Нас там не было часть 25

Нас там не было…
Весна. Март 2015 года. Красиво.
В палату проникает лучик солнца, падая на бинты в крови Макса. Он лежит возле окна, и первым лучик солнца здоровается с ним. Со временем плавно переходя поздороваться с каждым из нас. Если бы не разрывы снарядов в Донецке, то, как в детстве – мирно, красиво. Вроде бы, все взрослые мужики, но, как дети, мы себя вели там, в ПВГ - радовались жизни. Жили, как будто это последний день в нашей жизни.
Госпиталь. Часто думаю и вспоминаю нашу палату друзей и просто лица тех, кто нас проведывал. Здесь нужно остановиться поподробнее. На лицах людей, менявшихся в госпитале. На первом этаже они другие - со страхом увидеть, что-то такое, пока не известное, что осталось от твоего любимого, брата, дяди, мужа, парня, дедушки… Это лица с борьбой на лице - не показать, что им страшно, что им больно. Лица с появляющимися первыми морщинами на них. Лица испуга и страха. Страха не за себя, а за того, кто там в палатах ПВГ. Страха не справиться со своими эмоциями, страха увидеть и не выдержать, не сдержаться, не позволить себе плакать перед раной войны. Лица сухих, не видимых слез. Красные глаза от слез там, дома, когда мы не видели их.
Лица мам становятся на первом этаже госпиталя старше лет на десять. Лица постаревшие от боли за сына за каких-то 30 ступенек на свой этаж к сыну. Лица жен, которых мы не узнаем, сразу стали другими - за те же 30 ступенек. От криков и стонов раненых они постарели.
Лица детей - это отдельная история их взросления. Увы, мы отцы, которые всю жизнь старались и оберегали своих детей от боли и крови войны, делаем им больно первыми.
На нашем теле война оставила разный след боли, и дети наши этот след видят, увы, первыми. А кто-то больше никогда не увидит своего отца… Вот это страшнее любой раны.
Лица монументы. Лица мужества. Лица наших мам становятся похожими на сыновей.
Один парень и мама из нашей палаты - Макс. Он и мама разные были, парень похож на отца, а когда они зашли в палату с мужем к сыну, мама и сын были одно лицо. Вот так. Лица мам наших становятся лицами сыновей. Правда войны на войне. Сходства Макса и Мамы на лицах мы больше не видели.
Нашим Мамам - орден мужества. Поседевшие Лица наших родных и любимых. Уходят они уже из госпиталя на всю жизнь ставшими другими лицами. Отпечаток войны уже не уйдёт с их лиц никогда. Его не смыть, не убрать, даже когда они смеются, он с ними, он на их лицах.
Лицо войны на вас всех, кто ее видел, кто был на войне. У войны, у боли, у смерти, у кровати сына, у ног сына, уходящего в мир покоя. Вечного покоя. Эти 30 ступеней в войну, войну за жизнь - ПВГ. Войну, пришедшую в твою семью, к твоим родным, твоим друзьям, твоим близким, к тебе пришедшая война. Война - рана на теле твоём. И твоих родных. В их лицах и душах. Вечный бой за лица без войны. Но, увы, это только в книгах и в кино бывает... Только там это можно победить, только там можно это изменить - вас и нас. Печать войны с лица не убрать. Это навсегда. Не только волосы седеют - седеют и лица ваши.... Морщины на вашем лице - это дороги боли, пройденные вами. Но самые глубокие дороги-морщинки на вашем лице - это дорога войны. Морщины сердца не видны. Но когда мы вас обнимаем, мы слышим в сердце вашем, как стучит и плачет ваша морщинка в сердце... Ваши родные нам лица - самые красивые лица в мире. Мы пытаемся не замечать, как мы вам сделали больно, но боль ваша видна на ваших лицах. Прочитать вас можно не по рукам, а по лицам. Целуя вас, мы губами закрываем вам дорожку на лице вашей боли. Вы не пытайтесь скрыть свою боль от нас - мы все видим. Простите нас за причиненную вам боль войны… Мамы. Ступеньки.Госпиталь. Лица ваши с седыми морщинами боли… Лица правды и боли. Мне бы очень хотелось, чтобы в вашей жизни никогда не было этих 30 ступенек госпиталя…
Тридцать шагов до сына с лицом смерти. Выжившего и не живого, вашего и ставшего стариком за один день смерти и жизни в бою. Молодого по возрасту и старика в глазах. Ушедшего на войну и больше никогда не вернувшегося с войны сына, брата, папы, родственника, друга. Да, нам повезло выжить в бою, но вот вернуться мы уже не сможем никогда из боя. Добавляя вам все новых и новых морщин правды жизни от сыновей. Седые лица мам - это страшно для сыновей. Страшно. Страшно от боли - от боли смерти, от боли войны, от боли правды, от боли РАН.
Слеза, бегущая по вашим морщинам войны, на ваших лицах становится красной. Глубина Морщин - война у вас глубокая на лицах... Иногда мы не видим ваших слез из-за ее глубины. Слезы как бы прячутся в этой глубине войны, в морщинах ваших лиц... Мы пытаемся вам не мешать плакать. Поплачьте, мамы, может быть, вам станет легче. Нет, не станет. И вы это знаете, увы.
Будь ты проклята, война! Война на лицах наших мам. Это не морщинки у вас на лицах от войны - это ваши шрамы боли. Шрамы скорби. Шрамы глубиною оставленной вам войной за нас живущих и не доживших.
У каждого из вас в жизни были свои тридцать ступенек - и больше мы никогда не будем теми, кем стали после них. Это те самые тридцать ступеней в войну. Это те тридцать ступеней в сына. В Иерусалиме есть стена плача. В Донецке есть тридцать ступеней слез матерей. Тридцать шагов ПЛАЧА-МАТЕРЕЙ. Тридцать ступеней крови. Тридцать ступеней боли. Тридцать ступеней стонов. Тридцать ступеней к Жизни. Для многих Тридцать шагов без ноги...
Где-то и Там у каждого есть свои 30 ступеней. Все Мамы плачут одинаково.
Война. Слеза. Морщины. Ступеньки. Боль. Страх. Раны. Госпиталь. Донецк. Там. Мамы не плачьте.
Ваши сыновья.
Два брата убивают и калечат друг друга… У каждого своя правда. Но у война одна правда - смерть. Мы забыли, что калеча и убивая друг друга, мы убиваем и калечим Вас, Мамы.
Правда войны - могила сына. Правда войны - кровь на бинтах. Правда войны - мать в чёрном палатке. Правда войны — в чёрных платках укутанных душ…
Нам не поможет Минск. Нам нужен другой город - МАМАинск! Где этот город?! А..?! Город МАМ! Пока есть город - Сыновей... Их там много лежит. P,S своей маме я так и не сказал... что я в госпитале. https://www.youtube.com/watch?v=u0AV0Y0D_us