоснулся губами к пульсирующей жилке на шее. Кожа девушки покрылась мурашками.
— Не бойтесь. Первый раз всегда страшно. Но вам нечего бояться. Не надо так дрожать. — Губы прикоснулись к ямочке за ухом.
— Нет, — пробормотала Эмили, пытаясь скинуть с себя странную одурь, наползающую на неё и заставляющую прерывисто дышать, — нет... нельзя...
— Почему? — Пальцы пробегают по шее, спускаются ниже, нащупывая под плотной тканью лифчика затвердевший сосок.
— Меня уволят...
— Бросьте, Эмили, никто вас не уволит. Мы никому ничего не скажем.
— Нет... нельзя...
— Ты же хочешь. — На Эмили в упор смотрели карие глаза странного, невиданного оттенка. — Я же вижу. Ты за этим сюда и пришла. Иди ко мне.
Эмили как под гипнозом повернулась, и Данияр приник к её губам, вначале осторожно, потом, почувствовав ответ, смелее, пробуя на вкус её язык. Господи, она и целоваться-то толком не умела, хотя с кем тут научишься. Сколько ей лет, шестнадцать, семнадцать? Суровые нравы в этом захолустье, Ротбери, такая красавица и совершенно неопытная. От этого он заводился ещё сильнее, упираясь девушке в бедро. "Не гони лошадей, придурок, ты сейчас кончишь, даже не начав. Тебе-то не пятнадцать лет, уже контролируй себя как-то."
Он на ощупь, не отрываясь от её губ, нашаривал пуговички на платье. "Вот где извращение... их тут штук двадцать... главное, ничего не оторвать... они бы ещё меньше их сделали... м-м-м... держи себя в руках..." Наконец пуговицы были побеждены, и он, стараясь ничего не порвать, стянул с Эмили это голубое хлопковое недоразумение.
— Какая ты красивая. Тебе говорили, что у тебя обалденная фигура?
Девушка помотала головой.
— Грег говорит, что я слишком худая...
— Грег это твой парень? Неудивительно, что ему ничего не обламывается. Так рассуждают только идиоты.
— Он говорит, у меня маленькая грудь, это не женственно, — пробормотала Эмили и даже прикрыла ладошкой бюстгальтер. Данияр покачал головой и отвёл её руки, рассматривая открывшийся вид. Потом наклонился и поцеловал ложбинку между небольшими полушариями, почувствовав волну дрожи.
— Чушь собачья. Ты, конечно, извини, но твой Грег мало что понимает в жизни. Поверь мне, маленькая грудь гораздо лучше большой.
— Почему? — У Эмили даже глаза округлились от удивления.
— Она более чувствительная. Сама посуди. — Лифчик полетел на пол, и Эмили зажмурилась, почувствовав прикосновение языка к соску. Язык осторожно потрогал верхушку, а потом начал описывать круги, то сильнее, то слегка отстраняясь. Ничего похожего на дурацкие попытки Грега показать себя эдаким брутальным мачо, в конечном итоге Эмили всегда стряхивала его руки с каким-то содроганием. Но сейчас девушке не хотелось, чтобы этот брюнет с такими необычными глазами и тонкими пальцами останавливался, ощущения от его прикосновений были странными, острыми и немного пугающими. Язык исследовал одну грудь, затем вторую, щекоча соски. Правый сосок Данияр слегка прикусил губами, и между ног у девушки стало невыносимо горячо и мокро, хотелось сжать бёдра, чтобы успокоить пульсацию в центре. Он это заметил и слегка протолкнул ногу вперёд. Эмили сжала её, непроизвольно начав ритмично двигаться. Внутри у неё будто нарастала какая-то волна, мучительная и сладкая одновременно, и терпеть становилось всё труднее.
— Ложись, — он быстро расстёгивал рубашку, — ложись... — Но вместо того, чтобы лечь рядом, он встал на колени и осторожно раздвинул девушке ноги. "Промокла насквозь." Стянув с неё узкую полоску стрингов, он несколько секунд рассматривал золотистый треугольник, скрывающий пока что запертый вход. Вот он, дополнительный плюс рыжих волос. "Не сейчас. Тебе нужно её наслаждение, так действуй поступательно. Варианты как карты веером. Заставь её кричать, извиваться, вцепившись тебе в волосы, пусть она ослабеет от собственных стонов. Чем больше, тем лучше... всем лучше..." И прикоснулся языком к розовой складке.

Эмили, конечно, прекрасно понимала, как и что происходит в постели между двумя людьми, благо, и книги, и фильмы, и Кейт с Паолой предоставляли самые подробные описания, некоторые из которых натурально вгоняли Эмили в краску. О том, что сейчас с ней проделывал этот мужчина из далёкой и странной России, она тоже имела некоторое представление, всегда втайне мечтала о таком, но реальность превзошла её самые смелые замыслы. Она никому не призналась бы, какое наслаждение испытывала от его губ и языка там, внизу. Ей всегда казалось, что подруги утрируют свои ощущения, чтобы просто похвастаться, но теперь Эмили поверила во все, даже самые преувеличенные восторги. Она сама заходилась, выгнув спину и прижимая к себе его голову. Внутри нарастала сладкая пульсация, которая вот-вот перерастёт во взрыв... но как только она вплотную подходила к кульминации, язык перемещался чуть в сторону, оттягивая момент оргазма, пока девушка чуть ли не силой, вцепившись обеими руками ему в волосы, не направила губы и язык точно в центр. И тут её накрыло так, что из глаз потекли слёзы, а горло в момент пересохло.

"Есть." Внутри по венам пробежали огненные струи, наполняя тело ни с чем не сравнимым ощущением. Какой там адреналин, нет, сильнее, гораздо сильнее, словно энергетик, только внутривенно... на виске билась жилка, пока он впитывал, вбирал в себя этот всплеск чистой, живой энергии. В ушах ещё стояли стоны этой девушки, Эмили, а губы помнили её вкус. Он вытянул шею. Девушка лежала, тяжело дыша, кожа её слегка поблескивала от пота. Хорошо. Сейчас она расслабится, бёдра перестанет сотрясать крупная дрожь, и можно приступать к основной части операции. Но пока пусть отдышится.
Он встал с колен, обошёл кровать и сел рядом с Эмили. Та смотрела широко раскрытыми глазами.
— Я вижу, тебе нравится такой способ.
Она только кивала, пересохшее горло не давало говорить.
— Хочешь ещё?
Снова кивок, неуверенный, в глазах вопрос: "А что, можно и дважды?"
— Ты пока ещё не научилась выражать свои желания вслух. Ничего, это придёт со временем. Сейчас ты немного придёшь в себя, и я повторю. Сразу нельзя, тебе может быть больно.
Он говорил и гладил её плечи, грудь, живот, проводил пальцами по вновь набухшим соскам и искоса рассматривал девушку, пытавшуюся успокоить дыхание.
"Женщина после оргазма всегда невероятно красива. Интересно, это только я вижу, или другие мужчины тоже? Надо будет спросить у Дежанси."
— Ну ты как? Готова?
Ещё один кивок. Сильно же её впечатлило, сок так и течёт по ногам. Значит, поразмыслил Данияр, проникнуть удастся с минимальными потерями, в таком возбуждении она просто не почувствует боли. Это было бы превосходно. Что ж, приступим... Он снова наклонился к ней, но убыстрил темп. Через несколько минут с подушки раздался стон, переходящий во всхлип. "Чудненько. Боюсь даже представить, что меня ждёт дальше. Как бы разрыв сердца от избытка энергии не случился, кто ж знал, что эта девочка такая страстная и ненасытная, хорошо, хоть волосы не выдрала на затылке от новых впечатлений..."

Эмили даже не знала, сможет ли, осмелится ли рассказать об этом хоть кому-нибудь. Нет, она не расскажет. И даже не из-за страха увольнения, а просто потому, что это только её. Только её ощущения, только её удовольствие, только её стоны и крики. Как так получилось... словно гипноз... этот мужчина завораживал, но ей и в голову не могло прийти, что он будет заниматься с ней любовью. Мечтать не вредно, она и так на ходу мечтала, забывая в итоге, куда шла, но Эмили до сих пор не могла поверить, что это всё действительно происходит с ней.

— Осторожно, — Данияр слегка приподнял девушку, чтобы боль не была такой сильной. Она смотрела распахнутыми изумрудными глазищами, обнимая его за плечи. "Вот с кого срисовывали лесных эльфов, ну и глаза, утонуть можно..."
— Расслабься... — Один резкий рывок, и он почувствовал, что преграды больше нет.
"Так, сейчас, не теряй ни минуты..."
Он так же резко вышел и торопливо склонился над золотистым треугольником. "Кровь девственницы священна..." И хоть крови было немного, он осторожно слизывал каплю за каплей, стараясь не упустить ни одной. По венам тёк уже не огонь, а раскалённая плазма, пальцы дрожали от переизбытка энергии, с каждой алой каплей прибывавшей всё сильней. Наконец кровь иссякла. "О господи... что это было... ну и встряска... успокой дыхание, придурок... ты ещё не закончил с ней." Он поднялся и осторожно придвинул девушку к себе. Никаких резких движений, медленно, плавно... чуть сменить угол... Эмили, вроде бы, поймала его ритм, обхватив ногами поясницу. Да откуда ты взялась такая, в этом захолустье, девочка, оленёнок рыженький... только не ускоряться, она должна получить удовольствие и таким способом тоже... какие у неё нежные губы... и горячий язычок... нет, этак он кончит через пару секунд... нельзя... какой узкий проход, с ума сойти... да контролируй ты себя, кобель несчастный... а нет... во-от... она сама ускоряется... двигается всё быстрее... на спине, наверно, царапины как от львиных когтей... есть!
Он выждал пару минут, когда девушка затихнет, и снова начал двигаться на ней, непроизвольно увеличивая темп, держась на вытянутых руках, чтобы видеть её лицо. У девушки приоткрыт рот, она уже не обвивает его ногами, а только слегка дёргается от каждого удара. Ещё пара рывков... всё. Спина и плечи немедленно покрылись мурашками.
Данияр осторожно поцеловал дрожащие губы и медленно вышел. Эмили так и глядела на него глазами цвета майской листвы.
— Тебе не было больно?
— Нет, — прошептала она, — совсем нет.
— Вот и хорошо. — Он поцеловал ямочку у ключицы. — И не бойся, ты не забеременеешь. У меня не может быть детей.
— Почему?
Вот что тут скажешь?
— Осложнения после одной пустяковой, в общем-то, болезни. Мужчины же никогда не пойдут к врачу, пока не припечёт.
— Мне так жаль, — Эмили потрясённо покачала головой, — тебя, наверно, это так гнетёт...
— Всё нормально, у меня было время свыкнуться с этим обстоятельством. Иди ко мне.

Данияр сидел на постели, обнимал худенькую рыжую девушку, прижимавшуюся к нему, и думал о том, что к Джону Сэйджу он придёт не просто во всеоружии, а с ядерной бомбой в кармане.



Продолжение: http://www.proza.ru/2016/05/11/1353