О героях былых времен

                Подарок для Гарри Каспарова
     Солженицын взял тритона за хвост, рассмотрел, медленно поворачивая мускулистыми пальцами, вскинул руки и, прокричав " Сопли у мертвецов сосали !", отправил в рот. Сладостно зажмурился, тщательно пережевывая тритона, довольно рыгнул и запил пищу богов бокалом " Шабли". Под столом зашуршало. Солженицын захохотал и заглянул под стол.
     - Хорошо в стране савецкой жить, - затянул шебуршавший конфетными фантиками под столом Войнович.
     Солженицын подошел к холодильнику, достал бутылку ледяного " Хеннекена", победитовыми зубами скусил пробку и небрежно протянул Войновичу, пролив пенящееся пиво на его седую голову истинного бобра.
     - Сам " Шабли" херачишь, - отпивая глоток осуждающе произнес Войнович, - а мне пиво втюхиваешь. Гнида ты.
     - Сука, - шипяще просвиристел Солженицын, - ты с немцами шнапс ху...ил, а мы сопли у мертвецов сосали.
     Он опять вскинул руки и провыл, как оборотень, эту замечательную фразу, столь кратко и явно характеризующую состояние ума великого писателя, озлобленного предателя, затаившего подлую змеиную злобу к народной демократии и хозрасчету, царству божьему на земле, под водой и в верхних слоях атмосферы, где до сих пор болталась Терешкова, наблюдая невооруженным глазом торжество космического вакуума над здравым смыслом. Мимо нее проносились метеориты, обломки китайских спутников, закоченевшие трупы северокорейских астронавтов, уже мертвыми запущенными с коррупционного космодрома " Восточный". Гениальный контракт вице-премьера Рогозина " Мертвые в обмен на рис и газ" привел к прорыву блокады родины чучхе, были заключены торговые соглашения с Грузией, Донбассом и ДАИШ, в соответствии с которыми все мертвецы успешных и независимых государств по безналичному расчету переводились в Северную Корею, взамен поставлявшую смешные видеоролики с жуткими тетками, рычащими и пугавшими самих себя. Веселые грузины даже прекратили размножаться, Донбасс не оправдал надежд, ДАИШ запретили в России. Мудрый товарищ Ким потирал руки, вот оно - начало нового мира, зачатки глобальной экспансии северокорейской культуры потребления и развития духовных основ небытия, подсказанных деду нынешнего руководителя Алиной Витухновской. Она встретила Кима во время своих скитаний по монгольским степям, зачаровала, окудесила, увезла в Москву и подарила Сталину на сороковую годовщину второго побега из Туруханской ссылки. В конце семидесятых, когда товарищ Сталин умер, его преемник, молодой курсант школы КГБ Путин обменял косоглазого жителя Кунцево на карту распространения корня женьшеня в Корее пятнадцатого века, мудро решив три задачи сразу : чурку - на хер, женьшень - вещь, а карта не помешает.
     - Не п...ди, - вылез из-под стола Войнович и ударил Солженицына головой в живот. - Не было никакого Сталина.
     Солженицын разинул рот, взъерошив бороду, что всегда было признаком крайнего раздражения. Войнович отскочил и вынул нож.
     - Я, - закатив зрачки, начал произносить он ритуальный вызов на бой, - Войнович, человек подмосковный, вызываю тебя на бой, ибо широка тайга, глубока река, высока гора, горюч-камень Алатырь и вся х...ня. Нож против клыка, табак в глаза, пенделя под сраку. Выходи, чудище заморское, я твой рот пахал, падло.
     Солженицын сверкал глазами, ласково жмурясь от чарующих напевов русской речи. Вот оно, доказательство могущества необустроенной России. Еврей шпарит культурой не хуже агронома. Солженицын разодрал рубаху, обнажив густо татуированную грудь, всю в якорях и бабах, память о Центробалте и лихом корвете " Академик Петрик", где проходили начальную военную подготовку Юматов, Башмет и Солженицын. Они ходили рейдами, галсами и оверштагами по всем морям и океанам, наводя ужас на экипажи турецких сейнеров, немецких подлодок-призраков и зимовщиков Чилингарова, готовивших подземные испытания ледорубного бура на Новой Земле, сверхсекретного изделия Чубайса и делегата Пономарева, для введения в заблуждение зарубежных разведок сбежавшего на Запад.
     - Угомонись, морячок, угомонись !
     Вбежавшая в комнату голая Вишневская повисла на Солженицыне. Следом влетел голый Растропович в белой бейсболке, Гергиеве и полосатой ленте, повязанной на третьей струне виолончели, которой он стыдливо прикрывал могучие стати скромного музыканта и автоматчика, гневно бросившего в закрытые масками лица спецгруппы " Альфа" историческую фразу : " Не замай, бля !"
     - Кха !
     Солженицын оглушительно кашлянул, презрительно покосился на сжавшегося в комок Войновича, поддернул пестрядевые штаны и, стуча, вызывающе, громко, лаптями, вышел во двор, сел в поджидавшую " Победу" и уехал обратно в Америку. Войнович вернулся под стол, Вишневская запела из " Травиаты", а Растропович сел на пол и стал пить вино.
     До разгрома ГКЧП оставалось сто три года и одиннадцать месяцев.